Вместо того чтобы отплатить Брэдфорду той же монетой, Франклин не препятствовал рассылке его American Weekly Mercury по почте вместе с «Газетой» и другими изданиями — по меньшей мере вначале. В автобиографии Франклин радуется, что смог остаться великодушным. Однако фактически эта политика продлилась всего лишь два года. Из-за того что Брэдфорд со времен пребывания на должности почтмейстера Филадельфии так и не уладил вопросы со счетами, Спотсвуд послал Франклина, чтобы тот «предъявил ему иск» и «более не позволял почтовой службе осуществлять перевозку его газет».
Брэдфорду пришлось прибегнуть к тому же, к чему он в свое время вынуждал Франклина: он начал давать взятки почтовым извозчикам, чтобы те доставляли его газеты нелегально. Франклин об этом знал и это допускал, опять-таки, как и Брэдфорд поступал ранее с ним самим. Но даже частичное снисхождение Франклина не могло длиться долго
[142].
В 1740 году они с Брэдфордом вступили в соревнование: кто первым создаст в стране первый массовый журнал. У Франклина появилась идея, но тогда его предал товарищ — как и в первый раз, когда он задумал открыть газету. Недаром умудренный жизнью Бедный Ричард заметил в альманахе за 1741 год: «Если вы держите что-либо в секрете от врага, не рассказывайте об этом другу».
На этот раз перебежчиком оказался юрист по имени Джон Уэбб, который писал эссе для «Газеты» и был выбран Франклином в качестве юриста, возбуждавшего иск против Брэдфорда по приказанию полковника Спотсвуда. Франклин описал журнал Уэббу и предложил ему работу редактора. Но Уэбб передал идею Брэдфорду и заключил более выгодную сделку. Шестого ноября 1740 года Брэдфорд огласил о намерении открыть The American Magazine. Неделей позже Франклин обнародовал свои собственные планы касаемо The General Magazine.
Делая объявление, Франклин разоблачил предательство Уэбба. «Концепция журнала… разрабатывалась долгое время, — писал он. — В действительности я не стал бы выпускать его так скоро, если бы не один человек, которому я по секрету доверил свои планы. Он решил, что стоит сообщить об этом в последнем выпуске American Weekly Mercury… и извлечь выгоду самостоятельно». Последовал конфликт, в результате которого Франклин полностью запретил перевозку газет Брэдфорда по почте. В связи с этим вопрос почтовой доставки приобрел статус общественного.
Уэбб ответил в American Weekly Mercury на следующей неделе, и его контратака была яростной. В частности, он обозначил одну из наименее привлекательных черт Франклина — его умную и зачастую хитрую манеру намекать на проступки оппонента, но не разоблачать их в открытую. Уклончивость Франклина, «как лукавство карманника», более «подлая», чем дерзость «явного лгуна», писал Уэбб. «Поскольку удары уклончивы и косвенны, человеку трудно защититься». Франклину нравилось считать, что его метод непрямых намеков менее оскорбителен, чем агрессивный спор, но иногда это приводило к еще большей вражде и опасности прослыть лукавым мошенником.
Франклин ничего не ответил. Сообразив, как лучше всего спровоцировать Уэбба и Брэдфорда, он заново напечатал первоначальную заметку в следующем выпуске «Газеты» вместе с прежними утверждениями о двуличии Уэбба. Это подтолкнуло последнего опубликовать еще одну многословную скучную статью в American Weekly Mercury. И снова Франклин проявил сдержанность, приводящую в ярость: он не ответил на выпад, а еще раз перепечатал первоначальную заметку с теми же словами.
Уэбб обострил скандал 4 декабря в American Weekly Mercury, утверждая, что гарантированно получит ответ от Франклина. «Со времени моего первого письма, — писал Уэбб, — Франклин воспользовался своим положением, чтобы лишить American Weekly Mercury возможности пользоваться почтовой доставкой». Франклин несколько велеречиво объяснился на следующей неделе. Прошел год с тех пор, писал он, как почтовое распространение American Weekly Mercury Брэдфорда запрещено. Это никоим образом не касалось диспута о журналах. Вместе с тем он, Франклин, исполнял прямое приказание полковника Спотсвуда. Чтобы подтвердить это заявление, Франклин опубликовал письмо Спотсвуда. Он сказал, что Брэдфорд и Уэбб знали о настоящем положении вещей, в частности, Уэбб, поскольку он и был тем юристом, которого Франклин нанял для взыскания иска.
Уэбб ответил на это, изложив историю почтовых правил. Да, он имел в виду, что Спотсвуд приказал Франклину прекратить доставку газет Брэдфорда. Но, как хорошо знал Франклин, извозчики продолжали доставлять их неофициально. Более того, Уэбб обвинил Франклина в том, что он самолично говорил людям, будто одобряет это распоряжение, так как оно помогало удостовериться, что Брэдфорд не сможет напечатать слишком вредный для Франклина материал. «Он утверждал, — писал Уэбб, — что раз оказал любезность мистеру Брэдфорду, позволив почтовой службе распространять его газеты, значит, всецело держит его в руках».
Дискуссия на тему почтовых доставок, идущая среди широких слоев населения, стихла, как только каждая из сторон издала свой журнал. В итоге Брэдфорд и Уэбб обогнали Франклина на три дня. Их журнал American Magazine вышел 13 февраля 1741 года, а General Magazine Франклина — 16-го числа.
Понятие «журнал» в те времена скорее означало собрание текстов из газет и других источников. Содержимое журнала Франклина, составленное по образцу Gentleman’s Magazine, на тот момент десять лет существовавшего в Лондоне, было на удивление сдержанным: официальные объявления, доклады о государственных делах, обсуждение вопроса бумажной валюты, несколько дилетантских стихотворений и доклад о приюте Уайтфилда.
Эта схема провалилась. Журнал Брэдфорда прогорел через три месяца. Франклина — через шесть. За время выпуска журнала Франклин не написал никаких выдающихся произведений, за исключением поэмы, которую он сочинил на ирландском диалекте как пародию на одно из рекламных объявлений в журнале Брэдфорда. Но соревнование во время выпуска журнала все же возбудило интерес Франклина к вопросам управления в области почтовой системы
[143].
Салли Франклин
В 1743 году, одиннадцать лет спустя после рождения рано умершего сына Фрэнки, в семье Франклинов родилась девочка. Названная Сарой в честь матери Деборы и прозванная Салли, она порадовала и пленила обоих родителей. Когда ей исполнилось четыре года, Франклин написал своей матери: «Твоя внучка любит книги и школу больше всех детей, которых я когда-либо знал». Два года спустя он отправил похожее сообщение: «Салли растет прекрасной девочкой, она чрезвычайно усердна в рукоделии и обожает свои книги. Она невероятно нежная, совершенно исполнительная и учтивая с родителями и с другими людьми. Возможно, я слишком хвалю ее, но очень надеюсь, что из нее получится искренняя, благоразумная, хозяйственная и достойная женщина».
