Помимо книг, в новой библиотеке было собрано разнообразное научное оборудование, включая устройства для изучения электричества и стеклянную «машину», демонстрирующую движение крови в теле человека. Чтобы сделать процесс чтения более комфортным, Франклин изготовил большое кресло-качалку с опахалом, которое приводилось в действие ножной педалью. В библиотеке находились и музыкальные инструменты: стеклянная гармоника, клавесин, «глассикорд» (разновидность стеклянной гармоники), альт и колокольчики.
От Джеймса Уатта, знаменитого бирмингемского создателя парового двигателя, он привез первое простейшее копировальное устройство, для которого придумал несколько усовершенствований. Документы писались медленно сохнувшими чернилами, приготовленными на основе гуммиарабика, а затем плотно прижимались к листам влажной папиросной бумаги — так получались копии оригинала. Копирование можно было выполнять до тех пор, пока чернила оставались влажными, то есть в течение целого дня. Франклину, который впервые стал использовать это устройство в Пасси, оно понравилось настолько, что он заказал еще один экземпляр, который отдал Джефферсону
[572].
Франклин особенно гордился одним своим искуснейшим изобретением — механической рукой, которая могла снимать и возвращать на место книги с верхних полок. Он подготовил его полное описание с необходимыми чертежами, диаграммами и инструкциями, которое было столь же подробным, как и научные трактаты, написанные во время плаваний через океан. Это очень характерно для Франклина. На протяжении всей жизни он погружался в детали и мелочи с такой одержимостью, что сейчас это могло бы показаться ненормальным. Он был крайне педантичен в описании каждой технической детали своих изобретений, будь то механическая рука, печка или молниеотвод. В своих научных трактатах, посвященных самым разным темам — от критики наследования привилегий до рассуждений о торговле, — он приводил множество расчетов и исторических ссылок. Даже в пародийных юмористических сочинениях, подобных предложению о научном исследовании испускаемых кишечником газов, он подкреплял аргументацию полушутливыми-полусерьезными фактами, расчетами и ссылками на прецеденты
[573].
Эта склонность в самой очаровательной манере проявилась в его длинном письме к молодой подруге Китти Шипли, дочери епископа Шипли, посвященном искусству видеть приятные сны. Оно содержало ссылки на его теории о питании, физических упражнениях, свежем воздухе и здоровье. Физические упражнения должны предшествовать приему пищи, указывал он, а не наоборот. В спальне необходимо постоянно поддерживать приток свежего воздуха. Мафусаил, напоминал он, всегда спал на открытом воздухе. Франклин выдвигал подробную, хотя и не обоснованную научно теорию, как воздух в душном помещении становится насыщенным и таким образом затрудняет выделение через поры в коже человека «гнилых частиц». После изложения нескольких научных и псевдонаучных теорий он называл три важных условия, позволяющие избегать неприятных сновидений:
1. При умеренном потреблении пищи тело выделяет в единицу времени меньшее количество пота, следовательно, постельное белье насыщается нашим потом медленнее, и мы можем спать дольше, не испытывая дискомфорта от ощущения несвежести простыней.
2. Используя более тонкое и менее плотное постельное белье, легче пропускающее пот из нашего тела, мы испытываем меньше неудобств и дольше чувствуем себя комфортно.
3. Когда вы просыпаетесь из-за ощущения дискомфорта и не можете быстро заснуть снова, встаньте с постели, взбейте и переверните подушку, снимите простыни и встряхните их не менее двадцати раз. Затем расстелите их на кровати и дайте им остыть. Тем временем, не одеваясь, ходите по комнате до тех пор, пока кожа не высохнет. Это произойдет быстрее, если воздух в комнате будет сухим и прохладным. Когда почувствуете, что холодный воздух вам неприятен, возвращайтесь в постель, и ваш сон будет сладким и приятным. <…> Если вы слишком ленивы, чтобы встать с постели, то поднимите одеяло рукой и ногой, чтобы впустить больше свежего воздуха, а затем резко опустите его. Это действие, повторенное двадцать раз, настолько освободит белье от впитанного пота, что позволит вам хорошо спать какое-то время. Но последний метод не так хорош, как первый. Те, кто не любит беспокойства и могут позволить себе иметь две кровати, получат большое удовольствие, если, проснувшись, перейдут из разгоряченной кровати в прохладную. Он завершал рассуждения на ласковой ноте: «Есть ситуация, в которой даже самое строгое соблюдение этих методов окажется совершенно бесполезным. Мне нет необходимости рассказывать об этой ситуации вам, мой дорогой друг, но без упоминания мой отчет на эту тему был бы неполным. Эта ситуация — когда человек, желающий видеть приятные сны, не заботится о сохранении того, что важнее всего остального, — чистой совести»
[574].
Пенсильвания меж тем процветала. «Урожаи здесь обильные, — писал Франклин другу, — а работы хватает всем». Однако, как обычно, политики штата были расколоты на две фракции. Одну образовали популисты, главным образом местные лавочники и фермеры. Они поддерживали демократическую конституцию штата, в написании которой принимал участие Франклин. Конституция предусматривала прямые выборы в однопалатную легислатуру. В другой фракции состояли те, кто страшился власти масс, в том числе средние и крупные землевладельцы. Идеология Франклина устраивала и тот и другой лагерь, так что оба они искали его поддержки, и каждому он стремился угодить. В результате обе фракции выдвинули его в исполнительный совет штата, а затем и на должность президента, которая соответствовала должности губернатора. В обоих случаях его избрание было почти единогласным
[575].
Довольный тем, что он по-прежнему так популярен, Франклин с гордостью воспринял свое избрание. «Как бы стар я ни был, — говорил он племяннику, — я еще не утратил чувствительности в том, что касается моей репутации». В письме епископу Шипли он признавался: остатки амбиций, от которых он считал себя полностью избавившимся, по-прежнему не давали ему покоя.
Ему доставляло радость и то, что после многих лет, в течение которых на него осуществлялись тайные нападки из-за угла, он смог завоевать престиж, стоя над схваткой. «Он ослабил яростное противоборство партий в своем штате, — отмечал Бенджамин Раш, — или, если воспользоваться аналогией с одним из его открытий, его присутствие и советы, подобно маслу, выливаемому на поверхность бурных вод, успокаивали волны фракционной борьбы». Это был талант, который вскоре сослужил хорошую службу и самому Франклину, и его стране
[576].
