— Кстати, Лера, а как ты оказалась здесь?
Тут я осознала сразу две вещи. Кайден действительно не догадывался о том, что со мной сделала темная руна. А второе, знахарь не передал ему ни слова из нашего ночного разговора, оставив за мной выбор, снова соврать или открыться.
— Переместилась? — неуверенно вымолвила я, точно спрашивала его, верно ли отвечаю.
Некоторое время мы рассматривали друг друга. Не знаю, в какой момент он все понял — его лицо оставалось непроницаемым, ни один мускул не дрогнул. Он выдал замешательство, когда, отойдя от меня на шаг, запустил руки в растрепанные волосы и со странным видом прошелся по коридору. Потом вернулся.
Когда он крепко сжал мои плечи ладонями, то я почувствовала себя маленькой и очень хрупкой.
— Как давно ты узнала? — склонившись ко мне тихо спросил он.
— За пару дней до твоего появления. Совершенно случайно, когда нашла тот сборник рун в библиотеке.
— Кому-то рассказывала?
— Только здравнику.
— Хорошо. — Он помолчал. — Понятно.
Снова отпустил меня и направился к лестнице.
— Кай… — позвала я. — Объясни, что происходит? Что за переполох? Те люди, которые сюда ворвались вчера, назвали меня двуликой.
Он замер на секунду, точно ноги отказали, и, не оглядываясь, произнес:
— Мне надо выпить… И чего-нибудь покрепче.
Секундой позже Кайден исчез и, судя по всему, оказался в кухне. То, с какой естественностью он пользовался темным даром, даже не пытаясь скрыть его силу, наводило на мысль, что в Тевете ему постоянно приходилось себя контролировать.
— Виски с утра? — услышала я Роя, насмехавшегося над другом. — Сюрприз удался?
— Не то слово, — хмуро отозвался Кай, и вдруг в воцарившейся тишине с такой яростью шибанула дверца от посудного шкафа, что я даже вздрогнула.
— Полегче, старик, — немедленно огрызнулся знахарь, — этот шкаф сколотил еще мой дед.
Когда я спустилась в кухню, пропахшую подгорелой кашей, то мужчины одарили меня одинаково мрачными взглядами. Невольно я заметила на кухонном прилавке откупоренную пузатую бутылку виски. Похоже, хлебалось оно прямо из горла.
— Ладно, вы тут выясните отношения, а я пока вздремну, — объявил Рой, позволяя нам остаться наедине. — Только, чур, не бить посуду и не ломать мебель.
На втором этаже стихли его шаги, а мы по-прежнему не произнесли ни слова.
— Двуликий. Обладатель Истинного света, способный зажигать темные руны, — заговорил Кайден. — Существо, по сути, противоестественное природе магии. Изменяется ли магия из-за постоянных перемещений через границу, из-за нанесенных рун или еще по какой-то причине — неважно. Время от времени такие появлялись в Абрисе и обязательно приносили несчастья.
— Выходит, окажись на моем месте другой человек, то его бы приговорили?
— Это нечестный вопрос, — мягко осек меня Кайден.
Он был прав. Вынуждать его подстраиваться под мир романтических оборок и девичьих фантазий о благородных темных ведунах, несущих добро и справедливость, нечестно. И еще нелепо. С самого начала было ясно, что человек, способный убивать, никак не вписывался в образ идеального героя, и либо я принимала Кайдена с багажом, либо жила без Кайдена. Второй вариант вызывал у меня глухую боль в груди, в районе сердца.
— В Тевете ты искал двуликого?
Он кивнул.
— Зачем тебе нужен двуликий? Ведь не для того, чтобы просто поймать и казнить… или что вы там делаете…
Молчание.
— Не скажешь?
— Нет. — Он покачал головой. — Ты просила уважать твое право на правду, так что не вынуждай меня снова лгать.
— Выходит, Рой был прав. Когда ты вернулся в Тевет, то не собирался со мной встречаться? Никогда?
— Я не буду извиняться за то, что считаю правильным даже сейчас, — спокойно парировал он.
— Но ты ведь не мог не понимать, что мы снова столкнемся в университете?
— Откровенно говоря, я не знал, где именно ты учишься, Валерия. Кромвель — академический город, помимо университета в нем пять академий и институт благородных девиц.
— Ладно, с этим ясно, но зачем ты поселился в моем доме?
— Вообще-то, дом принадлежит университету, — мягко намекнул он, что его расквартировали по желанию ректора, как когда-то отца.
Я почувствовала себя окончательной дурой. В глубине души мне нравилось думать, будто он перебрался в Тевет исключительно из тоски по мне. Фантазии обычно противоречили логике и не позволяли трезво думать.
— Двуликие всегда проявлялись там, где происходили хаотичные перемещения через границу, — продолжил он. — В разное время ими являлись простые путешественники, исследователи Абриса, преступники и, определенно, в этот раз им являлся адепт, участвующий в игре. Изобразить из себя преподавателя было самым простым. В конце концов, кто знает традиции Абриса лучше самого абрисца? Оливер Вудс назвался моим отцом и дал рекомендации в университет. Мне оставалось только следить за скользящими.
— Тогда почему ты не увидел этого во мне? Я испугалась, когда решила, что умираю.
— На самом деле, я все время слишком пристально наблюдал за тобой, — отозвался Кайден. — В этом вся проблема. Когда ты рядом, я теряюсь в пространстве.
Он сделал большой глоток виски из горла и обтер губы тыльной стороной руки.
— Ты быстро опьянеешь, если будешь пить без стакана, — заметила я.
— Было бы неплохо, — вздохнул он, но бутылку закупорил.
В растерянности я смотрела в окно. В воздухе порхали крупные хлопья снега, и тишина казалась до жути глубокой. Он рассказал мне так много, но фактически ничего не сказал. Наверное, паладинов с детства учили искусству недоговаривать.
— И что теперь? — тихо произнесла я.
— Ни о чем не беспокойся, просто живи, как жила прежде. Никто не знает ни кто ты, ни где тебя искать. Я позабочусь о том, чтобы так и оставалось.
— А ты? — В груди странно заныло. — Ты попадешь в неприятности?
— Неприятности? — Он невесело хмыкнул, давая понять, что ситуация гораздо хуже, чем мне кажется. — Вероятнее всего. Но, Лера, для меня не стоит выбор между мной и тобой, в любом случае, это всегда будешь ты. Я осознавал это раньше и еще яснее осознаю теперь.
Меня охватило оцепенение. В животе завязались крепкие узлы.
— Выходит, мы снова прощаемся? — язык еле-еле шевелился. — Ты прощаешься со мной?
— Вообще-то, если мне не изменяет память, именно ты хочешь расстаться. Цитируя дословно «давай больше никогда не встречаться». И еще «я отказываюсь тебя видеть». Разве не твои слова?
— Мои, — не стала отпираться я. — Поэтому ты вдруг решил послушаться и исчезнуть?
