Она хлопнула по набитой подушке из конской шкуры возле себя.
— Садись и поговори со мной.
— Вы оказываете мне честь. — Рыцарь уселся на подушку, скрестив ноги. Раб склонился перед ним, предлагая деревянное блюдо, полное спелых фиг. Сир Джорах взял одну и откусил половину.
— А где мой брат? — спросила Дени. — Он должен был прийти на пир.
— Я видел светлейшего государя этим утром, — сказал ей Мормонт. — Он говорил, что собирается на западный рынок, чтобы найти вина.
— Вина? — с явным недовольством в голосе повторила Дени. Визерис не мог переносить вкуса перебродившего молока, которое пили дотракийцы, она знала это; в эти дни брат частенько посещал базары, выпивая с торговцами, приводившими великие караваны с запада и востока. Похоже, он находил их общество более приятным.
— Вина, — подтвердил сир Джорах. — Потом он захотел нанять в свое войско кого-нибудь из наемников, охраняющих караваны.
Служанка положила перед ним пирог с кровью, и рыцарь обеими руками взял его.
— А это разумно? — спросила она. — У него нет золота, чтобы заплатить солдатам. Что, если они предадут его? — Провожатые караванов редко тревожили себя мыслями о чести, узурпатор, засевший в Королевской Гавани, хорошо заплатил бы им за голову брата. — Вам следовало бы пойти с ним, чтобы приглядеть за его безопасностью. Вы же присягнули ему!
— Мы находимся в Вейес Дотрак, — напомнил ей рыцарь. — Здесь никто не вправе обнажить клинок и пролить кровь.
— Но люди тем не менее умирают, — сказала она. — Так сказал мне Чхого. Некоторые из торговцев привозят с собой рослых евнухов, которые удавливают воров шелковой лентой. При этом кровь не проливается, и боги спокойны.
— Тогда будем надеяться, что ваш брат проявит достаточно мудрости и не будет ничего красть. — Сир Джорах стер жир со рта тыльной стороной ладони и пригнулся над столом. — Он намеревался забрать у вас драконьи яйца, но я предупредил, что отсеку ему руку, если он посмеет даже прикоснуться к ним.
На мгновение Дени почувствовала такое потрясение, что у нее даже не хватило слов.
— Мои яйца… но они же мои… их мне подарил магистр Иллирио, это подарок к свадьбе, но зачем они Визерису… это всего лишь только камни…
— Этим же словом можно назвать и рубины, алмазы и огненные опалы, принцесса… но драконьи яйца встречаются куда реже. Торговцы, с которыми он пьет, позволят отрезать свою мужественность даже за один из этих камней, ну а за три Визерис сможет нанять столько наемников, сколько ему потребуется.
Дени не знала, даже не подозревала об этом.
— Тогда он должен получить их. Ему незачем их красть. Ему нужно только попросить! Он мой брат… и мой истинный король.
— Да, он ваш брат, — согласился сир Джорах.
— Вы не понимаете, сир, — сказала она. — Мать моя умерла, давая мне жизнь, а отец и мой брат Рейегар погибли еще до того. Я не знала бы даже их имен, если бы их не назвал мне Визерис. Он у меня один. Единственный. Кроме Него, у меня никого нет.
— Так было прежде, — сказал сир Джорах, — но теперь это не так, кхалиси. Вы теперь стали дотракийкой. В чреве вашем едет жеребец, который покроет весь мир. — Он поднял чашу, и раб наполнил ее перебродившим кобыльим молоком, кислым и полным комков.
Дени отмахнулась. Даже от запаха ее затошнило, и она не хотела рисковать, не хотела расставаться с кусками конского сердца, которое с таким трудом заставила себя съесть.
— Что это значит? — спросила она. — Что это за жеребец? Все кричат мне эти слова, но я не понимаю их смысла.
— Жеребец — это кхал кхалов, предсказанный в древнем пророчестве, дитя. Он объединит дотракийцев в единый кхаласар и приведет их к концам земли, так было обещано. Все люди мира покорятся ему.
— Ой, — сказала Дени тоненьким голосом. Рука ее погладила платье над раздувшимся животом. — А я назвала Его Рейего…
— От этого имени кровь в жилах узурпатора застынет.
Вдруг Дореа потянула ее за локоть.
— Госпожа моя, — настоятельно шепнула служанка, — ваш брат…
Дени поглядела в дальний конец длинного, лишенного крыши зала и заметила брата, который направлялся к ней. Судя по неуверенной походке, нетрудно было понять, что Визерис отыскал свое вино… а с ним и долю того, что он выдавал за отвагу.
На Визерисе были алые шелка, грязные и запачканные в дороге. Плащ и перчатки из черного бархата выцвели на солнце. Пересохшие сапоги его скрипели, серебристые волосы спутались, на поясе в кожаных ножнах висел длинный меч. Дотракийцы заметили оружие, когда он проходил, и Дени услышала их проклятия и угрозы, гневный ропот приливом охватывал ее. Умолкла и музыка, и притих нервный, оступающийся рокот барабанов.
Жуткое предчувствие охватило ее сердце.
— Ступайте к нему, — приказала она сиру Джораху. — Остановите его. Приведите сюда. Скажите ему, что он может получить свои драконьи яйца, если это все, в чем он нуждается.
Рыцарь быстро вскочил на ноги.
— Где моя сестра? — крикнул Визерис голосом, полным вина. — Я пришел пировать. Как ты смела сесть за трапезу без меня? Никто не смеет приступать к еде прежде, чем начнет есть король. Где она? Эта шлюха не может укрыться от дракона!
Он остановился возле самого большого из трех очагов, вглядываясь в лица дотракийцев. В зале собралось тысяч пять человек, но лишь горстка из них знала общий язык. Но даже если слова его оставались непонятными, одного взгляда на Визериса было достаточно, чтобы все понять.
Сир Джорах торопливо подошел к нему, что-то шепнул на ухо и взял за руку, но Визерис вырвался.
— Убери свои руки! Никто не смеет прикасаться к дракону без его разрешения!
Дени тревожно посмотрела вверх на высокую скамью. Кхал Дрого что-то говорил кхалам, сидевшим возле него. Кхал Джоммо ухмылялся, а кхал Ого уже громко хохотал.
Смех заставил Визериса поднять глаза.
— Кхал Дрого, — сказал он заносчиво, — я прибыл на пир! — Он отшатнулся от сира Джораха, пытаясь подняться к трем кхалам на высокой скамье.
Кхал Дрого поднялся, выплюнул дюжину слов на дотракийском быстрее, чем Дени могла понять его, и указал пальцем.
— Кхал Дрого говорит, что место твое не на высокой скамье, — перевел сир Джорах ее брату. — Кхал Дрого говорит, что место твое там.
Визерис поглядел в сторону, в которую указал кхал. В дальней части длинного зала, в уголке у стены, прячась в тени так, чтобы лучшие люди не видели их, сидели нижайшие из нижайших. Юные, еще не побывавшие в стычках юноши, старики с затуманившимися глазами и одеревеневшими суставами. Слабоумные и раненые. Вдали от мяса и еще дальше от чести.
— Это не место для короля, — объявил ее брат.
— Место это, — отвечал кхал Дрого на общем языке, которому научила его Дени, — как раз и подобает королю, стершему ноги. — Он хлопнул в ладоши. — Телегу! Подайте телегу кхалу Рхаггату…
