— Метка? Ты про это… — Я потерла руну, и магический знак отозвался голубоватым всполохом. — После возвращения меня арестовали и за скольжение приговорили к принудительным работам. Надеюсь, что хотя бы тебя не наказали.
— Жаль тебя разочаровывать.
— Вот ведь паршивость! Тебя тоже заставили отрабатывать?
— Нечто вроде того.
— Надеюсь, не принудили мести улицы? — с сочувствием уточнила я.
— Отправили сюда.
Я выразительно кашлянула.
— То есть выходит, мы переправляемся в Абрис ради развлечения, а вас сюда отправляют в качестве наказания?
— В наказание мне перекрыли дар, а сюда отправили, чтобы дать Старейшинам остыть, — объяснил Рой.
— Надолго перекрыли? — оцепенело повторила я.
— На пару седмиц… Что за жалобный взгляд? — усмехнулся он. — Я никогда не отличался примерным поведением, так что магии меня лишили не в первый раз. Просто в моем возрасте это… как сказать помягче… немного неловко.
— А что не так с твоим возрастом? — не поняла я.
Но тут кэб остановился на узкой улочке напротив крошечной едальни.
Заведение располагалось на первом этаже двухэтажного домишки, утлого и жалко с виду. Однако покойная мама утверждала, что он стоял на этот самом месте еще во времена ее лицеистского детства, и переживет еще моих внуков. Хозяйка, среднего роста стремительная женщина, сама и готовила, и вытирала столы, и подавала.
— Осторожно, притолока, — предупредила я, когда мы входили в низкие, узкие двери, и Рою пришлось пригнуть голову. Невольно я заметила, что вошел он бочком, как будто боялся не вместиться в дверной проем.
В лицо пахнуло печным жаром, запахом паровых булок и наваристого бульона.
— Добро пожаловать, — стоя у очага и помешивая что-то в чане, прикрикнула раскрасневшаяся от готовки хозяйка.
Мы разместились за крепким длинным столом у окна. Рой уселся напротив меня, простроил на скамье сумку и с любопытством задрал голову, рассматривая традиционную руническую вязь на потолке.
— Что вам приготовить? — крикнула хозяйка через весь зал. Однако посетители, привычные к местным обычаям, даже бровью не повели.
— Два омлета и паровых булочек, — попросила я.
— И нам еще булочек! — донеслось с другого конца зала, как будто едоки только и ждали удобного случая, чтобы попросить добавки.
— Тетушка, я разбужу охлаждающую руну? — снова прикрикнула я, вытаскивая из сумки стило, похожее на серебристый металлический стержень.
— Да, ради Светлых духов, — махнула она рукой. — Если силы не жалко, то буди.
Едва магическое перо почувствовало Истинный Свет, как на острие вспыхнул голубоватый огонек. Я провела по контурам вырезанного на стене рисунка, чувствуя, как через пальцы вытекает тонкий ручеек силы. Руна вспыхнула и погасла, а в помещении тотчас заметно похолодало.
— У тебя неплохо выходит, — заметил он.
— Угу, — с самодовольством согласилась я, пряча стило обратно. — Я, вообще, хороша во всем, что касается бытовой магии.
Тут хозяйка принесла заказ, и мы взялись за вилки.
— Глядя на тебя, никогда не скажешь, что ты не боишься еды, — пошутил Рой, следя за тем, с каким удовольствием я поглощаю завтрак. — Мне нравится.
— Только что я в тебя влюбилась, — промычала я с набитым ртом. — Обычно девицы моего возраста знают, где можно купить красивое платье, а я, где вкусно пожрать. Это ужасно неженственно!
— Никогда не понимал, почему половина знакомых мне девушек при виде отбивной прячется в женской комнате, — заметил он.
— Считается, что девушка старше шестнадцати должна быть сыта салатным листком и каплей колодезной воды. Мы, знаешь ли, в шестнадцать входим в брачный возраст. Не дай Светлые духи, потенциальный жених решит, что не хватит монет прокормить невесту.
— Всегда удивлялся, как на таком питании девушки способны рисовать руны и не падать замертво.
— Скажи? — поддакнула я, вытирая рот льняной салфеткой. — Повезло, что я худая от природы, и никто не может заподозрить во мне здоровый аппетит.
Между тем, входная дверь отворилась. По деревянному полу простучали каблучки, а наколдованный холод начал улетать наружу.
— Госпожа, закройте дверь! У нас мерцает охлаждающая руна, — прикрикнула тетушка.
Я лениво глянула через плечо и, увидев посетительницу, выронила вилку, пронзительно звякнувшую о тарелку. Посреди обеденной залы застыла не менее удивленная неожиданной встречей Кларисса. И мне совершенно не хотелось узнавать, какая нелегкая принесла в дешевую едальню дамочку из высшего общества.
Взгляд брюнетки молниеносно переместился на моего сотрапезника, спокойно жующего омлет.
— Валерия?
— Кларисса?
— Завтракаете? — Покачивая бедрами, она приблизилась к столу. — Не против?
Обращаясь ко мне, она смотрела на Роя и уселась за стол, не дождавшись приглашения.
— Я приехала специально за паровыми булочками. Валентин сказал, что они здесь страсть как хороши. Кстати, невеста Валентина. — Она протянула через стол руку, как будто невзначай продемонстрировав знак обручения. — Валерия, наверняка, рассказывала вам о своем лучшем друге?
— Кое-что слышал, — согласно кивнул Рой, пожимая унизанные перстеньками девичьи пальчики. — Приятно познакомиться с невестой того самого Валентина.
Сотрапезник бросил на меня понимающий взгляд и очаровательно улыбнулся.
— А вы, должно быть, тот самый Роман?
— Ты знаешь, Кларисса, мы уже уходим! — процедила я, вполне серьезно собираясь спастись от позора не менее позорным бегством.
— Я был бы тебе безмерно благодарен, тыковка, если бы ты дала мне доесть, — нахально заявил Рой.
Чего? Тыковка?!
Я попыталась пнуть его под столом, но по ошибке тюкнула ножку, отчего истерично звякнула посуда.
— Угощайтесь. — Рой дружелюбно указал Клариссе на блюдо с булочками.
— Благодарю, но воздержусь, — отозвалась она. У меня напрочь пропал аппетит, а от вида надкусанной паровой булочки с ароматной острой начинкой из мяса вдруг стало подташнивать.
— Так значит, вот как выглядит мужчина, которого Валерия ото всех прячет, — проворковала она.
Я жестко подавилась и схватилась за кружку с холодной водой.
— Говоря «прячет», что вы имеете в виду? — с невинным видом уточнил Рой и одарил меня очередным, полным иронии взглядом. Даже страшно было представить, какие издевательские мысли при этом его посещали.
— Мы едва ли не клещами вытащили, что у нее есть парень… мужчина. Я вас представляла другим.
— Каким же?
