Я горько усмехнулся: вот, значит, что представляла собой их «объединенная духовность». Все же они сделали меня первым переселенцем в нее. Я протянул свою конечность — раздутое, бесформенное подобие руки, и прикоснулся к одной из нитей. Усилив нажим, попытался растрясти ее. Ничего не получилось. Она продолжала дрожать и покачиваться как прежде. Я вступил на нее и пошел по ней, думая, что по крайней мере мои вибрации как-то отразятся на ней. Нет, ничего не произошло. А казалась такой мягкой, податливой, волокнистой. Но при каждом соприкосновении со мной она тут же отвердевала — такова была реакция этих психоплазменных нитей, имевших размеры, а фактически, и функции канализационных труб.
Я остановился около ближайшего узла. Лег, прижимая к нему свои коммуникативные зоны. Они все еще находились в зачаточном состоянии, неразработанные, и несмотря на это сразу начали трансформировать мои вибрации в однородные ощущения — порядка, стабильности, безопасности, устойчивости. Защищенности. Уюта. Мне стало приятно, и я поспешил оттолкнуться от узла, хотя мне было ясно, что и это — напрасный труд. Зоны должны будут развиваться и совершенствоваться, независимо от моего желания. И очень скоро будут передавать мне и уже упомянутые, и еще черт знает какие ощущения, притом в любом положении, безостановочно, где бы я ни находился — на Эйрене или на Земле. Потому что впредь всегда буду также и здесь — в этой чужеродной паутине. Из нее никто и никогда не сможет выскользнуть. Из нее нет выходов. Она закрыта в самой себе и возвращает в цикл даже самые трудноперерабатываемые… отходы.
Продолжая создавать «путь» по невидимым опорам, я побрел по с древних времен повторяемой сети. Я шел без направления — двигался некий смоделированный психоплазмой гибрид, через который юсианское Коллективное сознание будет без любопытства вытягивать мою духовную энергию — мои чувства, мысли, надежды — и канализировать их. А это ведь уже известная история, не так ли? Насколько нечеловеческая, настолько и человеческая.
Глава тридцать девятая
Я стоял в сером измерении, не имея даже тени, и накапливал в себе гнев. Но я ведь не был одинок в этом своем начинании. Мне помогали многие люди, знакомые и незнакомые, из бескрайнего далека, с Земли. Сотни неизлечимо больных, с упованием и ужасом ожидавшие путешествия к мифической Эйрене, осужденные на пожизненное заключение, безнадежные психические больные. Будущие переселенцы. Выделенные и подготовленные, чтобы быть принесенными в жертву чужой цивилизации для ее умилоств-ления.
Я жаждал отмщения и за Дженетти. Когда-то авторитетного профессора, превращенного растерянного, испуганного старца. Я вызвал в своем сознании его образ, вместе с образом того, кто отдал приказ о его ликвидации. Вей А Зунг — человек, бесспорные качества которого вознесли его до самого высокого положения на Земле. И вот уже десять лет он сгибает спину перед негуманоидами, выслушивает их претензии на их неимоверном, будто бы человеческом языке, и подпевает им, внутренне задыхаясь в бессильной ярости. Точно как я сейчас.
Мне приходили на помощь и с другой стороны — Фау-лер и Штейн, Одеста. Готовые отдать себя-целиком, хотя и для неизвестного, но человеческого дела, а теперь это — трупы, сделавшие двоих убийцами. Один из которых потерял мужской облик, а другой залез в юсианскую «кровать», чтобы мотаться тут в виде психоплазменного идиота.
Я разбередил и самые свежие свои раны. Вот я опять в бункере после несостоявшейся вивисекции. Погружаю в кузов автокара Рендела, находящегося в бреду, с рукой, наверное, навсегда искалеченной. «Идем», — зовуяЭлию. Но она уже приняла свое самое трудное решение. Остается там внизу с этим огромным, непонятным, нечеловеческим ребенком. Знает, что это — единственный способ поддержать меня. Смертельный способ — и я его принимаю.
Она стоит и мне подбадривающе улыбается, пока бронированные щиты дверей ползут друг к другу и, наконец, отрезают ее от моего взгляда. И вот я их блокирую. Снаружи. Несмотря на то, что ни ей, ни мне не известно, вернусь ли я, чтобы освободить ее. Или буду вынужден уничтожить ее.
Я аккумулировал все больше и больше негативной энергии, концентрировал ее. Готовился нанести удар по Паутине, не имело значения, куда именно. Важно было сделать прорыв в ней. -
Я избрал мишенью противоположный узел. Направилк нему свою «грудь»…
— Чикс! Чикс! — неожиданно раздался крик.. — Поставили меня первым! Контакт будет со мной. Сяами! Все сбудется!!!
Я зашатался. Смотрел и не верил, не верил ни одному из своих органов зрения. Чикс. В психоплазменной форме — единственно возможной здесь. Но и преображенный до неузнаваемости: с юсианским туловищем внутри, с моей фигурой и моим лицом снаружи. Увеличенными, несимметрично растянутыми, полупрозрачными и как будто напластовавшимися друг на друга. Он гордо двигался навстречу мне, приближался.
Остановился передо мной в как будто пустом, но тем не менее имеющем опору пространстве, между нитями-трубами, и от него ко мне полыхнули неземной восторг, радость и счастье, щедро сдобренные любовью. Ясная, даже нежная и… Конец. Сомнений не было. Она была искренна. Боже мой! Я попытался, используя сложившийся навык, овладеть собой, но на этот раз не удалось. Тренинг, самоконтроль — все утонуло в невероятной нелепости ситуации.
— Но почему, ПОЧЕМУ ты меня любишь, кретин?!? Я вашего выродка не спас, а взял его в заложники. И вот сейчас я его уничтожу. Я на Земле обезвреживал террористов, протеррористов! Но я и многому научился у них. И я здесь, чтобы применить эти знания. Против вас. Как вы не поняли этого? После всего, что-я сделал, после всего, что я вам сказал…
— Не нажимай на эти «все». Они уже ничего не значат, Чикс…
— Никакой я тебе не Чикс, идиот! Ты что себе вообразил? Что я остановил разрезание объекта, чтобы его вручить вам среди милых ласк и радости?! Ха! Да ты отдаешь себе отчет в том, как баснословно дорого нам стоил этот объект? Себя превзошли ради него, аннигиляцию, которой и вы еще не владеете, обуздали! И Дефрактор грохнули…
— Но вы опираетесь на случайность…
— Вы не держали маленького негуманоида дома, но пустили его шляться туда-сюда и глазеть по сторонам. Только это и было случайностью. А без нее все равно мы бы другого приманили. Тебя, вероятнее всего, я бы лично позаботился об этом. Инсценировка катастрофы с целью получить живой материал для исследований. Такова была миссия людей здесь. Еще на Земле правильно было отмечено, что люди смогут вас обмануть. Однако ваша тупость превзошла наши самые оптимистические ожидания. Превзошла их и превратилась в кошмар!? Оставь дороги прошлого, Чикс… Тер, — сладко проговорил в моем полуобразе психогибрид Чикс. — Давай установим Контакт из самих себя!!! — экзальтированно закричал он и, ловко подкравшись ко мне, раскрыл «мои руки» для объятия.? Я оттолкнул его, но он снова устремился ко мне с настойчивостью безумца. У меня потемнело в глазах, последние усилия сдержаться рухнули. Я схватил его за конечности, поднял его и со всей силой бросил вниз. Он повис, лежа на спине, в двух-трех метрах от меня. Не встал, но продолжал то разводить руки в стороны, то собирать их перед собой. Как будто упражнялся в неизбежном, хотя и отложенном ненадолго объятии.
