– Я просто пыталась найти дорогу домой или хотя бы кого-нибудь, кто мог бы мне помочь, – отвечает она в итоге.
– В Эмберфолле никто не сможет помочь вам вернуться домой. – Я поднимаю руку, чтобы показать направление. – Хотя вам лучше было бы податься на юг в поисках других компаньонов. К западу от Замка Железной розы пролегают лишь хозяйственные угодья, как вы можете видеть.
– Я вижу только снег, Рэн. – Харпер делает паузу. – Принц Рэн.
Она произносит мой титул так, словно хочет меня задеть, но я не реагирую на провокацию.
– Снега в этом сезоне действительно много, – соглашаюсь я.
– Мне теперь обращаться к тебе Ваше Высочество?
– Только если вы сможете делать это без такого презрения.
– До сих пор не могу понять, почему я не могу отправиться домой.
– Между нашими мирами висит завеса, и я не обладаю силой, чтобы ее поднять.
– Но Грей ведь может это делать.
– Проклятие дает ему такую способность лишь на один час каждый сезон. Ни больше ни меньше. – Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на девушку. – Магия когда-то давно была запрещена в Эмберфолле. Ты не найдешь никого, кто сможет тебе помочь.
Харпер снова замолкает. Ветер свищет между нами, проникая под куртку. За моей спиной девушка трясется, ее пальцы подрагивают на моем ремне.
Я быстро расстегиваю пряжки на груди и высвобождаю руки из рукавов, затем протягиваю куртку Харпер.
– Пожалуйста, миледи. Вы замерзаете.
Девушка не отвечает ровно секунду, но холод умеет убеждать, и она выхватывает куртку из моей руки.
– Спасибо, – тихо говорит она, а затем добавляет: – Но ты ведь тоже скоро замерзнешь.
Если повезет, я замерзну насмерть.
– Со мной бывало и хуже.
– Ты правда не отправлял тех людей, чтобы они сожгли дом Фреи? И чтобы забрать ее землю?
– Правда, – отвечаю я, даже не пытаясь подделать возмущение. Я помню время, когда сделал бы подобное не задумываясь. Честно говоря, я не должен удивляться, что варвары совершают такого рода деяния от моего имени.
– Почему здесь так холодно, когда в замке так тепло?
– Замок Железной розы и прилегающие к нему земли повторяют один и тот же сезон из-за проклятия снова и снова, пока я не… – Я пытаюсь подобрать нужные слова. Мне редко приходится говорить о проклятии. – Пока я не выполню задание. Время за пределами замка идет медленнее, но оно не стоит на месте.
Харпер не издает ни звука позади меня, словно призрак, если не считать содрогающегося от холода дыхания. Снег пылью оседает на моих руках и на лошадиной гриве.
– Миледи, вы все еще дрожите, – говорю я. – Вам не следует держаться так далеко от меня.
Ветер дует между нами, делая акцент на беззвучном протесте со стороны девушки.
– Нам не так далеко ехать, – добавляю я. – Было бы не…
Харпер пододвигается вперед и так внезапно обвивает руками мою талию, что я судорожно ахаю. Девушка кладет голову на мою спину, по центру. Дрожь сотрясает ее тело, и Харпер накидывает мою куртку на нас обоих.
Ее объятия настолько сильные, что это почти больно, но я не шевелюсь. Определенно, это, скорее всего, из-за погоды, а не потому, что Харпер вдруг доверилась мне. Тем не менее, когда девушке становится теплее и ее тело расслабляется за моей спиной, я вдруг понимаю, что хоть какая-то крупица доверия ко мне у нее точно появилась. Эта мысль постепенно, по капле питает меня надеждой.
Харпер удобнее перехватывает меня, я втягиваю воздух сквозь зубы и хватаю ее за запястье.
– На несколько сантиметров повыше, миледи, если вы не возражаете.
Она передвигает руки вверх.
– Почему? Тебя ранили?
– Нет, – отвечаю я. – Старая рана.
Харпер охотно верит в эту ложь, и мне это не нравится. Эти моменты с ней доставляют мне большее удовлетворение, чем заигрывания с женщинами с помощью обмана и пустых обещаний. Мы едем вместе верхом в темноте, и так хочется забыть о проклятии, притвориться, что жизни вне этого момента не существует.
– Что бы вы делали, если бы мы не появились? – тихо интересуюсь я.
– Видел их мечи? – говорит Харпер мне в спину. – Более чем уверена, что умерла бы.
Ее голос настолько серьезен, что я смеюсь.
– Я начинаю думать, что вы бы смогли найти выход и из такой ситуации. Как же вы сбежали из замка и Грей этого не заметил?
– Я подозреваю, вы с ним не видели шпалерную решетку?
Девушка едва могла залезть на лошадь. Она точно сумасшедшая.
– Вы слезли по шпалере? Но ведь она даже не под вашими окнами!
– Поверь мне, я поняла это, когда ударилась о землю.
Неудивительно, что я нашел ее перед горящим домом противостоящую отряду мечников. В следующий раз, скорее всего, против Харпер соберется целая армия.
– Вы были ранены и все равно решили прыгнуть…
– Я не ранена!
– А что тогда? – требовательно спрашиваю я. – Есть разница между гордостью и отрицанием очевидного, миледи.
Харпер ничего не отвечает, и ее молчание больше похоже на проявление покорности, нежели гнева. Я жду, что она от меня отстранится, но девушка этого не делает.
– У меня церебральный паралич, – тихо говорит Харпер. – Знаешь, что это такое?
– Нет.
– Что-то пошло не так, когда я родилась. Пуповина обвилась у меня вокруг шеи, и я застряла в родовом канале. Я не смогла получить достаточно кислорода, и это привело к проблемам с головным мозгом. Некоторые мышцы не смогли правильно сформироваться.
Харпер замолкает, но я чувствую, что это не все, поэтому жду.
– Болезнь на каждого влияет по-разному, – продолжает девушка. – Некоторые не могут ходить или говорить, а кому-то приходится пользоваться инвалидным креслом. Мне было намного хуже, когда я была помладше, поэтому мне пришлось делать операцию, чтобы исправить левую ногу. У меня до сих пор проблемы с равновесием, и я хожу, прихрамывая, но все равно мне повезло.
– У вас необычное определение везения, – хмурюсь я.
Харпер напрягается.
– И это говорит мне человек, который живет в замке с безграничными запасами еды и вина, но называет себя проклятым.
– Ты обо мне ничего не знаешь. – Я злюсь, потому что ей удалось задеть мою гордость.
– А ты ничего не знаешь обо мне.
Между нами воцаряется напряженная тишина.
– Вам удалось чуть передохнуть? – в конце концов спрашиваю я.
– Ага. А тебе?
– Да.
Не произнеся больше ни слова, я бью коня по бокам и пускаю его галопом. Лишь позже, когда мы достигаем трактира, я осознаю, что Харпер не отодвинулась от меня, несмотря на свои резкие слова.
