А иногда туман будто замирал, и неожиданный ветерок, как стая заблудившихся пойнтеров, растаскивал его по кускам, тогда пробивалось солнце – и я видел – вот запад. Но едва ветер стихал, вокруг снова сгущались желтые сумерки.
Лютер и Ярс отстали от танка и бродили по колено в тумане между кривыми пляшущими деревьями. Лютер пинал белую вату, Ярослав разглядывал чахлые сосны и пытался их согнуть.
Я думал, что дальше, и никак не мог придумать, что дальше. Лучшим вариантом был вариант с вызовом СЭС, любой экстраординарной ситуацией должны заниматься профессионалы, а стрельба по человеку из энергетического оружия, безусловно, являлась экстраординарной ситуацией. Но…
Но мне самому хотелось узнать. А вдруг это в самом деле не ошибка? Не нелепый розыгрыш, не непредвиденное стечение обстоятельств? Вдруг это злоумышленники? Настоящие. Осознанные злодеи.
Туман.
Лютер рассказывал, что подобные атмосферные явления он наблюдал на Меркурии, в каньоне Стерлинга, известном на всю Солнечную Систему своими чрезвычайно опасными кислотными стужами, стужи эти подкарауливают десантников в узких распадках и растворяют их вездеходы вместе с экипажами. Ярс отвечал, что меркурианские стужи, безусловно, опасны, однако их смертоносность сильно преувеличена, другое дело, «черные сети». Да, полторы тысячи километров для космоса не диаметр, но если корабль в такую попадет, то от команды одни ошметки кровавые по переборкам. Ярс пытался пролезть в дерево, свернувшееся кольцом. Лютер палкой закручивал туман в бойкие вихри. Привал, однако.
Все гораздо скучнее, откуда у нас злодеи, я за свою жизнь ни одного настоящего не видел. Мой троюродный дядя в Сиэтле рекон, коллекционирует пишущие машинки и книги, лучшая коллекция на Северо-Западе, когда мы бываем у него в гостях, я люблю посидеть в ховерном ангаре и почитать. Там в каждой книге обязательно злодей, без него никакой сюжет не сдвинуть. Ну, разве что вместо злодеев стихийные бедствия или дикие животные.
В литературе тоже без негодяев не обходились, литература всегда боролась со злом. Поэтому сейчас литераторам сложней живется, гораздо сложней… Вот где сейчас взять негодяя? Раньше в книжках просто делали, замораживали негодяя в криокапсуле, и он просыпается в будущем. Может, парочку наших лесных негодяев-стрелков тоже сто лет назад заморозили, а потом в них молния ударила, они и разморозились, выбрались из-под земли и теперь вооруженно злодействуют? Хотят…
Что сейчас негодяям хотеть? Время для негодяев абсолютно неподходящее.
Лютеру и Ярославу надоело без толку кривляться в кривых соснах, и они вернулись к танку.
Лес был спокоен. Мертв. Реальный мертвый лес. Здесь до сих пор никаких животных не водится, хоть и рекультивация проводилась, но животные сюда не торопятся. Чувствуют что-то. Смерть, что ли. Я историю не очень подробно изучал, а Последнюю Войну особенно, но если память не изменяет, тут, от Тильзита до Инстербурга, почти три миллиона человек перемололо. Сказочный лес. Танки, кривые деревья, камни. Странно тут дышится, удивительно, я подумал, что зря сюда не прилетал раньше, необычное место.
– У меня брат однажды полетел на полигон, – громко зевнул Ярослав. – Он все такое любит старовинченное – боевые батискафы, стратосферные дирижабли, бронепоезда. Так вот, на полигоне он залез в танк, запустил турбины…
Ярослав подышал на руки, подпрыгнул и повис на башенном орудии.
– Поймали его только через десять километров, когда он упал с моста в ручей, – сказал Ярослав.
– Это ты к чему? – спросил Лютер.
– Да так. А вдруг тут где бронепоезд… затерялся.
Ярослав, быстро перехватываясь по стволу, добрался до дульного тормоза, болтал ногами метрах в двух над землей.
– Это «Леппард», – Ярс потянулся и гукнул в пушку. – У «Яггера» дульного тормоза нет, так что «Леппард», Лютый, с тебя конфедератка!
Я двинулся вокруг танка, Лютер за мной.
– На пятое поколение «Яггеров» ставили сто двадцатки, а у них дульный тормоз, так что уши тебе соловьиные, а не конфедератка.
– Не скользи, Лютый, некрасиво. Проспорил – отдавай конфедератку.
Лютер отдавать конфедератку не хотел, конфедератка эта хранилась в почетном семейном шкафу лютерского семейства и передавалась по мужской линии, по преданиям, именно в этой конфедератке дальний предок Лютера ходил в атаку под Геттисбергом, кажется.
– Это «Яггер», – уверенно сказал Лютер. – Для любого, хоть сколь-нибудь разбирающегося в технике организма это совершенно очевидно.
– Макс, «Яггер» или «Леппард»? – обратился ко мне Ярослав.
– «Наталь», – ответил я.
Я заглянул в бортовое отверстие, видимо, от удара кумулятивного заряда. С другой стороны через бластерные пропалины в танк проникали солнечные лучи, отчего казалось, что внутри кружится золотистая пыль. Не пахнет ничем, железом. Скорее всего, после этого попадания экипаж и погиб.
– Интересно, зачем тут танки оставили?
– В качестве напоминания, – авторитетно заявил Ярс. – Идут грибники по лесу – а тут танк. И сразу вспоминают.
– То-то ты вспоминатель, – Лютер поморщился. – «Яггер» от «Леппарда» отличить не можешь…
– Да я могу таким даже управлять, – заявил Ярослав, болтая ногами.
– Тут ничего сложного нет, «Яггером» любой школьник управлять может, три рычага, две педали.
Лютер запрыгнул на гусеницу и влез на башню, дернул люк.
– Заварили? – спросил Ярослав, продолжая висеть на орудии. – Жаль, попробовали бы завести. Я читал, такие и под водой заводятся.
– Еще бы, – Лютер присматривался к люку. – «Яггер» был вполне подводным.
– Прокатились бы по лесу, – рассуждал Ярослав. – Пуганули бы этого лучеметчика…
Лютер ухватился за ручку люка, потянул. Люк скрипнул и неожиданно сдвинулся.
– Никто тут ничего не заваривал, – ухмыльнулся Лютер. – Приржавело немного. Сейчас узнаем, какой это «Леппард»…
Лютер принялся тянуть люк, но из этого ничего не получилось, сдвинувшись еще на полсантиметра, люк замер. Лютер несколько раз пнул его ногой и отступил, тяжело дыша.
Ярослав раскачивался на пушке.
– Свистульки делать может каждый, – ухмыльнулся Ярослав. – А вот ты добейся должной гипертрофии рук, мой друг!
Ярослав подтянулся одним могучим рывком и оказался верхом на пушке. Затем, балансируя, умудрился встать на ноги и спуститься на башню.
– Десантнику важна гипертрофия интеллекта, – заметил негромко Лютер.
– Конфедератку не забудь от пыли выбить, – Ярослав оттеснил Лютера. – Мне ваши семейные сапрофиты ни к чему.
Ярослав ухватился за ручку люка и дернул, потянул.
Ярс сразу значительно увеличился в размерах, вспучились мышцы, комбинезон затрещал, ноги вдавились в броню. Мне показалось, что башня чуть дрогнула, впрочем, может, так все и было. Люк не выдержал и поддался, между ним и башней образовалась щель.
