— Иногда мне снятся такие сны, что лучше уж, вообще, не спать, — пробормотал он. — Как ты себя чувствуешь?
— Человек с двумя дырками в животе спрашивает о том, как себя чувствую я? Что ж, в отличие от тебя, я передвигаюсь на своих двоих.
— В таком случае, на своих двоих пошустрее иди ко мне. — Он похлопал ладонью по постели, предлагая устраиваться рядом.
Без споров я забралась на высокую кровать и нырнула под одеяло. Кайден поднял руку, предлагая улечься к нему на плечо и прижаться теснее, но тут же поморщился от боли.
— Осторожно! — всполошилась я. — Если у тебя разойдутся раны, то знахарь меня четвертует!
— Рой всегда ворчит, как старик, — фыркнул Кайден.
Он, конечно, хорохорился, но явно чувствовал себя отвратительно. Некоторое время мы молчали.
— Йен больше тебя не побеспокоит, — произнес он.
— Я догадалась. Если бы он остался жив, то сейчас бы тут был полный дом Вудсов.
— Верно. — Кайден помолчал. — Твой отец, наверное, с ума сходит.
— Мы жутко поссорились после твоего ухода, так что, скорее всего, он думает, что я сбежала к тебе в Абрис, что, в общем-то, недалеко от истины.
— Теперь он точно нас не благословит.
— Вряд ли он сможет злиться так долго.
— Интересно, что для тебя значит «долго»? — Кайден неодобрительно поцокал языком, точно услышал страшную глупость. — Скажите, госпожа Уварова, из-за вашей неразумной смелости меня ранили, так?
— Это удар ниже пояса! — возмутилась я, приподнимаясь на локте и заглядывая в его бледное расцарапанное, должно быть во время драки, лицо. Он лежал с закрытыми глазами. На щеках двухдневная щетина, губы сухие и потрескавшиеся.
— Все так, — продолжал рассуждать он. — Теперь вы просто обязаны повести меня к венчальной чаше.
— Кай, ты серьезно? — замерла я.
— Да. — Он открыл глаза, ясные, цвета стали, цвета моей собственной магии. — Что скажешь?
Что мы, Кайден, все больше и больше похожи на птиц-неразлучников. И это меня пугает до мелких абрисских бесов.
— Совершенно точно, я обязана сделать вас честным мужчиной, господин Вудс, — пошутила я, чертя кончиком пальца линию на его скуле, где тянулась длинная тонкая царапина. — Только сначала встаньте на ноги, потому что невеста не собирается тащить жениха к венчальной чаше на закорках. Все решат, что я женю тебя силой.
— Надеюсь, что твой отец не умеет пользоваться оружием.
— Он говорил, что когда был адептом, то отлично стрелял из спортивного лука. Даже золотую медаль на городском соревновании выиграл, — припомнила я. — Но не переживай, в Тевете отстрел неугодных женихов проходит только в сезон листопадов.
— В Тевете сейчас как раз сезон листопадов, — заметил Кай.
— Значит, мы обрадуем папу ближе к зиме. Если он спустит тебя с крыльца, то ты закатишься в сугроб, будет не так обидно, как уткнуться носом в ворох грязных листьев.
— Я просто перемещусь.
— Нет, — пригревшись, я почувствовала, как на меня начала накатывать дремота, а веки налились сонной тяжестью. — Ты специально скатишься, чтобы просто к нему подлизаться.
— Как догадалась?
— Вы, неподходящие женихи, такие предсказуемы…
Ночью что-то разбудило меня, будто кто-то хлопнул в ладоши у меня над ухом. Мгновенно приходя в себя, я села на кровати. Кайден спокойно спал. В окно лился лунный свет, озарявший комнату, однако не разгонявший темноту. Дверь в спальню оказалась открытой, и в дверном проеме застыла черная фигура.
— Кто здесь? — в настороженной тишине дома голос прозвучал неестественно громко. Человек резко отступил назад, сливаясь с коридорной темнотой.
— Что случилось? — проснулся Кайден.
— Здесь кто-то есть!
Раскрыв ладонь, я зажгла огонек, и комнату залил неживой белый свет.
— Господи, детка, притуши яркость, — пробормотал он, щурясь и закрывая глаза ладонью.
Наверное, со стороны я выглядела последней истеричкой, потому что слетела с высокой кровати и, шлепая пятками по дощатому полу, бросилась проверять коридор.
— Ложись спать, тебе просто показалось, — уговаривал он.
— Кто-то стоял прямо в нашей комнате! — упиралась я. В коридоре, конечно же, никого не нашлось.
Кровать заскрипела. Оказалось, что Кайден спустил босые ноги на пол и довольно шустро для раненого принялся натягивать теплый свитер. Однако, судя по тому, как он болезненно морщился, тело мстило за наплевательское отношение.
— Ты куда собрался? Решил от меня сбежать? — растерялась я и тут же получила в ответ выразительный взгляд.
— Проверю дом, чтобы ты могла спать спокойно.
Он направился в мою сторону, прижимая ладонь к животу.
— С ума сошел? Тебе нельзя много двигаться! — Я так перепугалась, что ему навредит обыск дома, что сжала кулак, и искра мгновенно погасла, окунув нас в густую, непроницаемую темноту. Мы замерли.
— Зажги свет! — потребовал Кайден.
— И не подумаю. Я сама все проверю…
— Лера, — перебил он меня, — со мной тебе нечего бояться! Просто верь мне.
***
На следующий день небо заволокло низкими снежными тучами, и безлюдную, сонную лощину накрыла настоящая метель. В каминных трубах стонал ветер, за окошком мело, и даже ворот было не разглядеть.
Втроем мы обедали в кухне, единственной хорошо обогретой комнате. С момента, когда Кайдена ранили, прошло чуть больше суток, а он уже выглядел вполне сносно. Пока ели, рассказали Рою, что с нами случилось. Знахарь с любопытством изучил руну «перемещение» у меня на руке. Тонкие линии спиралевидного символа выглядели, как белесые ниточки, вживленные в кожу, бледные и почти незаметные. Руна совершенно не походила на ту, которой наградил меня погибший паладин.
— Ювелирная работа, — одобрительно кивнул Рой и подмигнул:
— Руна от наследника Вудсов дорогого стоит. Кстати, хватит еще на одно перемещение.
— А что потом? — вопросительно посмотрела я на Кайдена, с аппетитом прихлебывающего суп.
— Потом она исчезнет, — пояснил он. — Разве со светлыми рунами действия происходит по-другому, если их нанести на тело? Они оставляют след, как бытовые?
— Нет, исчезают со временем, но светлая магия не прожигает насквозь, а «перемещение» — знак темный… — Я примолкла под выразительными взглядами мужчин и сама резюмировала:
— Дело в том, что я уже не совсем светлый маг, да?
— Не бери в голову, тыковка, — пробормотал Кай. — Хочешь постоянную руну, чтобы скользить по Абрису?
— Нет! — категорично отказалась я.
