В дальнейшие мои намерения входило принять для бодрости прохладный душ, что-нибудь проглотить и снова встретиться с Вернье по поводу роботов, но, во-первых, я задремал в ванной, а потом еще два-три раза за столом, пока ел. И понял, что не в состоянии встречаться с кем бы то ни было, не поспав хоть несколько часов.
Проснулся я почти к обеду. Не помню, как спал во время восхода Ридона, да мне это было безразлично. Попытался связаться с Вернье, однако, на мои многократные звонки он не отозвался, наверное, опять пошел в бункер, о предназначении которого я еще даже приблизительно не догадывался.
Тщательно осмотрев свой флексор, я вышел из «Хижины» и начал спускаться по нашей слишком живописной каменной лестнице. Сверху увидел, как Элия в сопровождении Джеки входит в лабораторное отделение медицинского корпуса, и едва удержался, чтобы не окликнуть ее. Но продолжил свой путь до паркинга, и вскоре мой рейдер понес меня в биосектор.
Приземлился я перед постройкой, в которой поздно вечером двадцать пятого по приказу Рендела и Штейна роботы монтировали полученный в посылке экстрейнер. Наступил, а может быть, уже и прошел тот момент, когда мне нужно было проверить одно весьма запоздалое предположение. Как бы то ни было, я вошел в постройку. Она представляла собой обширное помещение, связанное с камерами для предварительной обработки органического материала, и была явно сделана специально для биозонового экстрейне-ра. Он и сейчас функционировал. Его обслуживали два робота, и, выпроводив их, я занялся его изучением. Почти наверняка именно через него Штейн получил то, что заставило его направиться на юсианскую базу. И было это какое-то сообщение. А кто, кроме Зунга, мог бы послать на Эйрену сообщение так законспирированно? Конечно, шеф МБР
Я удивлялся, что мог так его недооценить!
Присев перед информационным блоком экстрейнера, я внес в него свой аварийный код. Не прошло и секунды, как электронный самописец заработал. А еще через несколько секунд я уже расшифровал послание Медведева Штейну. Оно было как всегда лаконично: «Согласен». Как просто все оказалось! И сколько нужно было времени, чтобы до меня дошло.
Да, Фаулер и Штейн были агентами МБР, внедренными, может быть, через Дженетти в группу на Эйрене. Но когда, уже по предложению Центра, шеф решил послать туда меня, он еще не знал, что они мертвы. Он не был уведомлен о совершении убийства. Он командировал меня просто как официального представителя МБР, каковой давно уже должен был находиться на Эйрене. Именно поэтому он не возразил против моего срочного отъезда, рассчитывая, что те двое ознакомят меня с местной ситуацией более обстоятельно, чем он мог сделать это на Земле. И именно для этого он определил мне аварийный код, совпадающий с их кодом, — в отличие от них я прибыл не инкогнито, и через этот код они сейчас же могли бы связаться со мной. Но так случилось, что этот код сыграл совсем другую роль.
Итак, это «согласен» Медведева и было ответом на вопрос, поставленный Фаулером и Штейном. И нетрудно догадаться, каким способом они его задали: юсы не передают на Землю ничего, кроме незашифрованных отчетов начальника базы и заявок на аппаратуру, инструменты и материалы. Значит, кто-то из них фиксировал этот вопрос в своей заявке условным словом или выражением. Догадывался я и о содержании запроса. В нем они настаивали на разрешении
Штейну вернуться на Землю. Ясно, что за время своего пребывания здесь они сумели достаточно хорошо сориентироваться в обстановке, и для них уже не подлежала сомнению опасность, грозящая нам со стороны юсов. Правда, Штейн в своих исследованиях упоминал о ней, но именно там, особенно в конце явствовало, что он, хотя и ошибочно, толковал ее как ассимиляцию. А единственный способ избежать этого хотя бы сейчас он и Фаулер видели в том, чтобы помешать предстоящему переселению, эту позицию можно было отстаивать, только находясь на Земле.
Уничтожив информацию о своих действиях в этом блоке, я вышел на воздух. Оба робота стояли на пороге, я должен был разрешить им продолжать работу.
— Входите! — скомандовал я им.
Подождав, пока они закроют за собой дверь, я повернулся, чтобы сесть в рейдер. Он понес меня медленно и низко над сформировавшимися лишь прошлой ночью растительными колоннами. Я думал о Дженетти. Теперь я уже знал: на том кусочке пленки он хотел сообщить мне, что Фаулер и Штейн были моими коллегами. Он подозревал, что они стали жертвами не несчастного случая, а убийства. Совесть не позволяла ему послать на Эйрену еще одного, наверняка обреченного человека. Но будучи под постоянным наблюдением и не имея возможности ни связаться с Медведевым, ни самостоятельно помешать моему отъезду, он пытался меня хотя бы предупредить, чтобы я был более бдительным..
— Никогда не забуду тебя, старик, — прошептал я. — Никогда!
Я подумал и о Фаулере и Штейне. Об уже мертвых, незнакомых мне людях, которые, в сущности, были мне столь близкими. Посмотрел вниз на прозрачный пол — рейдер словно не летел, а полз на высоте в несколько сантиметров над верхушками колонн, но глаза мои постепенно перестали видеть их. Казалось, внизу снова тянулись длинные ряды странных красноватых папоротников. Как тогда, в то последнее для обоих утро…
После положительного ответа Медведева их максимально простой план был предварительно уточнен. Штейн должен был ввести в компьютер Рендела полномочия, необходимые для рассекречивания своего банка в Сервере, и после этого немедленно идти на юсианскую базу, а Фаулер — направить поиски Штейна по ложному пути, отправив его рейдер в город для переселенцев. Очевидно, что все в этом плане было продиктовано главным образом стремлением выиграть время. До намеченного на 12 часов эксперимента у Рендела были дела на открытом участке, так что, если бы он и не шпионил за Штейном, то напал бы на указания в компьютере самое раннее после обеда, а только они могли бы породить сомнение, что Штейн на самом деле пошел к юсам. Но тогда он уже должен был бы быть на пути к Земле: как известно, юсианский звездолет всегда отбывает обратно на следующий день после прибытия, в момент, когда Ридон находится в зените.
И вот Штейн уведомляет Фаулера по радио о согласии Медведева, а точный час этой радиосвязи должен служить им сигналом к началу синхронизации дальнейших действий. Фаулер на трейлере отправился к месту, где получал посылки, но спрятал трейлер сразу за первым конусом в низине за склоном. Потом, заняв наблюдательную позицию наверху перевала, стал ждать момента, когда нужно будет спуститься на стоянку, чтобы заложить автоматическую программу в рейдер Штейна. А Штейн, не подозревая, что Рендел следит за ним, направился в его кабинет. Понятно, почему он не рассекретил свои исследования через свой компьютер, — именно его должны были проверить сейчас же, как только обнаружится его исчезновение. Почему Фаулер не взялся за выполнение этой задачи — тоже ясно: ведь тогда его могли бы уличить в соучастии, так как, чтобы рассекретить чужой банк, нужно было, во-первых, обозначить себя в Сервере через свой личный код и предоставить подтверждение переданного ему обладателем банка права им распоряжаться. Поэтому они выбрали самый удобный для этой цели компьютер, который, к сожалению, принадлежал
