Выдержки из писем Франклина были процитированы в Лондоне в The Gentleman’s Magazine 1750 года, а затем опубликованы в виде брошюры на восемьдесят шесть страниц в последующем году. Еще более знаменательно то, что в начале 1752 года их перевели на французский язык, после чего они произвели настоящую сенсацию. Король Луи XV попросил, чтобы ему продемонстрировали лабораторные испытания. В феврале за их проведение взялись трое французов, переводивших тексты об экспериментах Франклина. За опыты отвечали натуралисты Комте де Бюффон и Томас-Франсуа Далибар. Король был так взволнован, что предложил провести предложенный Франклином эксперимент со стержнем. В письме к Лондонскому Королевскому обществу говорилось: «Одобрение Его Величества пробудило в месье де Бюффоне, месье Далибаре и месье де Лоре желание проверить предположения мистера Франклина касаемо сходства молнии и электричества, они занялись приготовлениями к проведению эксперимента».
В поселении Марли в северном пригороде Парижа французы сконструировали будку часового с двенадцатиметровым железным стержнем и принудили солдата в отставке разыгрывать роль Прометея. Десятого мая 1752 года сразу после двух часов дня над сооружением проплывала грозовая туча. Солдату удалось извлечь искры, как и предсказывал Франклин. Взволнованный местный настоятель схватил изолированную проволоку и повторил эксперимент шесть раз. Один раз его ударило током, но он выжил и торжествовал по случаю успеха. В течение нескольких недель этот опыт был повторен несколько десятков раз по всей Франции. «Идея мистера Франклина уже более не является предположением, — сообщал Далибар французской Королевской академии. — Теперь она подкреплена реальностью».
Франклин, еще не зная об этом, стал знаменит во всем мире. Как в восторге писал Коллинсон, находясь в Лондоне, «Великая Монархия Франции строго приказывает», чтобы французские ученые «горячо похвалили мистера Франклина из Филадельфии за полезные открытия в природе электричества и применении остроконечных стержней, предотвращающих ужасные последствия грозы»
[164].
В следующем месяце, еще до того как весть об успехе Франклина достигла берегов Америки, он изобрел собственный способ проведения эксперимента самостоятельно при помощи своего друга и ученого Джозефа Пристли. Он ожидал момента, когда закончится строительство колокольни в филадельфийской церкви Христа, чтобы воспользоваться высотой здания. Но поскольку от природы Франклин был нетерпелив, то параллельно увлекся другой идеей — использовать вместо возвышения воздушного змея, игрушку, которую он так любил запускать и с которой проводил всевозможные эксперименты еще в мальчишеские годы в Бостоне. Чтобы сохранить эксперимент в тайне, он привлек сына Уильяма, попросив помощи при запуске шелкового змея. К верхнему концу змея прикреплялась проволока, а к низу влажной бечевки — ключ. Таким образом, проволоку можно было приблизить так, чтобы извлечь искры.
Облака проплывали мимо без каких-либо результатов. Франклин уже начал терять надежду, когда внезапно увидел, как несколько нитей бечевки натянулись. Положив костяшки пальцев на ключ, он смог добыть искры (и, что особенно важно, выжить). Далее он собрал несколько зарядов в лейденскую банку и обнаружил, что они обладают теми же характеристиками, что и электричество, полученное в лаборатории. «В связи с этим сходство электрического вещества с молнией, — сообщал он в письме, датированном следующим октябрем, — всецело продемонстрировано».
Франклину и его змею было суждено прославиться не только в анналах науки, но и в народных преданиях. Известная картина Бенджамина Уэста 1805 года «Франклин получает заряд электрического тока с небес» ошибочно показывает его морщинистым мудрецом, а не полным жизни мужчиной сорока шести лет. Или на не менее знаменитой гравюре XIX века Currier and Ives
показывает Уильяма скорее маленьким мальчиком, а не мужчиной двадцати одного года.
Даже у историков науки, как только речь заходит о воздушном змее Франклина, проскальзывает некоторая недосказанность. Хотя предположительно запуск произошел в июне 1752 года, за несколько недель до известия об испытаниях во Франции, Франклин не делал публичных заявлений об опыте в течение месяцев. Он не упоминал о нем в письмах, которые тем летом писал Коллинсону, и, несомненно, не сообщал о нем своему другу Эбенизеру Киннерсли, в это время читавшему лекции об электричестве в Филадельфии. Однако он не обнародовал свой эксперимент со змеем, даже когда узнал об успехе во Франции (о результатах узнал, вероятно, в конце июля или августа). Выпуск «Пенсильванской газеты», датированный 27 августа 1752 года, перепечатал письмо о французских экспериментах, но в нем не упоминалось, что Франклин и его сын к тому времени уже знали, какими будут результаты.
Первый публичный отчет появился в октябре, четыре месяца спустя, в форме письма, которое Франклин написал Коллинсону и напечатал в своей «Пенсильванской газете». «Поскольку в европейских газетах часто упоминают об успехе филадельфийского эксперимента
, который притянул электрический огонь с небес, — писал он, — любопытных может заинтересовать информация о том, что такой же эксперимент успешно прошел в Филадельфии, хоть он и был совершен иным способом, намного более простым». Далее он описывал детали конструирования змея и других аппаратов, но на удивление обезличенно, никогда не прибегая к использованию первого лица, чтобы сказать без обиняков, что они с сыном проводили эксперимент самостоятельно. Франклин заканчивал текст словами о том, что успех экспериментов во Франции повлек за собой установку в стране громоотводов, и тут же подчеркнул важность того, чтобы «у нас первых открылась академия и появились централизованные громоотводы». В том же выпуске газеты рекламировалось новое издание «Альманаха Бедного Ричарда», где освещались вопросы, «как сберечь дома и т. д. от молнии».
Более колоритный и личный рассказ о запуске воздушного змея, включая детали об участии Уильяма, появился в работе Джозефа Пристли «История и настоящее состояние электричества», впервые опубликованной в 1767 году. «Ему пришло в голову, что с помощью обыкновенного змея можно получить более легкий и лучший доступ к молнии в сравнении с любым шпилем, — писал Пристли, — и при первой приближавшейся грозе он отправился в поле, где находился сарай, пригодный для его замысла». Пристли, выдающийся английский ученый, в суждениях о Франклине опирается непосредственно на слова его самого. Их встреча произошла в Лондоне в 1766 году. Франклин предоставил Пристли научные материалы и даже правил рукопись, которая заканчивалась спокойным заявлением: «Это случилось в июне 1752-го, месяцем позже после того, как электрики во Франции подтвердили ту же теорию экспериментом, но до того, как Франклин что-либо узнал об их испытаниях»
[165].
