Такую ли рисовал Кайден, когда перемещал меня из ночного леса под мост рядом с кварталом Каменных Горгулий?
Секундой позже знак вспыхнул, в глаза ударил яркий свет. От неожиданности я дернулась, некрасиво ругнулась и вдруг завалилась на ледяной пол, потому что за спиной совершенно необъяснимо исчезли книжные полки. Светоч мгновенно погас, и меня окутала темнота.
— Проклятье! — потирая ушибленный затылок, я кое-как уселась и раскрыла ладонь, чтобы зажечь новый шар. Едва крошечное зернышко искры налилось, а Истинный свет озарил помещение, как меня пробрал паралич. Комната со старыми книжными шкафами и закрытыми портьерами окнами казалась полузабытой, точно привидевшейся в далеком сне. Везде, куда не кинь взгляд, переливались и поблескивали незнакомые сложные руны.
Меня утянуло в Абрис!
Не было никакого свободного падения, неприятной щекотки в желудке, противной слабости в руках и ногах — ничего, что обычно сопровождало скольжение. Я, шутя, оказалась в том самом доме, куда переместилась, впервые войдя в магические ворота!
Секунды шли. Светоч окончательно разгорелся, сорвался с ладони и вознесся к потолку, заливая комнату в чужом мире белым светом. В ушах тоненько зазвенело, в голове стало пусто.
Как Кайден назвал это место? Дом Исаи Гленна?
Неожиданно внутри точно распрямилась тугая пружина. Трясущимися руками я схватила с пола библиотечную энциклопедию, сминая, разрывая бумагу, принялась искать руну перемещения, но когда все-таки открыла нужный разворот, то страница оказалась пуста! Ничего, чистый лист!
— Что за хрень?! — точно со стороны услышала в своем голосе истерику. Паника накатывала волнами, по спине побежал пот, дыхание обрывалось. Хотелось вскочить и бежать со всех ног. Только вот, куда убежишь из параллельного мира?
Стараясь взять себя в руки, я резко выдохнула и пробормотала:
— Спокойно, Лерой! Просто нарисуй ее…
Выжигала руну пальцем прямо на паркете, не жалея магического света. Она получилась кривоватая, похожая на спиралевидное яйцо, а не на круг, и, что не особенно удивляло, не пробуждалась. Просто безжизненный, не очень-то опрятный рисунок, который было невозможно наполнить магией. Что ж, чуда не случилось.
— Проклятье!
Взгляд заметался по стенам в поисках нужного символа, но «перемещения» среди многочисленных знаков не нашлось. Возможно, она была в других комнатах. Поднявшись на колющие иголками ноги, я прижала к животу проклятущую энциклопедию и, плохо представляя, как поступить правильно, направилась к закрытой двери, но только потянулась к ручке, как та повернулась. Со скрипом дверь открылась…
Из коридора на меня смотрела Аглая, и над ее головой плыл белый, похожий на шаровую молнию светоч.
Заклятые подружки, мы узнали друг друга немедленно. Глаза девушки расширились от изумления. Попятившись назад, я прижала палец к сомкнутым губам, умоляя Аглаю не выдавать меня.
— Как ты здесь очутилась? — на хорошеньком лице появилась недоверчивая улыбка. — Да нет, ты мне просто кажешься… Откуда тебе здесь появиться-то?
Все еще отступая вглубь кабинета, я случайно наступила на круг, светившийся на паркете, и тело пронзило магическим разрядом, как будто нога угодила в колдовскую ловушку. От боли из груди вылетел весь воздух, а фолиант вскользнул из ослабевших рук и с грохотом свалился на пол.
И снова перемещение случилось незаметно и совершенно неощутимо. Меня обступила густая, тяжелая темнота университетского библиотечного архива. Вокруг по-прежнему царила умиротворенная тишина, холодный воздух пах книжной пылью.
Хватая ртом воздух, я пыталась прийти в себя, дрожала после внезапного перемещения через границу и еще более неожиданной встречи в Абрисе. Осталось непонятным, какая из сотен рун, прожигавших пол в доме Исаи Гленна, вернула меня в Тевет.
***
Лето закончилось тихо, без дождей и гроз, как будто вовсе не собиралось уходить, и первое осеннее утро встретило Кромвель солнцем и чистым небом. Начался новый семестр, ожил опустелый университет, в холле стало не протолкнуться. И на центральной лестнице тоже просто так проскочить не удавалось, приходилось вихлять зигзагом, перепрыгивая через ступеньку. Особенно злили первокурсники сомнамбулами таращившиеся по сторонам и едва-едва передвигавшие ноги. А я ненавидела опаздывать!
Не выносила входить в лекционную уже после начала переклички, когда все присутствующие поворачивали головы на звук открывшейся двери (не дай, Светлые духи, она еще и скрипела!) Терпеть не могла мяться на пороге и мямлить неразборчивые извинения за то, что на мосту перед зданием университета из года в год каждое утро выстраивался длинный затор из-за экипажей золотой молодежи. Богатенькие адепты выходили вразвалочку из дорогих карет, а нам, простым смертным, приходилось выскакивать из омнибусов и, неизбежно опаздывая, нестись на всех парусах к главному входу. Но все-таки в первый день именно это и случилось!
Стоило заскочить с утра в монетный двор, чтобы отправить Тину золотые в счет долга, как я встряла в мертвый затор, а теперь опаздывала на встречу с ректором, ставшую среди адептов легендарной еще задолго до начала семестра. Все делали ставки на то, как накажут половину факультета артефакторики, раз выгнать не решились.
Успеть удалось в самый последний момент, когда уже закрывали тяжелую дверь в зал заседаний. На ходу натягивая неприлично помятую серую мантию адепта-артефактора, я прикрикнула:
— Не закрывайте, пожалуйста!
Дверь замерла, давая мне возможность избежать позора, но когда я втиснулась в оставленную щелку и подняла голову, то слова благодарности замерли на губах. Надо мной возвышался Кайден.
За несколько долгих секунд, пока я таращилась на него, не в силах закрыть рот, мне почти удалось убедить саму себя в абсолютном, окончательном и неизлечимом помешательстве. Передо мной стоял взрослый, почти незнакомый мужчина, который прощался со мной навсегда в заброшенном святилище. Темные волосы были красиво подстрижены, из губы исчезло крышесносное колечко, а светло-серые глаза смотрели с вежливым безразличием, как на постороннего человека.
— Вы проходите? — Этот новый странный Кайден кивнул в сторону зала, где уже выстроились шеренги моих однокурсников. Ведьмак притворялся, будто не помнил меня, и все-таки это был он!
— Прохожу, — стряхивая оцепенение, промямлила я и проскользнула в зал, все еще пытаясь рукой попасть в широкий рукав мантии.
Когда ректор, невысокий, пузатенький господин с блестящей лысиной и густыми усами, заслышал быстрые шаги, вкрадчиво разнесшиеся по гулкому помещению, то не поленился оглянуться и пронзительным взглядом прожечь во мне дыру.
За спиной начальственной особы, сложив руки за спину, хмурился секретарь, оказавшийся книжным червем Тимофеем.
— Опаздываете, госпожа Уварова, — резюмировал ректор и без того очевидную вещь.
