В итоге я остался очень доволен и из увиденного мною тогда вынес более высокое мнение о природных способностях черной расы, чем когда-либо мог предположить. Их восприятие оказалось таким же быстрым, память — крепкой, а способность к обучению такой же хорошей, как у белых детей. Возможно, вы удивитесь, что я мог в этом сомневаться, я же не возьмусь оправдывать все свои предрассудки
[176].
Мы еще увидим, как впоследствии Франклин стал одним из самых активных аболиционистов Америки, осуждавших рабство на основании морально-этических принципов и помогавших отстаивать права чернокожего населения.
Как показывает фраза из «Наблюдений» о взращивании в Америке «славных белых и краснокожих» лиц, отношение Франклина к индейцам было в целом позитивным. Что за чудо, писал он Коллинсону, этот романтический ореол простой жизни индейских дикарей! «Они никогда не проявляли ни малейшей склонности сменить свой образ жизни на наш, — отмечал он. — Если ребенок-индеец попал к нам, был обучен языку и традициям, то стоит ему увидеть отношения и связи между соплеменниками — и станет невозможно убедить его вернуться».
Случается, что белые люди испытывают влечение к индейскому образу жизни, заметил Франклин. Белые дети, попавшие в плен и выращенные индейцами, позже, вернувшись в общество таких же белых, «быстро начинали отторгать наш образ жизни и старания, которые требуются, чтобы поддерживать его и ухаживать за собой, и они пользуются первым же случаем, чтобы снова сбежать в леса».
Он также рассказал историю о том, как несколько уполномоченных из Массачусетса предложили индейцам прислать десяток молодых людей для бесплатного обучения в Гарварде. Индейцы ответили, что уже посылали нескольких самых храбрых юношей учиться там несколькими годами ранее, но те по возвращении оказались «совершенно ни на что не годны: они не знали, как охотиться на оленей, как ловить бобров или подстерегать врага». Вместо этого индейцы предложили воспитать около десятка белых детей традиционным индейским способом, «сделав из них мужчин»
[177].
Члены Ассамблеи, индейские дипломаты и почтмейстер
Должность секретаря Ассамблеи Пенсильвании, которую Франклин исполнял с 1736 года, не удовлетворила его. Не имея возможности принимать участие в дебатах, он развлекался, придумывая магические квадраты. Когда в 1751 году умер один из членов Ассамблеи в Филадельфии, по результатам проведенного голосования Франклин занял его кресло, причем с радостью (и передал должность секретаря безработному сыну Уильяму). «Я решил, что членство позволит мне делать больше добра, — вспоминал он, но тут же признавался: — Я бы, однако, не стал никого вводить в заблуждение, утверждая, будто это не льстит моему самолюбию»
[178].
Так началась политическая карьера Франклина, которая длилась в течение тридцати семи лет, пока он не ушел на пенсию с поста президента Исполнительного совета Пенсильвании. Как частное лицо он предлагал различные проекты административных улучшений (библиотека, пожарные бригады, полицейские патрули). Теперь, будучи членом Ассамблеи, мог делать еще больше, став, как сам сформулировал, «великим энтузиастом полезных проектов».
Квинтэссенцией стало его предложение подметать, мостить и освещать городские улицы. Он начал это предприятие, когда задохнулся в пыли у собственного дома, окнами выходившего на крестьянский рынок. Тогда Франклин нашел «бедного трудолюбивого человека», согласившегося подметать квартал за месячную плату, после чего написал документ, изложив в нем все выгоды от найма метельщика на работу. Дома в квартале станут чище, замечал он, а магазины привлекут большее число покупателей. Франклин разослал документ своим соседям, которые поголовно согласились вносить необходимые суммы, ежемесячно оплачивая труд метельщика. Великолепие плана заключалось в том, что он открывал дорогу к более существенным социальным улучшениям. «Это увеличило общее желание вымостить все улицы, — вспоминал Франклин, — и побудило людей охотнее выплачивать налог, учрежденный с этой целью».
В результате Франклин составил для Ассамблеи билль о финансировании мостовых, дополнив его предложением установить уличные фонари у каждого дома. Руководствуясь любовью к научной точности, даже сам разработал конструкцию фонарей. Он заметил, что у шаров, привезенных из Лондона, внизу отсутствовало отверстие, сквозь которое воздух мог бы проникать внутрь. Значит, дым собирался в шаре и затемнял стекло. Франклин изобрел новую модель фонарей, оснащенную отверстиями и дымоходом, которые помогали держать лампу чистой. Благодаря этому она давала ясный свет. Он также разработал распространенный сегодня дизайн плафона, состоявшего из четырех плоских стекол, а не из одного шара, что облегчало починку, если фонарь ломался. «Кто-то может подумать, что такие пустяковые вопросы не стоят беспокойства», — продолжал Франклин, но эти люди должны помнить, что «человеческое счастье создают… незначительные улучшения, появляющиеся ежедневно»
[179].
Конечно же, существовали более важные вопросы для обсуждения. Подавляющее большинство членов Ассамблеи составляли квакеры, которые в основном оставались пацифистами и весьма экономными людьми. Они часто расходились во взглядах с семьей хозяев колонии, которую возглавлял сын и наследник Уильяма Пенна — не такой великий человек, как его отец, — Томас Пенн, чья женитьба на англиканке отдалила его от веры квакеров и не принесла ему любви сограждан. Основной заботой хозяев было отвоевать как можно больше земель у индейцев и избежать налогообложения своих владений.
(Пенсильвания была частнособственнической колонией, а это означало, что одна отдельно взятая семья владела большей частью незаселенной земли. В 1681 году Карл II в счет погашения задолженности предоставил такую привилегию Уильяму Пенну. Большинство колоний поначалу были частнособственническими, но к 1720-м годам стали принадлежать британской короне, напрямую управляться королем и его министрами. Только Пенсильванию, Мэриленд и Делавэр, как известно, вплоть до наступления Революции контролировали собственники.)
Чтобы поддерживать хорошие отношения с индейцами, требовались значительные средства для подарков и защиты колоний, что также обходилось недешево. Это привело к сложным политическим прениям в Пенсильвании. Квакеры были принципиально против затрат на оборону, а Пенны (действуя через ряд назначенных ими губернаторов-прихлебателей) выступали против всего, что требовало значительных трат или могло подвергнуть их земли налогообложению.
Франклин, сформировав в 1747 году добровольную милицию, сыграл важную роль в разрешении этих вопросов. Но к началу 1750-х из-за контроля над долиной Огайо снова сложились напряженные отношения с Францией, что в краткие сроки привело стороны к франко-индейской войне (часть кампании, известной в Европе как Семилетняя война). Ввиду сложившегося положения Франклин в конечном счете взял на себя два судьбоносных обязательства, которые определили не только его репутацию как политика, но и судьбу Америки.
