– Аллин, Аллин, ну зачем ты это сделал?
Голос мужчины звучит хрипло и сломленно:
– Они принесут войну… Войну в Лунную гавань. Из-за собственного… из-за собственного эгоизма.
Громкий ропот прокатывается по толпе.
Я вздрагиваю. Королева Силь Шеллоу придет с войной, в которой, как я обещаю, будет участвовать моя несуществующая армия.
Рэн смотрит на людей:
– Тишина!
Молчание наступает внезапно. В воздухе витает страх, еще более сильный, чем раньше. Я чувствую в толпе неуверенность. Всхлипы раненого смешиваются с паническим дыханием женщины.
– Я больше не позволю крови пролиться в Лунной гавани, – заявляет Рэн. – Вы мой народ, и я поклялся защищать вас. Принцесса Колумбии поклялась защищать вас, и даже сегодня она проявляет милосердие по отношению к человеку, который его не достоин.
Толпа снова шумит.
– Тишина! – снова кричит Рэн.
Ему подчиняются.
Принц смотрит на людей.
– Когда-то вы поклялись в верности моему отцу и мне. Я знаю, что вам страшно. Я знаю, что королева Силь Шеллоу начала наступление на Эмберфолл. Я знаю, чего вы боитесь. Я знаю, что вы слишком долго были вынуждены справляться в одиночку.
Рэн произносит пылко каждое слово речи. Люди его слушают.
Принц делает шаг вперед.
– Я сейчас здесь, и я буду за вас сражаться. Я буду сражаться вместе с вами. Я отдам за вас свою жизнь. У меня к вам вопрос: сделаете ли вы то же самое ради Лунной гавани? Ради Эмберфолла?
Тишина тянется в течение одной долгой секунды.
Рэн ударяет себя в грудь и выступает вперед:
– Сделаете ли вы то же самое ради меня?
Люди, кажется, оцепенели, но женщина, склонившаяся над Аллином, завязывает последний узел на повязке и выпрямляется, чтобы встать на колени.
– Да, Ваше Высочество.
– Нет, – стонет Аллин. – Марна, нет.
Марна кладет руку себе на грудь. Ее голос раньше дрожал, но сейчас он чист и полон уверенности:
– На благо Эмберфолла!
Тучный пожилой мужчина с окладистой бородой и животом, свисающим через ремень, отделяется от толпы и падает на колено.
– Да, Ваше Высочество.
Мужчина помоложе с бледным лицом, направленным на кровавое месиво в центре, тоже выступает вперед и четко говорит:
– Да, Ваше Высочество.
Поначалу медленно, а затем все быстрее и быстрее оставшиеся на рынке люди начинают опускаться на колени. Возгласы согласия становятся оглушительными.
Рэн поднимает меч вверх:
– На благо Эмберфолла!
– На благо Эмберфолла! – отвечает ему толпа.
Я смотрю на принца. Ему удалось изменить настроение толпы с напряженного на сомневающееся, а затем вернуть преданности короне. Если бы Рэн попросил, то люди бы прямо сейчас собрались в армию и выступили против вторгающейся в Эмберфолл королевы. Я чувствую это.
– Поднимитесь, – говорит Рэн. – Опознайте мертвых. Пусть пристав арестует этого человека.
Принц убирает меч в ножны и поворачивается к Марне:
– Принцесса распорядилась, чтобы ему сохранили жизнь. Если ты составишь список того, что нужно для лечения, я это предоставлю.
Женщина выглядит несколько изумленно.
– Да, Ваше Высочество.
– Кем он тебе приходится? – спрашивает Рэн.
– Братом. – Марна проводит трясущейся рукой по своей щеке. – Чу… Чудовище убило его дочь два года назад.
Рядом со мной Рэн замирает.
– Мои соболезнования. – Он останавливается. – Ты поклялась мне в верности первой. Почему?
Женщина убирает за ухо прядь поседевших волос.
– Я помню визиты короля в Лунную гавань, Ваше Высочество. Он бы не оставил моего брата в живых.
Рэн бросает взгляд на меня:
– Принцесса Колумбии сохранила ему жизнь.
– Но… Вы позволили. – Марна запинается, но затем берет себя в руки. – Мы долгое время думали, что королевская семья покинула Эмберфолл. Если верить слухам, то она бежала, чтобы спасти себя, оставив нас всех на милость чудища, а сейчас – на милость Карис Люран.
– И, несмотря на это, ты дала мне клятву.
– Да, Ваше Высочество. – Женщина склоняет голову. – Только вы вернулись.
Я хочу домой.
По крайней мере, я хочу вернуться в замок.
Ни то ни другое мне не светит. Рэн говорит, что мы не можем уехать. Он не хочет создавать впечатление того, что нас легко напугать.
Однако так и есть. Я напугана.
Каждый раз, когда я моргаю, то вижу кровь Аллина, текущую по брусчатке. Хуже того, я снова слышу, как Рэн говорит: «Убей его». А затем вижу, как Грей замахивается.
Мы перемещаемся к задней части рынка, где на открытой площадке готовят и продают еду. Тут людно, но нет такой толкотни, как в торговых рядах. В воздухе пахнет пивом и жареным мясом, с ними смешивается теплый аромат свежеиспеченного хлеба.
Опускаются сумерки, окрашивая небо полосками розового и желтого, воздух наполняется холодом. Еще больше бочек с огнем расставляют рядом со столами. В свете пламени мелькают странные лица. Все смотрят на меня. Раньше это только беспокоило. Сейчас вызывает ужас, потому что я знаю, что люди хотят нас убить.
Главный маршал и его сенешаль нашли нас после нападения. Они никак не могли перестать извиняться и настаивали на том, чтобы добавить отряд стражников к нашей охране, состоящей из Грея и Джемисона.
Рэн отказался. Он объяснил это тем, что нужно показать доверие народу, и, честно говоря, на этом моменте я его слушать перестала. Это единственное, что я могла сделать, чтобы сохранить полускучающее выражение на своем лице.
– Миледи.
Я моргаю и поднимаю голову. Рэн что-то мне говорил.
– Прошу прощения. Что?
Во взгляде Рэна читается беспокойство.
– Прошу, присядьте. Я распоряжусь по поводу еды.
– Не думаю, что смогу хоть что-нибудь съесть, – тихо отвечаю я. – Если ты думаешь, что после того, что случилось, у меня не пропал аппетит, то ты спятил.
– Тогда хотя бы присядьте. Страже тоже нужно поесть.
Это заставляет меня сесть. Я не подумала ни о Грее, ни о Джемисоне.
– Скоро вернусь, – говорит Рэн.
Уходя, принц проводит рукой по моему плечу. Джемисон уходит с ним. Я остаюсь в одиночестве на огромной деревянной скамье за массивным каменным столом. Грей стоит рядом, в отполированных пряжках его формы отражаются дрожащие языки пламени.
