— Да, светлейший государь. — Нед подал Роберту бумагу.
Король вслепую поставил подпись, оставив на бумаге кровавое пятно.
— Приложишь печать. А вепря съешьте на поминках, — скрежетнул Роберт, — с яблоком во рту и поджарьте до хруста. Съешьте ублюдка. Сделай так, Нед, хотя тебе-то кусок в глотку не полезет. Обещай мне, Нед!
— Обещаю. — И в памяти отозвался голос Лианны, те же слова: «Обещай мне, Нед!» — Девочка, — сказал король. — Дейенерис. Пусть живет. Если ты можешь, если это… не слишком поздно… переговори с ними… с Варисом, Мизинцем, пусть они не убивают ее. Помоги моему сыну, Нед, сделай его… лучшим королем, чем был я. — Он дернулся. — Да смилуются боги над нами.
— Смилуются, мой друг, — обещал Нед. — Обязательно.
Король закрыл глаза и как будто расслабился.
— Был убит свиньей, — пробормотал он. — Можно бы и посмеяться, но слишком уж больно.
Неду не хотелось смеяться.
— Позвать всех назад?
Роберт слабо кивнул:
— Как хочешь. Боги, почему здесь так холодно?
Слуги торопливо вошли и принялись подкладывать дрова в огонь. Королева ушла, принеся этим какое-то облегчение. Если у нее остались хоть крохи ума, Серсея заберет детей и убежит с ними еще до рассвета, подумал Нед. Она и так задержалась здесь слишком долго.
Король Роберт определенно не горевал без жены. Он попросил своего брата Ренли и великого мейстера Пицеля стать свидетелями и приложил печать к горячему желтому воску, которым Нед капнул на грамоту.
— А теперь дайте мне что-нибудь от боли и позвольте умереть.
Великий мейстер Пицель поспешно смешал ему новую чашу макового молока. На этот раз король выпил все без остатка. Густую бороду усеяли белые капли, когда Роберт отбросил пустую чашу в сторону.
— Я усну?
Нед склонился над ним:
— Да, милорд.
— Отлично, — улыбнулся король. — Я передам Лианне твою любовь, Нед. Позаботься о моих детях.
Слова эти повернулись в животе Неда ударом ножа. На мгновение он потерялся. Он не мог заставить себя солгать. А затем вспомнил его бастардов… маленькую Барру у груди матери, Мию, оставшуюся в Долине, Джендри у наковальни и остальных.
— Я буду охранять твоих детей, как своих собственных, — медленно проговорил он.
Роберт кивнул и закрыл глаза. На глазах Неда старый друг осел на подушки, и маковое молоко смыло боль с его лица. Король погрузился в сон.
Тяжелые цепи негромко звякнули, когда великий мейстер Пицель подошел к Неду.
— Я сделал все, что было в моих силах, милорд, однако рана успела загнить. На дорогу ушло два дня, и я увидел его уже слишком поздно. Я могу лишь уменьшить страдания светлейшего государя, но одни только боги могут теперь исцелить его.
— Сколько ему осталось? — спросил Нед.
— По всем правилам он должен был уже скончаться. Я еще не видел, чтобы человек так яростно держался за жизнь.
— Мой брат всегда был могуч, — заметил лорд Ренли, — хотя, может быть, и не слишком мудр.
В обжигающей жаре опочивальни чело его увлажнил пот. Он мог показаться призраком Роберта — молодой и темноволосый красавец.
— Он убил вепря! Внутренности уже вываливались из его живота, но тем не менее он убил вепря. — В голосе его слышалось удивление.
— Роберт был не из тех, кто оставляет поле боя, пока враг стоит на ногах, — кивнул Нед.
Снаружи за дверью сир Барристан по-прежнему охранял вход в башню.
— Мейстер Пицель дал королю маковое молоко. Приглядите, чтобы никто не потревожил его без моего разрешения, — распорядился Нед.
— Как прикажете, милорд. — Сир Барристан, казалось, постарел еще более. — Я не сумел исполнить свою священную клятву.
— И самый верный рыцарь не смог бы защитить короля от него самого, — проговорил Нед. — Роберт любил охотиться на вепрей. При мне он взял их, наверное, тысячу.
Король не знал трепета, упирался в землю ногами, с огромным копьем в руке, притом нередко ругая зверя, бросавшегося на него, и ожидал — до самого последнего мгновения. И когда вепрь оказывался рядом, убивал несущегося зверя одним коротким и уверенным движением.
— Никто не знал, что именно этот вепрь принесет ему смерть.
— Вы добры ко мне, лорд Эддард.
— То же самое сказал и король. Он обвинил вино.
Седоволосый рыцарь устало кивнул.
— Когда мы выгнали вепря из логова, светлейший государь едва не сползал из седла, однако он приказал нам отступить.
— Интересно, сир Барристан, — негромко спросил Варис, — а кто дал королю это вино?
Нед не заметил приближения евнуха, но, обернувшись, увидел его. Черное бархатное одеяние Вариса мело по земле, лицо покрывал слой свежей пудры.
— Вино было из собственного бурдюка короля, — проговорил сир Барристан.
— Единственного бурдюка? Охота пробуждает жажду.
— Я не считал, сколько их было. Сквайр всегда приносил новый мех по требованию короля.
— Такой услужливый мальчик, — сказал Варис. — Старался, чтобы светлейший не ощущал жажды.
Во рту Неда сделалось горько. Он вспомнил двух светловолосых юнцов, которых Роберт посылал искать кузнеца, чтобы растянуть нагрудник. В тот вечер на пиру король всем рассказывал эту повесть и всякий раз трясся от хохота.
— Который из них?
— Старший, — ответил сир Барристан. — Лансель.
— Я отлично знаю юношу, — сказал Варис. — Преданный молодой человек. Сын сира Кивана Ланнистера, племянник лорда Тайвина и кузен королевы. Надеюсь, милый мальчик ни в чем не обвиняет себя. Дети в своей юной невинности настолько ранимы! Я это прекрасно помню…
Безусловно, Варис некогда был молодым. Впрочем, Нед сомневался, что он вообще когда-либо был невинным.
— Вы упомянули о детях. Роберт изменил свои намерения в отношении Дейенерис Таргариен. Какие бы распоряжения вы ни отдали, я хочу, чтобы их отменили. Немедленно.
— Увы, — отвечал Варис, — даже если я сделаю это немедленно, и то будет уже поздно. Птички, увы, уже улетели. Но я выполню все, что могу, милорд. Прошу вашего прощения. — Он поклонился и скользнул вниз по ступеням, негромко ступая по камням своими мягкими туфлями.
Кейн и Томард помогали Неду перейти мост, когда лорд Ренли выбежал из крепости Мейегора.
— Лорд Эддард, — окликнул он Неда. — Подождите мгновение, будьте любезны.
Нед остановился.
— Как вам угодно.
Ренли подошел к нему.
— Отошлите ваших людей.
Они остановились на середине моста, над сухим рвом. Лунный свет серебрил острия пик, усаживающих его дно.
