Это было слишком. Все те эмоции, что я сдерживала с тех пор, как покинула Туикенем, захлестнули меня, и я рухнула ей на руки.
Она осторожно усадила меня на переднее сиденье, и я услышала, как она говорит в трубку, направляясь к месту водителя:
– Джош, она со мной. У нее нет новых повреждений, но она в кошмарном состоянии. Наверное, у нее шок. Я поговорю с ней и скоро привезу к тебе, о’кей? Сообщи об этом всем, ладно?
Я безвольно сидела в машине и смотрела на свою ладонь. Из нее снова пошла кровь.
– У тебя есть салфетка? – хрипло спросила я, показывая ранку Грейс. У Грейс всегда были при себе салфетки, пластырь и все, что необходимо в таких ситуациях. Она осторожно взяла мою руку, вытерла ее, а затем приложила к ранке чистый комочек ваты.
– Подержи его так минутку. Давай посмотрим, что у меня есть с собой. – Я почувствовала, что она промокает мне ладонь вяжущим антисептиком. Я все еще не могла разговаривать и потому предоставила ей полную свободу действий. Она, обрабатывая мою руку, что-то бормотала про себя: – Хмм, ранка, похоже, чистая, так что надо будет прикрыть ее; глубокая, но узкая – значит, зашивать нет необходимости. У меня есть хороший пластырь. А теперь давай осмотрим тебя всю. Какая же ты грязная. Как тебе удалось так испачкаться в крови? Думаю, у меня есть… да вот же они. – Грейс разорвала пакетик с влажными салфетками и начала протирать мое лицо, руки. Я почувствовала, что она немного поколебалась, когда стала стирать оставшуюся на моем лице косметику, но ничего не сказала. Я позволяла ей продолжать ее дело, поднимала руки, когда она велела, и поворачивалась в разные стороны. Наконец она закончила.
– Я ничего не могу поделать с одеждой, которая на тебе, но, слава тебе, господи, твоих родителей нет дома.
Я еле заметно кивнула.
– Бедный Джош чуть с ума не сошел от беспокойства. Он подумал, что, может, ты пошла в школу, и, когда автобус приехал без тебя, позвонил мне, чтобы проверить это, я сказала, что сегодня тебя не видела. Твой телефон долго был недоступен.
Здоровой рукой я достала из кармана мобильник и протянула его Грейс.
– Ну, нет ничего удивительного в том, что он не работает – в нем полно воды. Ты упала в реку или что?
– Попала под ливень, – просто сказала я, не желая вдаваться в подробности.
– Я знаю, что шел дождь, но, для того, чтобы так промокнуть, ты должна была находиться под ним несколько часов. – Она посмотрела на мои волосы и джинсы. – Я права?
Я опять кивнула.
– О’кей, малышка, ты, что совершенно очевидно, не в себе, но теперь я рядом с тобой, и все будет хорошо. – Она завела руку мне за шею и осторожно положила мою голову себе на плечо. – Это опять Кэтрин? – спросила она. Я кивнула. – Не бойся, я с тобой, – повторила она, нежно гладя мою руку. – Расскажи мне обо всем, когда будешь готова. – Мои горячие слезы падали на ее майку.
Мы сидели так, наверное, час, и в какой-то момент я увидела, что она посылает сообщение, но не могла заставить себя пошевельнуться. Когда я перестала всхлипывать, она протянула мне еще одну салфетку.
– Протри ею лицо, и сразу почувствуешь себя немного лучше. – Я выпрямилась и сделала все, как она сказала, и мне действительно немного полегчало.
– Спасибо, – наконец смогла выговорить я.
– Не за что. Не хочешь рассказать мне, что она удумала на этот раз?.. – И она замолчала, не желая торопить меня.
– Амулет. Она разбила амулет. И теперь я больше никогда не увижу Кэллума, – прошептала я.
– О, Алекс! Как это произошло? Почему? Бедная моя девочка, ничего удивительного, что ты так огорчена.
– Она нашла меня на набережной, немного поиздевалась надо мной, а потом стукнула по нему большим камнем.
– А мы не можем как-то починить его?
– Камень в амулете разлетелся на множество осколков, она подобрала их и бросила в реку.
– Но почему она так поступила?
– Она продолжала талдычить о том, как страшно она меня ненавидит и что я виновата во всем. Я не понимаю, что это значит. В чем моя вина? Я ничего ей не сделала, ничего! – Мой голос становился все выше, и я понимала, что начинаю впадать в истерику.
– Тсс, – успокаивающе сказала Грейс. – Не расстраивайся ты так, ведь именно это ей от тебя и нужно. Мы должны придумать, как выбраться из создавшегося положения.
Она была права. Мне нужно было взять себя в руки.
– Прости, просто когда я думаю, что никогда… – Меня снова переполнили эмоции, и я замолчала.
Грейс покачала головой.
– Я понимаю. – Она продолжала гладить мою руку, а я мучительно пыталась связать все воедино. Наконец она снова заговорила: – Послушай, все действительно очень переполошились из-за твоего отсутствия; мне нужно отвезти тебя домой. И переодеться тебе не помешает. Ты можешь двигаться?
Я выпрямилась. Никуда не денешься, надо было ехать. Но мне совсем не хотелось снова прокручивать в голове последние события.
– Я не хочу больше ни с кем разговаривать! – взмолилась я.
– Я тебя понимаю. Но все же мы должны что-то объяснить Джошу; он буквально места себе не находит.
– Мне так жаль, я вовсе не собиралась вовлекать кого-то в свои дела. Это несправедливо.
– Но для этого-то и существуют друзья, Алекс. – Она легонько сжала мою руку. – Я думаю, Джош тоже все поймет, выслушав твой рассказ.
Я отрицательно помотала головой:
– Не говори глупостей, он никогда во все это не поверит.
– Хорошо, вот что мы сделаем: скажем ему, что ты снова столкнулась с Эшли из-за Роба. Джош купится на это, к тому же Роба он не любит. И никому больше не нужно ничего знать.
Мои мысли были слишком пропитаны болью, и я не могла понять, хорошее это решение или нет; мне было проще взвалить всю ответственность на Грейс.
– Думаю, так оно будет правильно. – И неожиданно меня так поразил контраст между ней и Кэтрин, что это показалось невозможно вынести. Я снова заплакала.
– Тише, тише. Не расстраивай ты себя так. – Грейс дала мне еще салфеток. – Ты готова поехать домой?
Я наконец повернулась к ней и посмотрела в глаза.
– Пожалуйста, пожалуйста, ничего не говори о К… К… Кэллуме, – с усилием произнесла я.
Она опять сжала мою руку.
– Ни слова не скажу, обещаю. – Она откинулась на сиденье и пристегнула ремень безопасности. – Ты тоже пристегнись. Давай доставим тебя домой.
Я словно пребывала в каком-то угаре. Большинство людей, казалось, поверили в то, что мы им сообщили. Джош был настроен куда более скептично, особенно с тех пор, как я рассказала ему о Кэтрин, но он видел, что я страдаю, и вел себя тихо. На следующий день я пошла в школу, чтобы забрать все из своего шкафчика, поскольку это был последний день учебы, но всяческая активность и поздравления не затрагивали меня. У меня было такое ощущение, словно весь мой мир обернут толстым слоем ваты, линии казались нечеткими, а звуки приглушенными. Грейс уговорила Джоша ничего не рассказывать родителям: я не хотела, чтобы они переволновались из-за меня и вернулись бы домой раньше, чем намечали. Тем более что они ничем не могли помочь мне. Я должна была справиться со всем сама.
