– Юльки! – фыркнула гостья. Крис, посмеиваясь, утащила ее в свою комнату и вскоре опять провалилась в сон. А вот Дарина больше часа лежала и смотрела в окно. Пугало то, что Юлик ее волновал. И внутри что-то сжималось при одной мысли, что он спит буквально за дверью.
А еще – тут Дарина даже не пыталась обмануть себя – оказалось безумно приятно услышать, что он сегодня «не смог» никого соблазнить из-за того, что думал о ней. Только вот оставались сомнения: она ему правда настолько сильно небезразлична или у парня срабатывает инстинкт охотника? Очень хотелось верить в первый вариант. Потому как, несмотря ни на что, Юлик продолжал ей нравиться. Даже сильнее чем прежде.
* * *
Утром девушек разбудил сердитый голос за стеной.
– О, мама сердиться изволит…
Кристина зевнула и вылезла из-под одеяла, толкнула Дарину. Та выглядела не менее сонно, хотя мигом проснулась, вспомнив, где находится.
Часы показывали десять утра, за окном ярко светило солнце, в окно скреблись ветки яблони. Судя по всему, ожидался жаркий день, а ночной дождь превратился в далекое воспоминание.
– Ты на кого похож вообще? Господи, а что с джинсами сделал?
В ответ раздалось недовольное бормотание.
– Юлиан, плевать мне, как ты себя чувствуешь! – Марина Алексеевна повысила голос. – Ах, голова у тебя раскалывается? Пить меньше надо! А если бы тебя в полицию ночью забрали в таком виде? Хватит ныть, вставай и иди в душ, а потом завтракать. Вставай, я сказала! Ты в каком виде перед своей девушкой появишься?
Бормотание стихло, словно говоривший потерял дар речи.
– Все! Я больше не могу! – Крис уже натягивала домашнее платье. – Одевайся, Дарка, я хочу видеть эту рожу!
– Я опоздала на электричку!
– Пофиг! Потом уедешь… если захочешь. Вставай, а то с кровати скину!
Пришлось подняться. Хотя бы потому, что тоже хотелось посмотреть на реакцию Юлиана. Ночью он явно принял Дарину за глюк. Что ж, она надела одолженные у Крис шорты и футболку, причесалась и последовала за рыжеволосой.
Юлик являл собой душераздирающее зрелище. Особенно душераздирающим оно выглядело потому, что парень не притворялся и не пытался вызвать жалость к себе. Ему правда было очень плохо.
Рыжий орк сидел на кровати, завернувшись в одеяло так, словно ему холодно. Хотя на улице июльское утро почти плавило асфальт и заставляло сохнуть лужи. С вечера заплетенные в косу волосы торчали во все стороны, под глазом наливался синяк, на щеке красовалась пара царапин. На полу несчастной кучкой валялись измазанные джинсы и такая же футболка. Дарина вздрогнула, только сейчас осознав, что ночью парень плюхнулся на кровать в одних трусах.
Когда они вошли, Юлик как раз сунул в рот какую-то таблетку и тянулся за бутылкой с водой. При виде Дарины он икнул и закрыл глаза. Потряс головой и осторожно приоткрыл один глаз, потом второй, перевел жалобный взгляд на маму.
– И не мечтай! – сурово отозвалась она. – Это не «белочка», а Дарина.
– И я, – добавила Кристина. – Но я уже ухожу умываться.
– Нет, ты никуда не пойдешь, – остановила ее Марина Алексеевна. – Ты приведешь вот это в приличный вид, перед тем как спускаться к завтраку.
«Это» все еще продолжало таращиться на Дарину и периодически щипать себя за руку.
– Действуйте, а то я позову остальных, – с этими словами Марина Алексеевна отвесила сыну легкий подзатыльник и вышла из комнаты.
– Питие есть веселье, – протянула Дарина озадаченно. – Кристина, а что делать-то?
Тут Юлик все же решил подать голос. Отчасти от того, что убедился в своем психическом здоровье.
– Принесите мне топор, пожалуйста. Ох, а перед этим еще пару таблеток.
– Пошла я за топором, – вздохнула Кристина. – А, не… погоди!
Она выскочила и вернулась буквально через минуту. Дарина даже не успела осознать, что их оставили вдвоем. Тем более Юлик опять обхватил голову руками и, казалось, с трудом сдерживал печальное подвывание.
– Держи, – вернувшаяся рыжеволосая сунула Дарине что-то очень холодное в непрозрачном пакете, вату, перекись и еще пару пузырьков. – Ты его морду лица в порядок приведи, а я сейчас быстро!
И опять исчезла за дверью, только последние слова словно еще висели в воздухе пару мгновений.
Дарина сглотнула и как деревянная повернулась к Юлику. Тот косился из-под упавших на лицо рыжих прядей и упорно молчал. Если честно, то она тоже не знала, что сказать. Особенно в свете ночного монолога парня. Ох, а ведь он тоже понял, что открыл душу вовсе не сестре.
Проклиная Кристину, которая шлялась непонятно где, Дарина откашлялась и решила все же первой начать разговор.
– Сядь прямо, у тебя на лице царапина.
Парень шевельнулся, и она на миг поверила, что послушается. Забыла уже, каким непредсказуемым мог быть Юлиан. Ну или просто еще не успела узнать его как следует.
– У меня и тут царапины, – рыжий сбросил одеяло на пол, открывая поджарую сильную фигуру. Царапины и впрямь были, длинные, тонкие, сразу над резинкой «боксеров» пересекали живот. Взгляд Дарины прикипел к прессу, пробудившиеся мысли так изумили, что она сделала первое, что пришло в разгоряченную голову. Взяла и приложила пакет со льдом к царапинам.
– А-а-а-а-а-а-а!
Если у Юлика и было похмелье, то оно резко прошло, когда парень взвился под потолок, отбрасывая от себя лед. Дарина с интересом понаблюдала за прыжком и прокомментировала:
– Судя по всему, тебе значительно легче.
– Изверг! – Юлик поморщился от собственного голоса, слишком хриплого. – Ты на тайной службе инквизиции, ведьма!
– Определись! Они вообще-то ведьм сжигали.
– Как ты здесь оказалась?
Тон у него был почти грубый. Дарина опять помянула недобрым словом запропастившуюся Кристину.
– Не волнуйся, не по твою душу.
– Жаль.
Вернулась Кристина и с ходу оценила картину: Юлик в трусах в одном конце комнаты и Дарина с ватой наперевес в другом.
– Ты выглядишь гораздо лучше. Дар, меня мама зовет помочь там на кухне. Короче, через полчаса спускайтесь завтракать.
И прежде чем кто-то успел возразить, Крис поспешила улизнуть из комнаты. Дарина только проводила ее растерянным взглядом. Юлик же, наоборот, приободрился и даже вновь плюхнулся на кровать, только теперь принял более соблазнительную позу.
– Так как ты здесь оказалась? Блин, я реально думал, что у меня «белочка» началась.
Дарина, поняв, что ей придется приводить рыжего оболтуса в чувство, со вздохом подошла ближе и принялась смачивать вату перекисью. Лед к синяку Юлик уже прикладывал сам.
Рассказ не занял много времени, но его хватило, чтобы Юлик закипел от злости. Он вообще не любил каких-то полутонов в настроении.
