Закончил Ярослав, и стянул ботинки, и разглядывал небольшую, но неприятную мозоль на пятке и стертый носок. Мозоль выглядела болезненно.
Космопроходец натер ногу. Странное время.
– Случается, – пожал я плечами.
– Пойду я… – поморщился Лютер. – Можжевельник заломаю…
Лютер удалился в можжевельник.
– В первый раз в жизни, – философски потряс пальцем Ярс. – На ногах. Руки у меня железные, сам знаешь, а ноги, видимо, отстают. Может, мне ноги тоже укреплять?
Ярослав задумчиво пошевелил пальцами ног. Интересно, с чем в организме ментальная связь пальцев ног?
Лютер вернулся из можжевельника. С можжевеловым хлыстом, обрубил верхушку и корень, согнул лук.
– Точно, – облизнулся Ярослав. – Сделать стрелы и набить фазанов! Фазаны…
Ярослав слишком сильно двинул пальцами, зашипел от боли.
– Надо было те тряпки в ангаре не выкидывать, – сказал я. – Наверное, это были не просто так тряпки. Недаром же их в ящики с обувью положили.
– Думаю, это были портяшки, – предположил Лютер, сгибая лук и натягивая тетиву из веревки. – Их раньше использовали вместо носков. Но все равно мы их наматывать не умеем…
– Ты, Ярс, обувь не по размеру выбрал, вот и страдаешь, – сказал я. – Надо впору выбирать, а тебе все побольше да побольше подавай…
– Или портанки…
Лютер срубил ножом тощую засохшую сосну, разломал ее на куски, легко сорвал кору, добыл белое и сухое дерево.
– Да, раньше бойцы воевали в портанках, – утвердительно сообщил Лютер. – Но Макс прав, искусства наматывания портанок было утеряно, к сожалению.
Лютер выстругивал из добытого дерева желобок, Ярс разглядывал мозольный пузырь на ноге.
– Надо приложить подорожник, – посоветовал я.
– Лучше чагу, – возразил Лютер. – Чага – от всего.
– Надо было портанки задействовать… – вздохнул Ярс.
После чего предположил, что портанки – гораздо гигиеничнее и эффектнее носков и нам, то есть им с Лютером, надо обязательно овладеть портаночным мастерством.
– Поразительно, – Ярослав тыкал пальцем в пятку. – Скоро полетим к звездам, а в носках до сих пор дырки…
– Это вполне естественно, – согласился я. – Издержки цивилизации опережающего развития. Никто не хочет думать про носки, все думают про звезды.
– Пусть про носки роботы думают. – Лютер выстругивал из дерева палку, по форме напоминающую четырехгранный резак. – В конце концов мы их что, зря создали?
– Нужно возвращаться к истокам, – покачал головой Ярослав. – Предки были мудры. Предлагаю поставить вопрос о портанках на осеннем собрании…
Я представил, как курсанты Академии в белоснежных портанках на ногах и с героизмом в сердце штурмуют негостеприимные планетоиды Дзеты Сетки. Может, в этом есть смысл, надо изучить вопрос.
– Я слышал, раньше были еще некоторые… Онучи…
Лютер вставил в веревочную тетиву лука четырехгранную палку, конец этой палки поместил в деревянный желобок, прижал подбородком и принялся пилить луком. Должен отметить, что инженерная школа в Академии хороша – устройство, за несколько минут изготовленное Лютером, показалось мне весьма толковым. И хотя огонь не спешил добываться, но сам принцип был явно эффективным.
– Получилось! – радостно воскликнул Лютер. – Смотрите!
Я посмотрел. Над палкой поднималась тоненькая дымная пружинка. Человек вышел к звездам.
– Ярс, хватит пятку гипнотизировать, дров принеси! – шепотом потребовал Лютер.
– Сам принеси! – шепотом огрызнулся Ярослав. – Я тебе не дровонос!
– У меня сейчас погаснет!
– Надо дуть, – посоветовал я.
– Лютый, ты просто неандерталец – добыл огонь трением!
Лютер принялся дуть, над палкой показался огонек, Лютер подкормил его сухой мшинкой, огонек приободрился. Я набрал воздуха побольше и тоже выдохнул, то есть дунул. Огонек погас.
– Ты чего?! – вскинулся Лютер. – Ты чего делаешь?!
– Дым, – сказал я. – Дым в лесу можно почувствовать за несколько километров. Хочешь нас демаскировать?
Лютер не понимал.
– Зачем тогда… – Лютер взял лук, подергал тетиву. – Я старался?
– Опыт, – объяснил я. – Если нам вдруг понадобится огонь, ты сможешь его быстро добыть.
Ярс хихикнул, Лютер отвернулся. Это вам за домкрат-гимнастику. И потом, это действительно полезно – уметь развести огонь.
– Давайте спать, – предложил я. – Лютер, ты первый дежуришь.
Я зевнул и устроился во хвоях. Космопроходчики не спали. Ярослав бурчал над мозолью. Лютер подтянул тетиву на луке, посадил на нее кусок коры, дернул. Получился низкий тревожный звук.
Я закрыл глаза. Ярослав охал. Лютер играл на луке, наполняя воздух тяжелыми мрачными вибрациями.
Наверное, от них приснившийся сон был неприятный и пугающий. Снился космос, Объект, я с ключом – собираюсь менять энергоблок. Корабль висит надо мной, я его чувствую. А потом нет, не чувствую. Задираю голову, а там только звезды. И справа, и слева, везде. Звезды. Пустота. Падение. Забавно. Прежнее человечество во сне падало с ветвей, современное почти всегда падает с открытой над Япетом аппарели.
Проснулся.
Ярослава не было. Лютер спал, я пнул его, Лютер открыл глаза.
– В боевой обстановке тебя бы расстреляли, – сказал я.
– Что случилось?
– Ярса выкрали.
Лютер сел, сонно огляделся, проверил шеврон. Мой тоже цел.
– Если его выкрали, почему у нас не сорвали шевроны?
Логика у десантника работает, не откажешь. На грунте тоже.
– Значит, Ярса не украли, – сказал я. – Значит, Ярс сам ушел.
– Куда? – не понял Лютер.
– В разведку.
– У него же мозоль.
Это точно.
Глава 5
Пьянущий лес
Мы с Лютером шагали по следу Ярослава, это было несложно. Я не следопыт, но Ярослав проломился по бору, как хромой меркурианский танк, – на высохшем синем мху темнели плеши следов, трава была смята, на песчаных прожилках отпечатались ребристые елочки подошв ботинок. Кое-где на можжевеловых кустах попадались надломленные веточки.
– Не, это не разведка, – сомневался Лютер. – Это нервы. Грунтовая трясучка. Такое случается, особенно у первоходов.
– Ярослав не первоход, – напомнил я.
– Да, конечно, вот только… Эта неудача с «Бродягой» его немного расстроила…
Лютер остановился.
– Что хочешь сказать?
