Но стоило шагнуть на Ночной базар, как все мысли вылетели у Викрама из головы.
От изумления чувства обострились. Здесь обитали косточки сказок, которые нашептывают в темноте, саженцы грез и призраки кошмаров. И Викрам стал частью всего этого. Он полной грудью вдыхал ароматы Ночного базара: со стороны звездной ночи тянулся зимний шлейф – ледяные груши и собранные в кучу угольки, сверкающие самоцветы и молочный крем; а от поцелованной дождем дневной половины веяло пламенем – перезрелыми сливами и сорванными цветами, сумеречными ягодами и стылым медом.
Увидеть Ночной базар – уже победа. Для Уджиджайна Викрам всю жизнь был досадным балластом. Самым знаменитым из облагодетельствованных подранышей. И утешение он находил лишь в сказках, где даже такой, как он, мог стать кем угодно. Теперь же, глядя вокруг, Викрам чувствовал, что все наконец встало на свои места. Он глубоко вдохнул, пытаясь прийти в себя после перехода по пещерам. Ноги болели от многочасовой езды верхом, а тяжелые цепи все сильнее врезались в шею.
Стоявшая рядом Гаури казалась расстроенной. Благородство требовало поинтересоваться самочувствием принцессы. С другой стороны, покуда упомянутая принцесса пыталась его убить и наверняка попытается вновь при первом же удобном случае, возможно, благородные порывы лучше проигнорировать. Она перехватила взгляд Викрама и нахмурилась:
– Пыхтишь, как буйвол в предсмертной агонии.
Да, в бездну благородство.
Ванары волокли их через обе половины Ночного базара, и никто не обращал на пленников внимания. Викрам содрогнулся. Неужто притаскивать людей в Иномирье тут в порядке вещей?
– Ты хоть представляешь, чем здесь торгуют? – покосился он на Гаури.
– Мечтами, – хрипло отозвалась она, не поворачивая головы. – По крайней мере, так мне говорили. Надеюсь, это правда.
Гаури вскинула подбородок, в черных глазах отразилось небо, и на миг показалось, будто она соткана из света. Викрам понял, что пялится, и резко отвернулся. Иномирье играло с его зрением.
У Владыки сокровищ дурное чувство юмора, раз он решил свести его с вражеской принцессой. Викрам думал, что обещанное исполнение желаний удержит ее от убийства, но Гаури не хотела связываться с магией. Даже сейчас она искала путь к отступлению, изучая Ночной базар будто хищник, все подмечающий и откладывающий сведения на потом. Зачем ей трон Бхараты, коли там пожелали ее смерти?
Зачерствелая часть Викрама предположила, что принцесса просто хочет вернуть отнятую игрушку. Но другая часть верила, что в ней есть нечто большее. Кто же эта девушка, которая смягчилась под небесами Ночного базара и надеялась, что в этом волшебном городе и правда торгуют мечтами? Викрам расправил плечи. Не важно. Ему ни к чему история ее жизни. Пусть лишь согласится на совместную игру, иначе он не попадет на Турнир желаний. Гаури должна стать его партнером. Он почувствовал это в тот миг, когда бросил ей рубин, будто сошлись два фрагмента головоломки. Но как заставить ее захотеть сыграть?
Пока они шли, на пути словно из-под земли вырастали палатки с разномастным товаром. Тут был и золотистый фрукт с трещиной на кожуре, похожей на ухмылку («когда на сердце погано, а надо изливаться сладкими речами»), и ожерелье из звездных осколков, в каждом из которых теплилась божественная песнь («дарует временную мудрость и находчивость»), и звонкие браслеты с лодыжек самой настоящей апсары («гарантированно наделят владелицу красотой… продавец-не-несет-ответственности-за-незапланированные-чувства-не-особо-привлекательных-потенциальных-любовников»), и поднос с клыками макары («возбуждающее средство для тех, кому в спальне хочется чуть больше сражений и укусов!»), и многое другое.
Первым делом ванары приобрели банку сердцебиений у безглазой женщины. Гаури, по-прежнему сжимая в руке прилипшее яблоко, суетливо задергалась и уставилась на тропинку перед собой так, будто замышляла побег.
– Крайне полезная штука в бою, – пробормотал желтый ванара. – Заливаешь себе в глотку, и вот у тебя уже полный рот последних слов.
– А как ловят удары сердца? – спросила Гаури.
– Вырывают их из груди, когда ребенок теряет равновесие или новоиспеченная жена слышит шаги молодого мужа у порога спальни, – ответила торговка. – Люди тратят сердцебиение попусту. А что, девочка, хочешь сделку?
Гаури открыла было рот, но ванары оскалились и зашипели:
– Нет, не хочет.
Затем они прошли через шатер, забитый тысячами рулонов ткани. Чтобы коснуться их, Викрам даже напряг скованные руки. Тут был шелк, сотканный из яблоневого цвета, и золотая сеть жужжащих медоносных пчел, и рулоны речной воды с дрейфующими по волнам рыбьими костями, а в самом углу висели нити птичьей трели. Ванары неистово торговались за ткань, сплетенную из теней.
– Я отдам вам теневую ткань, еще и проклятую брошку сверху накину – в обмен на человеческого мальчика-красавчика, – ухмыльнулась худая девица с иголками вместо зубов.
Викрам замер.
– Мне нужна брошка? – спросил желтый ванара у серого.
«Пожалуйста, скажи нет…»
– Тебе не нужна брошка.
Викрам облегченно повис на цепях, а торговка пожала плечами и протянула покупателям ткань. После этого шатра они очутились в будке с диковинным оружием, вырезанным из хрусталя. Гаури напряглась. А когда ванары потащили их дальше, втянула щеки и расставила ноги. Неужели собралась опрокинуть стол с оружием? Викрам внимательно следил за выражением ее лица. Да, так и есть, собралась.
Но она успела только подпрыгнуть, как ближайший ванара щелкнул пальцами, и Гаури застыла в воздухе.
– Плохая зверушка, – прорычал ванара, уронив ее на пол, а затем дернул за цепь, вновь поднимая на ноги. – Шагай. Или я отрежу тебе ноги.
Гаури повиновалась.
Наконец ванары приволокли их к сцене на ночной половине базара. На возвышении стояло двенадцать женщин. Голубые звезды сияли на их шеях, и немыслимо яркие цветы покрывали пол у их ног.
Одна за другой женщины откинули вуали и оказались столь прекрасны, что все вокруг ахнули. Даже Гаури неверяще приподняла бровь. Лица незнакомок напоминали образа из храмовой резьбы, недостижимые и совершенные.
У одних кожа была шелковистой, цвета полированного золота. У других – темно-синей, как павлиньи перья. У третьих вместо кожи переливалась чешуя. Единственное, что их роднило – голубой отпечаток звезды на шее каждой.
Глаза Гаури расширились. Викрам уставился на сцену… нужное слово вертелось на краю разума, никак не даваясь в руки, но заставляя отойти от женщин подальше.
– Вишканьи, – на выдохе прошептала Гаури.
Да, именно это слово он вспоминал. Викрам содрогнулся. Большинство уджиджайнцев не верили в байки о вишканьях, но отец рассказывал, что его дядя был убит прикосновением ядовитой куртизанки. Ее прислало в дар вражеское королевство, и на следующий же день дядя умер, а куртизанка исчезла. Смерть от единственного прикосновения…
