Я все равно собирался это сделать уже некоторое время. При всех происходящих в последнее время переменах не было более подходящего момента, чтобы на это решиться.
Когда Луис высадил меня у тату-салона Тига на Восьмой авеню, я чувствовал себя заведенным.
Я открыл дверь, звякнули колокольчики. В салоне, как обычно, пахло палочками с корицей и табаком. Пел Боб Марли. Пребывание здесь почему-то напомнило мне мою учебу в колледже.
Тиг опустил сигарету и поприветствовал меня:
– Мистер Большой Хрен! Когда я увидел твое имя в журнале записей, я едва не обосрался. За каким рожном ты явился? Или из-за нее у тебя мозги совсем отшибло?
– Вы же не сказали Сорайе, что я сюда приду, правда?
– Нет, – откликнулась Делия. – Когда ты позвонил, чтобы записаться, ты ясно дал понять, что хочешь, чтобы это был сюрприз. Мы тебя не выдадим. Верно, Тиг?
Тот проводил меня в угловое кресло.
– Есть идеи насчет того, что ты хочешь?
– Да, я точно знаю, чего хочу. Я даже попытался это изобразить для тебя. – Вынув листок бумаги из кармана, я продолжил: – Я рисую не так хорошо, как ты, но ты получишь представление о том, что я придумал.
Тиг закурил и, прищурившись, принялся разглядывать набросок моей татуировки.
– Я узнаю это. – Он фыркнул. – Ладно. Думаю, мы сможем сделать кое-что получше. Почему бы тебе не прилечь?
Я посмотрел на него, пока он готовил иглу.
– Она тебе что-нибудь говорила о том, что с нами происходит?
Тиг выпустил клуб дыма.
– О твоем ребенке, что ли?
– Понятно. Ты точно в курсе того, что я недавно обнаружил, что у меня есть дочь.
– Если бы она и говорила со мной об этом, я бы точно тебе ничего не сказал, приятель.
– Достаточно честно.
«Черт. Я не собирался у него ничего выпытывать».
Жало иглы обожгло мне грудь, когда он начал набивать рисунок. Несколько лет назад я бы даже представить не смог, что сделаю вторую татуировку. Но почему-то теперь это казалось совершенно естественным. И это была не просто отметина на моем теле. Это было искусство, которое, в свою очередь, было выражением любви. Сорайе удалось заставить меня многое увидеть по-другому.
Молча понаблюдав за его работой несколько минут, я вдруг выпалил:
– Я люблю ее, Тиг.
Он остановил иглу и поднял руки.
– Вау… Зачем ты мне это говоришь?
– Затем что ты ее друг. У нее не так много близких.
– А ей-то ты эти три слова уже сказал?
– Нет. У меня не было подходящего случая, но я их скажу. И еще у меня такое ощущение, что ты все еще мне не доверяешь. Думаю, это важно, чтобы ты понимал, что, несмотря на последние события, я с ней надолго.
– Послушай, я не собираюсь тебя дурачить. Я лично тебе не доверяю. Но Сорайя, кажется, слишком глубоко в этом увязла, чтобы я, по крайней мере, не принимал тебя в расчет. Если ты ей дорог, то я намерен это принять и поверить ее суждению.
– ОК… Что ж, ценю твою честность.
– Просто помни, что я тебе говорил. Не разбивай ей сердце, чтобы мне не пришлось разбить твою хорошенькую мордашку.
Я справился с гневом ради Сорайи.
– Еще в первый раз, когда ты угрожал моей жизни, я тебя отлично услышал, Тиг. – Если бы этот парень не был лучшим другом Сорайи, я бы не стал слушать его дерьмо, но мне не нужно было, чтобы он ославил меня перед ней.
Когда Тиг закончил татуировку, он налепил на нее прозрачный пластырь. Я не мог дождаться, когда покажу тату Сорайе.
Из-за угла вышла Делия.
– Раз в тебе проснулся авантюрист, МБХ, я буду рада сделать тебе пирсинг, пока ты здесь.
– МБХ?
– Мистер Большой Хрен.
– Ах да, конечно. – Я округлил глаза и бросил на стойку пачку банкнот. Сумма втрое превышала то, что я должен был заплатить.
Она взяла деньги и убрала их в кассу.
– Итак… Кольцо в члене? Что скажешь?
Мой пенис от ужаса вздрогнул по всей длине. «Уф».
– Не так быстро, Делия.
– Ладно. – Она пожала плечами. – Никто не скажет, что я не пыталась.
* * *
Следующим вечером мне едва удавалось сдерживать мое возбуждение, пока я ехал к дому Сорайи, чтобы удивить ее своим появлением после работы. Пластырь уже можно будет снять, и я наконец смогу ей показать мою татуировку.
Праздник в честь дня рождения Хлои должен был состояться в эти выходные, поэтому этот вечер был удачным моментом, чтобы показать рисунок Сорайе. Тату напомнит ей, насколько она важна для меня.
Я работал допоздна и решил заехать без предупреждения, взяв навынос ее любимую мексиканскую еду.
Сорайя без разговоров нажала на кнопку домофона и впустила меня, но когда открыла мне дверь квартиры, я понял, что она не в настроении.
– Грэм… Я тебя не ждала. Входи.
Притянув ее к себе, я скользнул рукой по ее спине и схватил за ягодицы.
– Ты не рада меня видеть?
– Нет, дело не в этом.
Я поставил бумажный пакет с едой на кухонный стол.
– У меня есть для тебя сюрприз. Я не мог дождаться, когда приеду к тебе и покажу.
– Что покажешь?
Сняв пиджак, я сказал:
– Давай сначала поедим. Я привез твои любимые энчиладас от «Ни в коем случае, Хосе».
В течение всего ужина Сорайя молчала. Что-то явно было не так. Я гадал, может быть, она просто нервничает перед поездкой в Хэмптон в эти выходные?
Я взял ее тарелку.
– Хочешь поговорить о том, что тебя тревожит?
Обдумав мой вопрос, она ответила:
– Не слишком. Сначала расскажи мне, что у тебя за сюрприз.
Мне было странно предъявлять ей татуировку, когда она была в таком мрачном настроении. Я несколько иначе представлял себе этот момент, но не мог скрывать татуировку, так как все равно собирался трахнуть ее позже, чтобы вывести из этого плохого настроения. Так или иначе она все равно увидит мою грудь.
– ОК… Я давно хотел это сделать. Наконец я решился, и мне все сделали. Надеюсь, она тебе понравится.
Сорайя закусила губу от предвкушения, пока я медленно расстегивал рубашку. Мое сердце бухало. Вдруг она решит, что это отвратительно? Черт. Было уже поздно. Она смотрела, как я срываю пластырь.
– Краснота еще не совсем сошла, – сказал я, странно нервничая.
Сорайя прикрыла рот рукой.
– О боже. Грэм… Это…
