— Так это он тебя подвез?! Так и знала, что не было никакого извозчика! — Она подскочила на кровати и, выпрямившись на мягкой перине во весь рост, ткнула пальцем в сторону гардероба:
— Ты все еще хранишь его куртку! Это ведь его куртка, да?
Я так поспешно закрыла дверцы гардероба, словно в действительности вещь своровала.
— То-то мне история показалась странной! — разошлась Крис, имевшая склонность к романтике и экспрессии. — Какой извозчик может позволить себе куртку за двадцатку золотых?
— Сколько она стоит? — поперхнулась я.
Цена куртки равнялась почти половине присужденного денежного взыскания! Отец наотрез отказался платить, и мне, к слову сказать, пришлось взять ссуду, чтобы покрыть долг.
— Ты должна мне все рассказать! — потребовала Крис, усаживаясь на кровати. — Немедленно! Во всех подробностях! Вы уже спали?
— Я сделаю вид, что ничего не слышала.
— Ну, вы хотя бы целовались? — придумывала страстный роман подружка. — Он ведь хорошо целуется?
— Я не знаю.
— С ума сойти, Лерой, — фыркнула она. — Таким темпом вы познаете друг друга, когда с вас песок посыплется.
— П-познаете? — поперхнулась я. — Как такое может говорить дочь молельщика? Слушай, ты точно родная в семье? Может, тебя удочерили в младенчестве?
— Сама задаюсь этим вопросом, — пошутила она. — У вас свидание? Можно, я поеду с тобой? Честно, я только постою в сторонке и погляжу на него одним глазком…
— Мы сегодня обедаем с Валентином и Клариссой.
В комнате наступила странная тишина.
— Лерой, ты за этого парня замуж, что ли, собралась? — наконец, ошарашено вымолвила подружка.
— Смерти моей хочешь?
— Да, брось, я тебя знаю, как облупленную, ты забудешь у отца попросить благословения, но без одобрения Валентина парня за руку не возьмешь.
— Ты преувеличиваешь, — сухо отозвалась я.
— Вовсе нет.
Я, было, открыла рот, чтобы попытаться переубедить выдумщицу, но та покачала головой:
— Я вот думаю, мне оскорбиться за то, что Валентин познакомится с ним первым? Хотя, в любом случае, мое благословение ты уже получила. Действуй, Лерой! — Она начертала в воздухе божественное знамение, и между нами на пару секунд вспыхнул светящийся знак. — Ладно, надо собираться домой, а то родители решат, что я просветлилась и отправилась в монастырь. Нельзя их так радовать…
С Роем мы договорились встретиться у башни с городскими часами, стоявшей на площади в пяти минутах ходьбы от едальни. Боясь опоздать, я вытолкала Крис из дома без завтрака и не стала экономить на извозчике, но получилось еще хуже. В центре города у какого-то экипажа отскочило колесо, улица оказалась перекрыта, и на мостовой немедленно выстроился мертвый затор — не повернуть из него, не выехать.
Я то и дело поглядывала на часы, мысленно представляя, как Рой уходит, а мне не удается до него докричаться. В конце концов, накрутив себя, я сорвалась. Сунув монеты извозчику через открытое оконце, выскочила из душного экипажа и припустила в сторону Часовой площади, лавируя по расклеенной мостовой между неподвижных экипажей и лошадей.
И, конечно же, очутилась на месте встречи на полчаса раньше. Это было даже неприлично, учитывая, что нормальные девушки обычно опаздывали.
Отчаянно нервничая, я встала на широкой каменной лестнице, ведущей к главному входу в башню, и неожиданно среди людей заметила Роя, торопливо направлявшегося к ступенькам. Взгляд остановился на мне, взволнованно теребившей юбку, и на загорелом лице вспыхнула улыбка.
С гулко бьющимся сердцем я сбежала с лестницы ему навстречу. Расстояние между нами стремительно сужалось… Вдруг что-то неуловимо изменилось. Рой все еще улыбался, но в глазах появился пугающий лед. Он смотрел на кого-то в толпе, видимо, следовавшего за мной, а потом едва заметно покачал головой, приказывая мне проходить мимо, не останавливаться. Мы разминулись друг друга в полушаге. От страха не чувствуя ног, я пересекла площадь и повернула в переулок, ведущий к маленькой едальне.
Валентин и невестой сидели за столом у окна. Я подошла и, выхватив лучшего друга кружку с холодной водой, начала пить большими глотками. Руки тряслись, по подбородку текло.
— Лерой, помедленнее, — удивленно охнул Тин. — Ты захлебнешься.
Он как будто накаркал. Вода пошла «не в то горло», и я действительно раскашлялась.
— Я же сказал, — буркнул он, забирая у меня кружку.
Когда приступ удушья прошел, я плюхнулась на скамью рядом с Клариссой.
— Почему ты одна? — полюбопытствовала она. — Где твой парень?
— Он опаздывает. — Я не могла заставить себя отвести взгляд от окна, за которым плавилась на солнце улочка с выщербленной брусчаткой. — Извинился и сказал, что оплатит обед, раз уж задерживается.
— Как щедро, — послышалось со стороны Валентина ехидное замечание.
— Не хочешь — забудь.
— Ладно, не злись, Лерой, — протянул он.
Пока Кларисса с особым ехидством сноба, привыкшего есть серебряными приборами, тихонечко рассуждала, что можно съесть, чтобы потом не глотать порошки от несварения, я безотрывно следила за людьми на улице. И хотя было ясно, как день, что Рой уже не придет, все равно не могла отвернуться. Вдруг напротив едальни остановился кэб. Я даже вытянула шею, надеясь увидеть абрисского гостя, но из кареты вышла пожилая пара.
Неожиданно в животе завязались крепкие узлы. Все ли с ним в порядке?
— Эй, Лерой! — видимо, не в первый раз позвал меня Тин.
— Извини? — с трудом переведя взгляд на лучшего друга, пробормотала я. — Ты что-то сказал?
— У меня больше нет времени ждать твоего опаздывающего парня, поэтому…
Я смотрела на него и не слышала, словно стала глухой. Капризный рот шевелился, в глазах светилось недовольство. Несколько долгих лет при взгляде в его красивое высокомерное лицо меня мучила резкая боль в груди, как будто сердце разрывалось на тысячи кусков, но вдруг я осознала, что ничего не чувствую. С плеч как будто сняли многопудовый груз, даже дышать стало легче!
Прерывая Тина на полуслове, я вскочила на ноги, прилично шатнув стол, и схватила с лавки сумку. Сотрапезники уставились на меня, как на безумную.
— Я… я пойду… Попросите тетушку приготовить холодную лапшу с уксусом. В жару отлично пойдет.
— Ты забыла? У меня начинается удушье из-за уксуса, — сухо отозвался Тин.
— Правда? Как-то из головы вылетело…
Бегом я бросилась к Часовой площади, почти уверенная, что Рой меня ждал на прежнем месте, но лестница оказалась пуста. Я стояла на ступеньках, крутила в руках кругляш золотых часов и продолжала ждать. Время шло, мимо проходили люди, когда солнце стало садиться за черепичные крыши, и на площади растянулись длинные уродливые тени, я сдалась. Усталая и измотанная жарой, забралась в полупустой омнибус, идущий к кварталу Каменных Горгулий. Специально выбрала место в самом углу салона, чтобы никто не мешал жалеть себя, не просил подвинуться или убрать ноги, но все равно нашелся неспокойный тип, плюхнувшийся рядом.
