«Пусть сегодня меня привезли назад, — сказал себе Джон, — но никто не может заставить меня остаться». Война не закончится завтра или послезавтра; друзья все равно не сумеют следить за ним день и ночь. Он будет дожидаться своего мгновения, пусть они думают, что он решил остаться на Стене… Ну а потом, когда они ослабят бдительность, он попытается бежать снова. Но в следующий раз не по Королевскому тракту. Он направится вдоль Стены на восток, скорее всего до самого моря; путь будет дольше, но безопасней. А может быть, лучше повернуть на запад к горам, а потом уже направиться к югу через высокогорные перевалы? Путь этот — путь одичалых — опасен и суров, но там по крайней мере его не будут преследовать. И он не подойдет ни к Винтерфеллу, ни к Королевскому тракту даже на сотню лиг…
Сэмвел Тарли ожидал их в старой конюшне, устроившись в сене. Тревога помешала ему уснуть. Поднявшись, толстяк отряхнулся.
— Я… я рад, что они нашли тебя, Джон.
— А я — нет, — сказал Джон, спешившись. Пип соскочил с коня и с отвращением поглядел на светлеющее небо.
— Пригляди за конями, Сэм, — сказал невысокий юноша. — Впереди целый день, а мы даже не вздремнули по милости лорда Сноу.
Когда день забрезжил, Джон, как всегда, направился прямо в кухню. Трехпалый Хоб, ничего не говоря, выдал ему завтрак для Старого Медведя. В тот день это были три бурых яйца, сваренные вкрутую, поджаренный хлеб, кусок ветчины и чаша сморщенных слив. Джон направился с пищей в Королевскую башню. Мормонт сидел возле окна, лорд-командующий писал. Ворон расхаживал взад и вперед по его плечам, бормотал:
— Зерна, зерна, зерна…
Когда Джон вошел, птица вскрикнула.
— Оставь еду на столе, — сказал Старый Медведь, поглядев на него. — И налей пива.
Открыв ставни, Джон достал бутыль с пивом, стоявшую снаружи на подоконнике, и налил в рог. Хоб дал ему лимон, еще холодный после Стены. Джон раздавил плод в руке, сок побежал по его пальцам. Мормонт каждый день пил пиво с лимоном и объявлял, что именно это позволило ему сохранить зубы в целости.
— Вне сомнения, ты любил своего отца, — сказал Мормонт, когда Джон принес ему рог. — Нас губит именно то, что мы любим. Помнишь, я уже говорил тебе это?
— Помню, — угрюмо сказал Джон. Он не хотел разговаривать о смерти отца, даже с Мормонтом.
— Постарайся не забыть этих слов. Жестокую истину труднее всего принять. Подай-ка мне тарелку. Опять ветчина? Ладно. Ну и вид у тебя сегодня. Ночная езда-то утомляет.
Горло Джона пересохло.
— Вы знаете?
— Знает, — отозвался ворон с плеч Мормонта. — Знает.
Старый Медведь фыркнул:
— Неужели ты считаешь, что меня выбрали лордом-командующим Ночного Дозора за то, что я туп, как полено? Эйемон сказал мне, что ты уедешь. Я ответил ему, что ты вернешься. Я знаю своих людей. Честь заставила тебя ступить на Королевский тракт, честь и повернула назад.
— Это сделали мои друзья, — проговорил Джон.
— Разве я сказал — твоя собственная честь? — Мормонт поглядел на тарелку.
— Они убили моего отца, и вы ожидаете, что я буду сидеть здесь?
— Откровенно говоря, мы ожидали, что ты поступишь именно так. — Мормонт взял сливу, выплюнул косточку. — Я приказал следить за тобой. Люди видели, как ты уезжал. Если бы не твои братья, тебя бы перехватили по пути другие — на этот раз не друзья. Разве что у твоей лошади есть крылья, как у ворона? Или все-таки есть?
— Нет. — Джон ощущал себя круглым дураком.
— Жаль, такая лошадь пригодилась бы нам.
Джон выпрямился. Он сказал себе, что умрет с честью — по крайней мере на это он способен.
— Я знаю, какое наказание положено за дезертирство, милорд. Я не боюсь умереть.
— Умереть! — отозвался ворон.
— Не побоишься и жить, я надеюсь, — проговорил Мормонт, отрезая кинжалом кусок ветчины. Подав мясо птице, он сказал. — Ты еще не дезертировал… пока. Ты стоишь передо мной. Если бы мы казнили каждого парня, который ночью удирал в Кротовый городок, то на Стене давно уже остались бы одни только призраки. Но ты, наверное, надеешься бежать завтра или через две недели, так? Ты на это надеешься, парень?
Джон молчал.
— Так я и думал. — Мормонт колупнул скорлупу яйца. — Отец твой погиб, парень. Как, по-твоему, можешь ты вернуть его назад?
— Нет, — ответил Джон мрачным голосом.
— Хорошо, — продолжил Мормонт. — Мы с тобой видели, какими возвращаются мертвые. Второй раз я бы не хотел этого увидеть!
В два глотка проглотив яйцо, Мормонт вытащил застрявший между зубов кусочек скорлупы.
— Брат твой вывел в поле все силы Севера. У каждого из его лордов-знаменосцев больше мечей, чем насчитывается во всем Ночном Дозоре. С чего это ты решил, что они нуждаются в твоей помощи? Или ты великий витязь, или в кармане у тебя сидит грамкин, способный зачаровать твой меч?
У Джона не было ответа на эти слова. Ворон клевал яйцо, разламывая скорлупу. Потом просунул клюв в дырку, начал вытаскивать кусочки белка и желтка.
Старый Медведь вздохнул:
— Война эта задела не тебя одного. Хочу я того или нет, но сестра моя Мейдж идет в войске твоего брата, она отправилась на войну вместе с дочерьми, надев мужские доспехи… старая, вредная, упрямая, раздражительная и похотливая. Откровенно говоря, я едва могу терпеть эту поганку, но тем не менее любовь моя к ней не меньше, чем твоя любовь к сводным сестрам.
Хмурясь, Мормонт взял последнее яйцо и сжал его в кулаке так, что хрустнула скорлупа.
— Ладно, наверное, меньше. Пусть так, но мне будет горько, если она погибнет. Но я тем не менее не сбегу отсюда. Я дал клятву, произнес слова, как сделал и ты. Мое место здесь, а где твое место, парень?
«У меня нет места, — хотел ответить Джон. — Я бастард. У меня нет прав, нет имени, нет матери, нет теперь даже отца». Слова не шли.
— Не знаю.
— А я знаю, — покачал головой лорд-командующий Мормонт. — Задувают холодные ветры, Сноу; за Стеной удлинились тени. Коттер Пайк пишет об огромных стадах лосей, уходящих на юг и на восток, и о мамонтах, появившихся в лесу. Он говорит, что один из его людей видел чудовищные следы в трех лигах от Восточного Дозора. Разведчики из Сумеречной башни обнаруживают заброшенные деревни, а по ночам, утверждает сир Денис, в горах пылают костры, огромные, не гаснущие от заката и до рассвета. Куорин Полурукий взял пленника в глубинах Ущелья, и человек этот клянется, что Манс-налетчик собирает весь свой люд в какой-то неведомой нам новой тайной твердыне, а зачем — одни боги знают. Неужели ты думаешь, что твой дядя Бенджен оказался единственным разведчиком, которого мы потеряли в прошлом году?
— Бенджен, — каркнул ворон, покачивая головой, кусочки яйца разлетались из клюва. — Бен Джен. Бен Джен…
