После этого мы стали искать «безопасный адрес» для госпожи Самсон. С каждым днем жизнь евреев в Амстердаме становилась все тяжелее. Чем быстрее она скроется, тем лучше. Облавы стали слишком частыми.
Мы с радостью узнали о том, что десять христианских церквей Голландии объединились и выразили публичный протест. Они отправили телеграмму германским властям, заявив о своем глубоком «возмущении» депортациями евреев. Эти шаги они назвали «незаконными» и обвинили немцев в попрании голландской морали и «божественных заповедей справедливости и милосердия».
Немцы не обратили на эти телеграммы никакого внимания.
Через неделю после того, как Франки скрылись в убежище, я, как обычно, поднялась за списком покупок и обнаружила там Германа ван Даана, его жену Петронеллу и шестнадцатилетнего сына. Мальчика звали Петером. Это был симпатичный, плотный юноша, с густыми темными волосами, мечтательными глазами и прекрасным характером.
Я знала, что ван Дааны собирались скрыться в убежище, но им пришлось поспешить, потому что по всему Амстердаму прокатилась волна облав. Если Франки были подавлены, то ван Дааны испытывали настоящее счастье оттого, что оказались в убежище. Они рассказывали о кошмарах, которые творились в Амстердаме. Всего за неделю, прошедшую с исчезновения Франков, с их еврейскими друзьями произошло много ужасного.
Петер взял с собой в убежище кота Муши. Это был худощавый черный кот, очень ласковый и дружелюбный. Анна полюбила его сразу, хотя все еще скучала по своей Моортье и часто печально говорила о ней. Муши тут же почувствовал себя в убежище как дома.
Пришлось устраивать перестановку. Господин и госпожа Франк остались в своей спальне, Марго и Анна – в той же длинной, узкой комнатке возле спальни и гардеробной. Ван Дааны спали в большой комнате над Франками, а Петер поселился в крохотной комнатушке, находившейся наполовину под лестницей, ведущей на чердак. На чердаке все еще лежали неразобранные вещи.
Днем кровать ван Даанов складывали и прислоняли к стене. Их комната служила кухней и гостиной, где все проводили дневное время. Комнаты нижнего этажа располагались прямо над кабинетами и кухней конторы, поэтому оставаться там днем было нельзя. Франки и ван Дааны довольно быстро навели порядок и создали уютный дом даже в таких страшных обстоятельствах.
Ван Дааны рассказывали ужасные истории о том, что на трамвае № 8 евреев отправляют на Центральный вокзал. Анна, Марго и госпожа Франк бледнели от этих рассказов. Многие из депортированных были их старыми друзьями и соседями. Целые трамваи, набитые евреями с чемоданами и желтыми звездами на груди, шли на вокзал, откуда на специальных поездах людей увозили в Вестерборк. Вестерборк был своего рода пересылкой. Он располагался довольно далеко от Амстердама, в Дренте, близ Германии. Я слышала, что некоторые евреи кидали в окна поездов открытки и письма в надежде, что кто-то их подберет и отправит. Отдельные письма дошли до родных и друзей. Люди узнали, что произошло с теми, кто ушел из дома и не вернулся.
После появления ван Даанов я стала делать покупки для обеих семей. Как-то раз господин ван Даан передал мне список необходимых мясных продуктов. Я прочла и покачала головой. На наши купоны просто невозможно было купить столько мяса.
Господин ван Даан улыбнулся, не выпуская изо рта сигареты.
– Помните того мясника на Розенграхт, куда мы с вами ходили?
– Да, конечно, – кивнула я.
– Идите к этому человеку и покажите ему мой список. Ничего не говорите. Он даст вам все, что нужно.
Я посмотрела на него скептически.
– Не волнуйтесь, – лукаво улыбнулся господин ван Даан. – Этот человек хорошо запомнил вас, когда вы приходили со мной. Он знает вас в лицо. Это мой добрый друг. Вот увидите, он даст вам все, что здесь перечислено, – если сможет, конечно.
Теперь я наконец поняла смысл этих странных походов в мясную лавку. Мяснику достаточно было взглянуть на меня – и он тут же собрал все, что просил господин ван Даан.
Чаще всего Хенк приходил на Принсенграхт около полудня, чтобы пообедать со мной в конторе. Его работа находилась на Марникстраат, в семи минутах ходьбы от нашей. Правда, раз или два в неделю Хенк работал в другом месте, в социальной службе Амстердама, и оттуда идти было слишком далеко.
Когда мы с Хенком заканчивали обед, он поднимался в убежище к нашим друзьям, иногда проводил у них десять минут, а порой задерживался на тридцать-сорок, пока работники не начинали возвращаться с обеда. Хенк всегда сидел на краю скамейки, прислонившись спиной к стене и вытянув длинные ноги. Кот Петера, Муши, сразу же прибегал и прыгал ему на колени. Муши обожал Хенка.
Следом за Муши подходил господин ван Даан и тут же просил у Хенка сигареты. Хенк отдавал все, что ему удавалось купить на черном рынке в старом квартале Йорданн, рядом с его конторой. Иногда он приносил египетские сигареты «Мерседес», а порой ему удавалось найти лишь голландские сигареты – впрочем, и они были не слишком плохи.
Ван Даан закуривал и спрашивал: «Что происходит в городе? Что слышно о войне?» Хенк рассказывал все новости, и у мужчин начинались споры. Я обычно разговаривала с женщинами. Только Анна была такой любопытной, что участвовала во всех разговорах, и мужских, и женских. Она была самой любознательной и искренней. Она буквально засыпала нас расспросами.
Когда семьи Франков и ван Даанов скрылись в убежище, они больше не могли получать продуктовые карточки. Нам нужно было как-то кормить семь человек! Чтобы решить эту проблему, Хенк использовал свои связи в подполье. Он попросил наших друзей отдать ему свои удостоверения личности. Они полностью ему доверяли и отдали документы.
Хенк представил удостоверения подпольной организации, чтобы подтвердить, что он укрывает семь человек, и их нужно кормить. Тогда ему дали украденные или фальшивые карточки, а он принес их мне. Я держала их в конторе и пользовалась ими, когда ходила за продуктами.
У Хенка был друг, хозяин книжного магазина и библиотеки на Рейнстраат в нашем Речном квартале. Магазин назывался «Комоз». Каждую неделю Хенк спрашивал у наших друзей, что они хотели бы почитать, а потом шел в магазин и пытался выполнить заказы. Обычно ему удавалось найти то, что нужно. За несколько пенни он мог набрать целую кучу книг.
По субботам я приносила новые книги в убежище – это было очень важно, ведь в выходные контора закрывалась, и к нашим друзьям никто не приходил. В тот же день я забирала прочитанные книги. Чтение было основным занятием в убежище, и каждую книгу читали несколько человек.
Мы с Хенком, Коопхейсом, Кралером и Элли старались выкраивать время для посещений. Наши друзья жаждали общения. Каждый день казался бесконечным для тех, кто заперт в четырех маленьких комнатках. Подышать свежим воздухом можно было только на чердаке. Там открывалось крохотное окошко, в которое виднелся клочок неба и шпиль Вестеркерк. На чердаке сушили постиранное белье. Там же хранились некоторые продукты и старые коробки из конторы. Петер устроил там небольшую мастерскую и занимался мелким ремонтом. Анна и Марго любили приходить на чердак почитать.
