— Сносно, — севшим ото сна голосом, соврала я, хотя чувствовала себя так, как будто проспала целые сутки: тело страшно ломило, а голова напоминала чугунный котелок. — Ты здравник?
— У нас принято говорить «знахарь», — поправил он.
Выходит, домой меня все-таки не вернули.
— Как долго я здесь?
— Четыре часа. Ты поразительно быстро очнулась.
Проигнорировав недвусмысленный намек на то, что обычному теветскому неофиту было не по силам придти в себя за столь короткое время, я спросила:
— Когда меня возвратят домой?
— Как знахарь, я советую воздержаться от перемещений хотя бы пару суток…
— Могу я вернуться сегодня? — перебила я. — Не имею никакого желания оставаться здесь дольше.
— Как скажешь. Твое здоровье, тебе им рисковать, — развел он руками, давая понять, что плевать хотел, отправится теветская девчонка восвояси или же сразу на тот свет. — Если хочешь перемещаться сегодня, то тебе надо восстановить магический источник. Или как вы это называете? Свет?
Я коротко кивнула.
— Здесь вещи, — указал он на стул с аккуратно сложенной одеждой. — Одевайся и спускайся в кухню.
— А где Рой? — уже ему в спину спросила я.
— Рой? — удивленно изогнул он брови.
— В смысле… Кайден.
— Подозреваю, что вернулся на вечеринку. Он, похоже, решил переломать руки, а заодно и шеи тем кретинам, которые тебе выжгли руну знаний. Сколько надо было вложить черной магии, что даже Голубая кровь не может ее перебороть? Безобразная работа! Как будто стило в руках в первый раз держали. Сволочи!
Услышав прозвище, каким в Тевете называли Истинный Свет, я почувствовала, как у меня вытягивается лицо, и севшим голосом поправила:
— Сволочь.
— А? — не понял знахарь.
— Он был один.
— Вот ведь ему не повезло, — со смешком отозвался ведьмак. Он тихо вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Стряхнув оцепенение, я кое-как выбралась из кровати, одной рукой умылась в медном тазу, натянула одежду. Длинное вязаное платье оказалось великоватым, зато обувь пришлась впору. Одежда едко пахла лавандовыми шариками от моли, видимо, прежде долго пролежала в сундуке.
Выйдя из спальни, я неожиданно оказалась перед крутой деревянной лестницей. Внизу горел свет, и звенела посуда. Неслышно спустившись по крепким ступенькам, я оказалась в просторной кухне, по старинке освещенной толстыми оплывшими свечами, отчего запах сухих трав, пучками спускавшихся с потолочных балок, смешивался с ароматом воска.
Знахарь снял с огня высокий медный чайник с длинным узким носиком и кивнул на стол:
— Присаживайся.
— Спасибо за вещи, — не двигаясь с места, поблагодарила я.
— Это платье принадлежало моей покойной сестре, — объявил он, наливая в чашку темный дымящийся напиток. — Тебя это не смущает?
На секунду я замялась. Хозяин дома явно не испытывал особенного дружелюбия или сочувствия, перед таким типом было проще выглядеть нахальной, нежели растерянной.
— Надеюсь, она умерла не в нем?
— Кто знает. — Знахарь даже не пытался скрыть ироничной ухмылочки. — В то время я еще не вел семейное дело и жил при городской лечебнице.
— В любом случае, вряд ли она обидится, что ты его отдал мне. Как думаешь? — пожала я плечами.
— Тут ты права. — Он бросил на меня смеющийся взгляд. — Претензий мы точно услышать не сможем.
— Кстати, меня зовут Валерия.
— Здорово, — вместо ответной любезности произнес хозяин дома и, поставив дымящуюся кружку на стол, уточнил:
— Так и будешь там стоять, Валерия?
Он проследил, как я прошла к столу. Казалось, у хозяина дома вызывало исследовательский интерес любое мое движение, точно подсознательно он ждал какой-нибудь демарш. Например, смертельный светоч, вспыхивающий под потолочными балками, и к абрисским демонам сжигающий не первый год пылящиеся венки сушеных трав.
— У меня нет боевой руны, — вымолвила я, одарив знахаря выразительным взглядом, и принюхалась к темному, густому напитку. Аромат казался терпким и горьковатым одновременно.
— Это кофе, — пояснил парень. — Когда-нибудь пробовала?
— Нет, но кое-что слышала, — согласилась я.
Слышать-то слышала, но никогда не могла представить, что в жизни доведется пить самой.
О кофе упоминалось в одной из отцовских колонок для исторического альманаха. Сразу после Великого Схождения, когда народы еще пытались дружить, кофе впервые попал в Тевет. Горьковатый на вкус, густой напиток варили из перемолотых ароматных зерен, которые выращивали где-то на юге Абриса. Он обладал удивительным свойством быстро восстанавливать силы неофитам, только-только приобретшим магический свет, когда этот самый свет неожиданно затухал в середине дня, и человек падал с ног в прямом и переносном смысле. Однако после войны абрисский кофе оказался под запретом, как все, что переправлялось из параллельного мира, а теветский, лишенный темной магии, не обладал даже долей чудодейственного эффекта, водица водицей, и вскоре совсем исчез.
С иронией хозяин дома проследил, как я делаю первый осторожный глоток. Вкус показался чудовищным, горьким и сладким одновременно.
— Гадость-то какая этот ваш вареный кофе… — скривило меня, как от противного порошка от мигрени.
— Вообще, мы считаем кофе утренним бодрящим напитком, — с иронией заметил собеседник и прихлебнул из своей кружки.
— Пьете за завтраком?
— Зачастую вместо.
— В таком случае, на ужин вы что, едите серебряные гвозди? — не удержалась я от шпильки.
От очередного маленького глоточка по языку растеклась горечь, и сердце бешено забарабанило в груди, зато в руках появилась удивительная легкость — хоть сейчас рисуй сложную руну «невидимость». От прикосновения к кружке даже посыпались крошечные голубоватые искры. Осторожно подняв глаза, я наткнулась на прямой задумчивый взгляд.
— Удивительно, как в таком хрупком теле уживается настолько мощная магия, — заметил знахарь.
— Сила света не зависит от массы тела.
— Так и есть… — согласился он и, опрокинув в себя остатки кофе, тихо добавил:
— Как впрочем, и сила притяжения.
Тут открылась входная дверь, переливчато зазвенели ветряные трубочки, в теплую кухню потянуло уличным сквозняком. Прежде чем я успела оглянуться, мой собеседник спросил:
— Вернулся? Надеюсь, вечеринка закончилась без кровопролития?
Догадываясь, что в доме появился Кайден, я невольно выпрямилась на стуле. Казалось, что внутри сжалась тугая пружина.
— Приятель, не смотри на меня так, как будто я решил ее опоить белладонной с пятилетним коньяком. Это обычный кофе с кардамоном. — Знахарь, безусловно, отвечал на незаданный вопрос, но словно говорил сам с собой. — Валерия решила вернуться сегодня…
