— А тебя? — отпарировал Холмс-старший, выразительно скосив глаза на Ирен. — Нет, я не шучу, джентльмены: мне будет очень приятно. У Шерлока в квартире, должно быть, нет никаких угощений, доктора мы тревожить не будем: для врача плохая реклама — шумные сборища, ну а у меня в самый раз. Лорд герцог, вы окажете мне честь?
— Если только потом вы не скажете, что у вас что-то пропало, — ответил Уордингтон, вызвав взрыв хохота у своих спутников.
— А вы, мистер Лестрейд? — повернулся Майкрофт к сыщику.
— Что?! — ахнул тот. — Вы и меня приглашаете?!
— А как же, инспектор, — вздохнул лорд Джон. — Он просто вынужден. Назвать полный дом беглых каторжников и не пригласить полицейского было бы с его стороны неосмотрительно.
— Полно вам всем шутить! — махнул рукой Майкрофт. — У меня праздник, господа, а вы смеётесь... Тридцать лет тому назад я потерял брата. Сегодня мы встретились. Не удивляйтесь, именно тридцать лёг назад, уехав надолго из Лондона, я утратил право на любовь Шерлока. Я знаю, он скажет сейчас, что всё равно меня любил. Так вот, ты, Шерлок, не подозреваешь этого, а у меня в доме найдётся пять-шесть бутылочек хорошего старого вина, и я прошу вас всех сегодня распить его со мной, за здоровье моего брата. И миссис Ирен, если только она согласна.
Молчание было ответом мистеру Майкрофту. Никто не мог отказать в его просьбе. Минуту спустя кэб, снова битком набитый, покинул окрестности Лондонского моста.
Эпилог
Полгода спустя, в один из декабрьских дней накануне Рождества, к дому № 221б по Бейкер-стрит подкатила карета, запряжённая парой лошадей.
В этот день, впервые за год, приударил лёгкий морозец, и окно, в которое глянула, услышав стук копыт, миссис Хадсон, оказалось не прозрачным, а полупрозрачным, подернутым хрустальной сеткой дивного тонкого рисунка. Зима сделала на стекле свой первый набросок.
Карета, которую квартирная хозяйка всё-таки разглядела сквозь ледяную вязь, оказалась простым, но изящным экипажем, и опытный взор миссис Хадсон заметил даже небольшой, неброско нарисованный герб на её дверце.
Карета с гербом! Что же, хозяйку это не удивило. За долгие годы к этому скромному подъезду подкатывали бог знает, какие экипажи, побывала здесь и тиснёная золотом английская королевская корона, и короны других королевств, а уж кто выходил из карет, украшенных этими коронами, гербами, вензелями... О! Если бы только верная миссис Хадсон имела право посплетничать с дальними родственницами или знакомыми о посетителях своей квартиры, она легко доказала бы всему Лондону, что августейшие и царственные особы так же часто попадают в неприятные и безвыходные положения, так же часто теряют голову от страха и тоски, как любой торговец, клерк или башмачник. Но эта милая женщина была не болтлива и не глупа, и свой негласный долг, долг молчания выполняла свято.
Не удивившись появлению кареты, она сочла, тем не менее, необходимым, встретить высокого гостя и, накинув большую шерстяную шаль, пошла отпирать двери.
Между тем дверца с гербом распахнулась, и из кареты выскочил на тонкий ковёр свежевыпавшего и свежеутоптанного снега молодой человек в изящном светлом пальто с меховым воротником и в сверкающем цилиндре. Он распахнул дверцу ещё шире и подал руку даме, одетой в шиншилловое длинное манто с капюшоном. Дама высунула из-под серебристого меха ручку в лайковой перчатке, ступила на снег и, обернувшись, сказала кучеру:
— Питер, если мы не выйдем минут через десять, то не войдём очень долго. Тогда вы прогуляйтесь, а то сидеть и ждать холодно. Часа три можете гулять. Отсюда карету не украдёт никто.
Кучер кивнул головой, из-за толстого шарфа поглядывая на табличку с названием улицы и усмехаясь.
Джентльмен в цилиндре между тем протянул руку к звонку, но дверь сама отворилась ему навстречу.
— Добрый вечер, миссис Хадсон, — сказал он и снял цилиндр.
— Боже мой! — вскричала хозяйка. — Как неожиданно! Милорд герцог! Леди Лора!
— Простите за внезапный визит, — улыбнулся герцог Уордингтонский, пропуская вперёд себя жену и заходя следом. — Но мы знаем, что сюда можно явиться и без предупреждения. А они?..
— Дома, дома!
Миссис Хадсон повернулась к лестнице и крикнула, задрав голову:
— Мистер Холмс! Миссис Ирен! К вам гости.
— Гости или клиенты? — донёсся сверху женский голос, и через несколько мгновений грациозная фигура в тёмно-сером шёлковом платье появилась на верхней площадке прихожей.
— Гости! Я так и знала! Здравствуйте.
К простому, но изящному наряду миссис Холмс как-то не очень подходил плотный холщовый передник и пробирка из толстою стекла, в которой бурлило и переливалось что-то оранжевое.
— Здравствуйте, Ирен! — запросто, по-дружески лорд Джон взял её левую руку (в правой была пробирка) и пожал почти по-мужски. — Как вы хороши, ей-богу! Я сказал бы больше, но рядом моя жена.
— Говори, я не слушаю! — рассмеялась леди Лора. — Нет, миссис Холмс, вы действительно... Вы стали ещё красивее. Но что такое у вас в руках?
Ирен вздохнула:
— Неудавшийся опыт... Я знаю, что женщины — плохие химики, но сама вот увлеклась. Миссис Хадсон терпит, однако скоро, кажется, не выдержит!
— Да если бы хоть кто-то один занимался этим! — всплеснула руками хозяйка. — Вдвоём вы скоро весь дом взорвёте. Дайте мне эту пакость, миссис, я её вылью. Гости ведь у вас.
— Да-да, пожалуйста. — Ирен улыбнулась, снимая фартук и представая наконец во всём блеске своего тонкого, почти девического изящества. — Идёмте же наверх. Раздевайтесь и проходите.
— Если мы не вовремя, — нерешительно начал Джон, — то...
— Друзья не бывают не вовремя. — Ирен решительно потащила герцога наверх и остановилась только перед вешалкой. — И как раз сейчас нам ничто не помешает наконец поговорить. Стыдно сказать, мы не видели вас, Джон, со дня вашей свадьбы, а прошло ведь уже почти три месяца. Шерлок! — возвысила она голос.
— Кто там? — донёсся из гостиной голос, так хорошо знакомый лорду Уордингтону.
— Его светлость, с супругой! Так что придётся тебе переодеваться.
— Сию минуту! — ответил голос, в котором прозвучала радость. — Проходите в гостиную, я к себе.
Миссис Холмс толкнула дверь, и гости вошли в комнату, которую Джон видел до того один раз, вскоре после драматических событий, произошедших в июне, а леди Лора вообще никогда не видела. Однако это была комната, прекрасно знакомая им обоим по облетевшим всю Европу рассказам доктора Уотсона.
Герцог окинул её пристальным взором, ища заметных перемен, тех неизбежных изменений, которые вкрадываются в жильё холостяка, когда он перестаёт быть холостяком. Но, к удивлению Джона, гостиная совсем не изменилась за прошедшие шесть месяцев и ничем не отличалась от запомнившегося с детства описания, не раз приведённого Уотсоном. Всё было, как раньше: химический стол, обожжённый кислотами, да ещё и с двумя дымящимися колбами на штативе, следами неудачного опыта Ирен, коллекция трубок возле камина, на стене — персидская туфля с носком, полным крепкого табака, ведёрко для угля с сигарами, шкафы с картотекой и различными справочниками, всевозможные реликвии, раскиданные по всей комнате. Быть может, лишь некоторый, едва заметный порядок появился в расстановке мелких предметов на каминной доске, да ковёр перед камином не был больше засыпан пеплом. Но в остальном вид комнаты не изменился.
