— Извините… — задрав голову, пробормотала я, осознавая, что уничтожить нарисованную мной руну простым неофитам просто не под силу, а предложить помощь в ее уничтожении означало расписаться в авторстве. Более неловкого знакомства не придумаешь.
Вдруг сверху громыхнуло с такой силой, точно у соседей рухнул шифоньер. С перепугу я вжала голову в плечи, съежилась и прикрыла макушку учебником артефакторики, как будто кожаный переплет сумел бы меня спасти, если бы сверху ухнул потолок.
— Эй, вы там живы? — тихонечко позвала я.
Прозвучало невнятное ругательство. Голос был один, и мне почудилось, что он принадлежал мужчине. Вдруг снова с такой яростью громыхнуло, что сверху прямо на учебники, раскрытые на кухонном столе, посыпался песок и шлепнулись куски побелки. В изумлении я задрала голову и обнаружила поперек потолка прочертившуюся кривую трещину.
И тут в дверь постучали.
На одно сумасшедшее мгновение мне подумалось, что парень действительно проломил пол, провалился на первый этаж и теперь постучался ко мне, в надежде получить первую лекарскую помощь… или же попросить помощь затащить шкаф обратно на второй этаж. К слову, оба варианта даже мысленно прозвучали паршиво, но последний мне нравился еще меньше первого.
Вскочив со стула, я бросилась открывать дверь. На пороге, спрятав руки в карманы, стоял Валентин. На лице ходили желваки, губы крепко сжаты. Он явно был зол.
Некоторое время мы разглядывали друг друга в гробовом молчании. Наконец, Тин вытащил руку из кармана брюк и продемонстрировал зажатый между пальцами сложенный конвертиком голубой квиток. Я перевела холодный взгляд с чека, отправленного в счет долга, на гостя.
— Сегодня утром мой помощник получил в монетном дворе вот это, — в его голосе звучало плохо сдерживаемое отвращение. — Не предложишь войти?
— Ладно. — Я приоткрыла дверь пошире, немедленно вспомнила о выжженном посреди кухни ореоле от магических ворот и категорично заявила:
— Давай, поговорим у тебя в карете.
Однако ругаться в экипаже Тин не собирался, видимо, посчитав мою кухню местом более подходящим. Бесцеремонно отодвинув меня в сторону, вошел в дом и первым делом, не успел еще закрыться замок, уставился на черный круг.
Последовала долгая и острая пауза. Судя по тому, как гость изменился в лице, он догадался, что именно испоганило деревянный пол в моем доме.
— Теперь я уже не знаю, о чем мне хочется поговорить больше. Об этом… — Он снова продемонстрировал квиточек, а потом кивнул на дубовые доски:
— Или об этом.
— Откровенно говоря, Тин, у меня нет никакого желания обсуждать с тобой ни одну из этих двух вещей, — сердито отозвалась я, складывая руки на груди, словно он мог заметить почти невидимые линии от темной руны на ладони. — У меня был очень длинный день…
— Ты тогда молчи, поговорю я, — перебил он меня и, твердыми шагами пройдя к столу, бросил квиток на разворот открытого учебника. — Давая тебе деньги, Лерой, я не предполагал, что ты оскорбишь меня настолько, что станешь их возвращать.
— Я оскорбила тебя тем, что не хочу оставаться должницей?
— Лерой, мы были друзьями большую часть нашей жизни…
— Именно! Даже родные возвращают друг другу долги, — воскликнула я. — Для тебя пятьдесят золотых — мелочь, для меня прорва денег. Даже эти десять монет не достались мне просто. Почему ты отказываешься их принять? Я их заработала. Отказаться от них означат наплевать на все усилия, которые я вложила. Может, мне тоже оскорбиться?
— Лерой, проклятье, да что с тобой происходит?! — рявкнул Тин. — Тебя как будто подменили! Ты всегда была такой… покладистой.
— Какой? — опешила я, вдруг действительно почувствовав себя обиженной.
Тут-то меня и осенило. Видимо, раньше я настолько ослепла от безответной любви, что не понимала простых вещей. Никогда ни при каких обстоятельствах он бы не обратил внимания на заботливую подружку, через день таскавшую ему корзинки с едой в контору. Подружку, которую он брал с собой на официальные приемы, чтобы она отпугивала не в меру прытких девиц, и ставшую ненужной, когда он нашлась подходящая партия.
— Все из-за этого? — Он указал пальцем в сторону выжженного круга. — Как вы называете себя? Скользящие? Ответь, Лерой!
Я не успела даже рта раскрыть, чтобы опровергнуть нелепое предложение, как Тин в сердцах схватил меня за руку. Не знаю, чего он пытался добиться, но пространство рассекла алая вспышка, и нас ударило мощным магическим разрядом. Мы отпрянули друг от друга, точно облитые кипятком коты. На стене вспыхнула и потухла световая руна. Дом погрузился в темноту и опасную тишину, только было слышно, как по потолку ходит таинственный жилец.
Тяжело дыша, мы разглядывали друг друга через тьму.
— Проклятье, что это было, Лерой?! — держась за сердце, словно у него прихватило сердце, выдохнул Тин.
От моей ладони шло едва заметное сияние, пальцы подрагивали. Приятель замер.
Приятель ошеломленно замер.
— Лерой… — Его голос звучал хрипло. — Когда это случилось?
— Что случилось? — Я невольно попятилась, когда он сделал шаг.
— Когда тебе нанесли темную руну? Кто?
— Это важно?
Тин потянулся ко мне, за каким-то абрисским демоном пытался дотронуться до лица, как будто руна была нанесена на щеку или лоб, и теперь светилась на потеху всему свету.
— Выходит, они похитили тебя из дома? Так, Лерой?
Спиной я прижалась к закрытой двери, отступать стало некуда.
— Тин, проклятье, ты можешь остановиться? — вдруг стало ясно, что мы не больше не кричали, даже не говорили в голос, а шептали, как будто любые упоминания об Абрисе превращали нас в преступников.
— Покажи мне ее. — Он громко сглотнул.
Я сжала пальцы, но острые голубоватые лучи пробивались через кулак.
— Мне надо ее видеть… Пожалуйста, Лерой.
Никогда прежде мне не доводилось слышать в его обычно самоуверенном голосе мольбы, и я раскрыла ладонь с неровными широкими рубцами, мерцавшими в темноте. Прикосновения Тина к изуродованной коже оказались неожиданно мягкими и осторожными. Большим пальцем, щекоча, он провел по линиям. Ладонь закололо, раздался едва слышный треск.
— Руна знаний, — выдохнул он, неожиданно выказывая осведомленность абрисскими магическими символами. В голову пришла тревожная мысль, умел ли Тин прикосновением пробуждать темное колдовство, как это вышло у меня?
— Во время той игры… я попалась. — Признание вырвалось неожиданно, и мне бы хотелось прикусить язык, но, сказав первый слог, было глупо промолчать окончание слова. — Мне помогли вернуться, но в Абрисе остался артефакт, который я создала для курсовой работы. Тот ведьмак выдернул меня из дома с помощью часов. У них там, знаешь ли, забавляются на вечеринках — вытаскивают из Тевета неофитов. Слава всем Светлым духам, они не догадалась, что я Голубая кровь. Было страшно… и больно.
