И я хотела их отравить.
Из-за нехватки припасов вражеские солдаты явились в почти пустую деревню. Почти пустую. Одни были слишком стары, чтобы добраться до целебных земель. Другие слишком малы. Кого-то задержали дети. Бхаратские воины быстро исполнили задуманное. Окружили. Перебили. Вероятно, в тот день мы уберегли тысячи жизней, но меня преследовали те немногие, кто не спасся. Призраки их сворачивались в моей груди, пока не набились так плотно, что полезли через рот, не оставив места для слов. Всю неделю меня рвало от еды.
«Зло во благо. Зло во благо. Зло во благо».
Эти призраки всегда будут порождать новые страхи… а все ли я сделала, а достойна ли я? Страх размывал границы между душой и пустотой, напоминая, что контроль – лишь иллюзия. Пиршество страхов Алаки, может, и не уничтожило меня, но эмоций поглотило вдоволь.
Опустошило.
Притянув Викрама к себе, я ощутила лишь холод. Холод, от которого покрывались инеем даже воспоминания о тепле. Викрам первым прервал поцелуй. Я отшатнулась от него, растерянная.
– Не хочу быть лишь способом отвлечься, – сказал он, поглаживая меня по щеке. – Даже для тебя.
– Это был просто победный поцелуй. – Во рту пересохло, и я шагнула к Викраму ближе. – Я могу лучше.
Он молча смотрел на меня, затем опустил взгляд на мои губы и с грустной улыбкой покачал головой:
– Даже не сомневаюсь.
После чего взял меня за руку и отвел в купальню. Там достал свежую, не залитую кровью одежду, набрал теплую ванну и отвернулся. Я оцепенело погрузилась в воду. Пока я мылась и переодевалась, Викрам напевал глупый ломаный мотивчик, разгоняя мрачные мысли, а затем повел меня к кровати. Я смутилась, нахмурилась. Но он ничего такого не сделал, только откинулся на подушки, устроил меня на своей груди и обнял.
– Рассказать секрет?
Я вздрогнула. Алака раскопала предостаточно секретов.
– Если ты так легко с ним расстаешься, значит, не особо важный секретик.
– Ладно, не хочешь, так не…
– Выкладывай.
Викрам засмеялся:
– Я пел тебе, когда ты отравилась.
– Неудивительно, что я так долго не могла очнуться.
Он щелкнула меня по уху. Я шлепнула его по руке.
– Могу раскрыть и другие.
Он рассказывал мне забавные истории. О том, как, будучи тощим юнцом, нарядился куртизанкой, чтобы пробраться в уджиджайнский гарем, но показался стражнику слишком убедительным. Или как натаскал одного попугая из отцовского зверинца осыпать бранью дворцовых храмовников. Викрам не просил делиться тайнами в ответ, словно просто хотел меня рассмешить. И вскоре я поняла, что действительно улыбаюсь.
Холод уже не вгрызался в сердце. Мало-помалу чувства возвращались. Пережитое на пиршестве страха не исчезло бесследно, но померкло. Не знаю, сколько мы так просидели, но казалось, прошли часы.
– Не такой я представлял себе победу, – признался Викрам, скользнув пальцами по моим влажным волосам.
– А какой?
– Не столь печальной, полагаю.
– На войне все именно так, – прошептала я.
– Как ты с этим справляешься?
Я помолчала. Я видела ужасающие битвы и порой не понимала, как вообще выжила. Не знала, заслужила ли этот шанс.
Наверное, единственный способ встретить новый день – взглянуть на историю под новым углом да так и жить.
Иногда призраки прошлого блекнут и умолкают. Иногда нет. Я сказала об этом Викраму, и он кивнул. Прежде я бы решила, что он соглашается из вежливости, но теперь верила: он и правда понял.
– Сказки на ночь, – пробормотал он.
Я вздрогнула, и Викрам обнял меня крепче.
– Мы в кошмаре, а не в сказке.
– Ошибаешься. Вот, слушай. Жили-были Принц-лис и Принцесса-зверь…
– Принцесса-зверь? Ужас какой, я…
Он шикнул на меня и продолжил:
– …и приходилось им делать всякие жуткие вещи. Например, говорить друг с другом.
Я рассмеялась.
– А еще бороться с воспоминаниями, которые пытались их поглотить, с ядовитыми красотками и… со страхом.
Сердце в груди разбухло.
– Они справились со всеми испытаниями во имя свободы. И однажды поймут, что она стоила пережитой боли, пусть сейчас и сложно в это поверить.
Мы притихли. Я невольно потянулась к ожерелью. Это была первая рассказанная мне сказка с тех пор, как Майя покинула гарем. Я почти позабыла истинную силу историй… как они убаюкивают, рассеивают мысли, позволяя увидеть мир с хорошей стороны. Не тронутой ядом. Меня окутало спокойствие.
– Ты забыл упомянуть о жертве.
Викрам пожал плечами:
– Это пустяк. Кубера сказал, что заберет лишь то, чего мы уже лишились. Если вдуматься, не такая уж большая это жертва.
– И ты ему веришь?
– Приходится, раз других вариантов нет.
Я засмеялась:
– Слова истинного Принца-лиса.
– Интересно, – нахмурился он, – когда я вернусь, меня станут величать Король-лис?
– Звучит не так интригующе.
– Наверное, придется создать для этого целый придворный комитет. Пусть целыми днями придумывают новые льстивые титулы, а я буду глупым королем, который им верит.
Мы расхохотались. Громко. Шутка была даже не забавной, но мы нуждались в этом, и звук смеха словно как-то залатывал душевные раны. Пиршество страха теперь казалось далеким кошмаром. А вот новый день приближался. Что я стану делать по возвращении в Бхарату? Чем обернется этот смех в объятиях вражеского принца?
– Чего ты хочешь дальше, Викрам?
Он округлил глаза. Но едва открыл рот, чтобы ответить, как пол загорелся. Мы быстро собрались и поспешили к двери, но перед уходом я достала из ящика комода яд Змеиного короля и осторожно спрятала флакон в потайном кармане шальвар-камиза. Финал был так близок, что я почти чувствовала вкус желания, готового сорваться с языка. На шаг ближе к Бхарате. К Налини.
– Гаури? – позвал Викрам, и я приняла протянутую руку.
В миг, когда мы покинули комнату, по спине скользнул холодок. Я не знала, последствия ли это борьбы со страхами, но атмосфера в Алаке ни капли не напоминала праздничную.
Мир словно затаился перед бурей, которая уже сгущалась в воздухе и лишь ждала подходящего момента для удара.
36
Другая песня
Ааша
Отвести взгляд от приглашения, которое доставили в ее покои, никак не получалось.
Все чемпионы обязаны присутствовать
