Франклин заблуждался, страшно заблуждался по поводу французской революции, хотя и не прожил достаточно долго, чтобы осознать это. Ле Вейяр вскоре закончил свой жизненный путь на гильотине. Та же участь постигла химика Лавуазье, который вместе с Франклином работал в комиссии по изучению методов Месмера. Экономист Кондорсе, сопровождавший Франклина в его знаменитых встречах с Вольтером, был заключен в тюрьму и принял в камере смертельную дозу яда. А Ларошфуко, переводивший для Франклина тексты конституций и поддерживавший с ним оживленную переписку, был забит до смерти толпой черни.
Рабство
В самом конце жизни Франклин взялся за выполнение одной из своих последних общественных миссий — морального крестового похода против рабства. Это помогало ему смыть одно из немногих темных пятен его жизни, отданной борьбе за свободу. На протяжении большей части XVIII века рабство было тем институтом, против которого выступали немногие белые. Даже в славившейся духом братства Филадельфии рабовладение набирало силу вплоть до 1760 года, когда доля рабов в городском населении достигла почти десяти процентов. Однако взгляды на эту проблему начали постепенно изменяться, особенно после призывов, прозвучавших в Декларации независимости, и нескольких довольно неуклюжих компромиссов в тексте Конституции. Джордж Мейсон из Виргинии, несмотря на то что сам владел двумя сотнями рабов, на конституционном съезде назвал институт рабства «вредным» и заявил: «Все хозяева рабов являются мелкими тиранами, навлекающими гнев небес на страну». Взгляды Франклина также эволюционировали. Он, как мы уже знаем, долгое время держал в доме одного или даже двух рабов, а будучи молодым издателем, печатал объявления о продаже людей. Но еще в 1729 году он издал одно из первых произведений, направленных против рабства, а позднее присоединился к сторонникам доктора Брея, открывавшим в Америке школы для черных. Дебора записала своих чернокожих слуг в одну из таких школ. После этого Франклин заявил о своей «крепнущей вере в природные способности черной расы». В написанных им в 1751 году «Наблюдениях о росте народонаселения» он резко критиковал рабство, но главным образом с экономической, а не с моральной точки зрения. Выражая симпатию филадельфийскому аболиционисту Энтони Бенезету в 1770-х годах, он соглашался, что ввоз новых рабов должен быть немедленно прекращен, но ослабил свою поддержку безоговорочной отмене рабства словами о том, что она должна произойти «в свое время». В качестве дипломатического агента Джорджии в Лондоне он защищал право этой колонии иметь рабов. Но в написанной в 1772 году статье «Дело Сомерсета и работорговля», как и в нескольких других, утверждал: один из самых тяжелых грехов Британии в отношении Америки заключается в том, что она «навязала» ей институт рабовладения.
Трансформация взглядов Франклина достигла своего апогея к 1787 году, когда он возглавил Общество Пенсильвании за отмену рабства. Его члены попытались убедить его подать петицию против рабства Конституционному конвенту, но, понимая необходимость достижения деликатных компромиссов между Севером и Югом, он предпочел не поднимать этот вопрос. Однако после конвента стал открыто высказываться на эту тему.
Одно из соображений против немедленной отмены рабства, которое до поры до времени разделял и Франклин, заключалось в том, что было бы практически неосуществимо и небезопасно освободить сотни тысяч взрослых рабов и попытаться сделать их членами общества, к жизни в котором они не готовы (в 1790 году из четырехмиллионного населения Соединенных Штатов почти семьсот тысяч составляли рабы). Поэтому филадельфийское Общество не только занималось пропагандой отмены рабства, но и старалось помочь рабам стать добропорядочными гражданами. «Рабство является таким жестоким унижением человеческой натуры, что само его искоренение, если оно не будет выполнено с должным тщанием, иногда может стать источником многих серьезных зол, — писал Франклин в ноябре 1789 года, обращаясь к населению от имени членов Общества. — Несчастный, с которым долгое время обращались как с грубым животным, слишком часто не соответствует общепринятым представлениям о человеческом существе. Цепи, сковывающие его тело, сковывают также его умственные способности и чувства к окружающим людям». Как это характерно для Франклина, он представил обществу подробный план и процедуры «улучшения условий освобождения чернокожих». План предусматривал создание комитета из двадцати четырех человек, разделенного на четыре подкомитета:
Инспекционный подкомитет, занимающийся вопросами морали, поведения и стандартными ситуациями, в которых оказываются освобожденные негры, а также предоставлением консультаций и рекомендаций.
Опекунский подкомитет, размещающий детей и подростков у подходящих людей для освоения (в течение непродолжительного времени ученичества или службы) простейших ремесел или иных видов деятельности.
Подкомитет по образованию, наблюдающий за школьным образованием освобожденных чернокожих детей и подростков.
Подкомитет по труду, занимающийся трудоустройством тех освобожденных чернокожих, которые способны работать, так как отсутствие работы порождает нищету, праздность и многие порочные привычки
[604].
От имени Общества в феврале 1790 года Франклин подал Конгрессу официальную петицию об отмене рабства. «Все люди созданы Всемогущим Господом по Своему образу и подобию и все являются объектами Его заботы и в равной мере заслуживают счастья», — провозглашалось в ней. Долг Конгресса в том, чтобы «распространить благо свободы на народ Соединенных Штатов», и это должно быть сделано «без различий по цвету кожи». Следовательно, Конгресс должен предоставить «свободу тем несчастным людям, которые единственные на этой земле свободы низведены до положения рабов»
[605].
Франклин и его петиция вызвали негодование защитников рабства, самым известным из которых был конгрессмен Джеймс Джексон из Джорджии, заявивший на заседании палаты, что Библия разрешает рабство и что без рабов некому бы было выполнять трудную работу на плантациях. Это заявление подтолкнуло Франклина к созданию его последней великой пародии, написанной менее чем за месяц до смерти.
Он начал свою литературную деятельность шестьдесят девять лет тому назад, когда шестнадцатилетним подмастерьем стал публиковаться под псевдонимом Сайленс Дугуд — так звалась притворно стыдливая вдова, от имени которой он писал свои сочинения. Далее продолжил свою писательскую карьеру, просвещая читателей другими подобными мистификациями, такими как «Испытание Полли Бейкер» и «Эдикт короля Пруссии». Именно в духе последнего из этих эссе он анонимно опубликовал в местной газете, снабдив подходящими учеными цитатами, речь члена алжирского дивана, якобы произнесенную им сто лет тому назад.
Эта речь отличалась удивительным сходством с речью конгрессмена Джексона. «Аллах велик, и Магомет пророк его» — такими были начальные слова. Затем осуществлялся переход к критике петиции некой пуристской секты, требовавшей прекратить практику превращения в рабов пленных европейских христиан и использования их на тяжелых работах в Алжире. «Если мы не будем превращать этих людей в рабов, то кто станет возделывать наши поля в таком жарком климате? Кто будет заниматься повседневным трудом в наших городах и наших домах?» Отказ от превращения «неверных» в рабов приведет к тому, что стоимость земли и арендная плата снизятся вдвое.
