Клей вздохнул:
— Я подумал об этом уже, когда они лежали у меня в кармане. Понимаю, вам нелегко решиться закурить краденую сигару...
Шерлок увидел, как и без того далеко не безмятежное лицо Джона при этих словах ещё сильнее напряглось, и понял, что нужно прервать его:
— Сэр, вы сильно преувеличиваете мою нравственную высоту! В определённых обстоятельствах я умею договориться со своей совестью. Но если уж вы угощаете меня сигарой, то могли бы и спичку предложить.
— С великим удовольствием!
Теперь Клей тоже улыбнулся, и Шерлок понял, что улыбка у него совсем не такая, как та, которую он видел на лице знаменитого мошенника до сих пор. Та была жёсткой, ядовитой, холодной и делала красивое лицо Джона старше. Новая улыбка сразу убавила ему года три-четыре и показалась удивительно простодушной — так обычно улыбаются дети.
Джон вытащил из кармана спичку, чиркнул но деревянной подпорке хижины и поднёс крошечный розоватый огонёк к сигаре, у которой Шерлок аккуратно откусил кончик.
— Какое блаженство!
Мистер Холмс глубоко затянулся горьковатым дымом и, откинувшись, прислонился к стене.
— Хорошие сигары, — кивнул Джон. — Хотя для вас это всё же не верх блаженства. Вы ведь всегда курили трубку.
— Чаще всего. — Подтвердил Холмс, глянув на подушечку большого пальца своей правой руки, желтоватую от навсегда въевшегося в кожу табака, которым он в течение многих лет набивал трубки. — Вы не могли рассмотреть мои пальцы в темноте. Значит, или рассмотрели их раньше, или рассказов обо мне начитались. Как было дело?
Клей от удовольствия хлопнул в ладоши, позабыв о своих кандалах, и их «браслеты» сердито лязгнули друг о друга.
— Судить по рассказам я не стал бы. Писатели чего только ни выдумывают о своих героях, даже вполне реальных. Нет, я внимательно вас рассматривал, сэр. Вы с самого начала были мне интересны, хотя до недавних событий я и не питал к вам симпатии.
— А недавние события что-то изменили? — спросил Холмс, втянув в себя столько дыма, сколько могли вместить лёгкие, и с ещё большим удовольствием выпуская его в потолок большими сизыми кольцами.
На бледных щеках Клея вспыхнул и тут же угас румянец.
— Вы считаете меня полным ублюдком? Даже не способным испытывать благодарность?
Шерлок Холмс поднял брови:
— Вы не так меня поняли, сэр. Ублюдком я вас никогда не считал, можете мне поверить. А что до благодарности, то, возможно, это я должен быть вам благодарен.
— А?! — Джон даже привстал с края лежанки. — Вы? Мне?! За право быть разрисованным «хлесталкой» мистера Вампира?
— Дело в том, мистер Клей. — Шерлок ещё раз затянулся и от удовольствия даже закрыл глаза, — дело в том, что Баррет всё равно не успокоился бы до тех пор, пока ему не представилась бы возможность пройтись этой самой своей «хлесталкой» по моим рёбрам. А так как он мог, в конце концов, застать меня врасплох, мне было чрезвычайно важно самому спровоцировать ситуацию, чтобы, по крайней мере, быть подготовленным к такому «угощению», а главное, не попасться мистеру Вампиру в минуту слабости или усталости. Тогда мне было бы гораздо тяжелее. Правда, я уверен, что он и после недавнего случая не оставит меня в покое насовсем, но теперь уже преимущество на моей стороне — он знает, что обычной поркой ничего от меня не добьётся, и что я в такой ситуации всё равно окажусь сильнее.
Джон покачал головой:
— В одном вы правы: он почувствовал вашу силу и испугался её. Я видел его поганую рожу в тот момент, когда вы ложились под его палку. И всё равно... Всё равно я не могу понять, для чего вы это сделали! Ну, если совсем честно: для чего?
Шерлок вновь улыбнулся:
— Если совсем честно, я просто не хотел, чтобы он убил вас. Мне кажется, такой незаурядный человек, как вы, сэр, должен закончить жизнь куда интереснее. И куда позже.
Несколько мгновений Джон молча смотрел в слабо освещённое размытым лунным светом лицо Холмса, потом протянул ему руку:
— Простите меня, мистер Шерлок Холмс! Я вёл себя в отношении вас как последний мерзавец. Могу я надеяться, что вы об этом забудете?
— Уже забыл, мистер Джон Клей.
И Шерлок крепко пожал руку знаменитого мошенника.
— Спасибо! — не сказал, а выдохнул Клей.
— Да, честное слово, не за что. А вы оставите мне ещё одну сигару? Для такого страстного курильщика, как я, ваш подарок, просто как глоток воды в пустыне.
— Я вам их все оставлю, — улыбнулся Джон. — Я их взял именно для вас. Мне и прежде не часто доводилось курить: я, вообще-то, не курю, а делал это только, когда нужно было кого-нибудь расположить к себе именно этим. Ну, знаете, курильщики обычно любят курильщиков и тому подобное. Здесь же мне и вовсе не хочется. Это вам. А послушайте, не хотите ли чашечку кофе?
— Кофе? — удивился Холмс. — А его-то вы где возьмёте?
Молодой человек встал:
— Пойдёмте, покажу. Здесь растёт один корень, не знаю точно, как он называется. Заключённые собирают его и варят напиток, очень похожий на кофе. Есть у вас кружка?
— Чего нет, того нет.
— Ну, ничего, у меня найдётся. Идёмте. Если позволите, приглашаю вас в гости.
— Благодарю, сэр, с удовольствием.
Шерлок, в свою очередь, встал и невольно оправил свою рубашку, как в былые времена оправил бы смокинг, собираясь пойти с визитом.
Они вышли на «центральную улицу», в это время суток совершенно пустую, прошли по ней до конца лагеря, свернули, миновали один из постов охраны, учтиво кивнув двоим охранникам, что сидели на лавке под брезентовым навесом, прошли по каким-то закоулкам и вышли затем к небольшой открытой площадке между складскими сараями.
Посреди этой площадки пылал костёр, вокруг него сидели и стояли каторжники, и один из них хрипловатым высоким голосом всё так же выводил ту самую нудную песню, которую Шерлок слышал из своей хижины. Над костром торчал сооружённый из каких-то железяк треножник, на треножнике был укреплён глиняный горшок невероятных размеров, а в нём булькало и пыхтело что-то, действительно пахнущее почти как настоящий кофе.
Завидев подходивших к ним Шерлока Холмса и Джона Клея, многие заключённые зашептались между собой, некоторые привстали им навстречу. Тот, который пел, умолк и стал помешивать в горшке пахучее варево.
— Добрый вечер, ребята! — бросил Клей, останавливаясь в двух шагах от костра.
— Добрый вечер! — отозвалось сразу несколько голосов.
— Садитесь! Подходите поближе! — гостеприимно пригласил вновь пришедших один из каторжников.
— Будьте гостем, мистер Холмс! — воскликнул другой.
— Я пригласил его в гости раньше тебя, Ник Стенли, — сказал Джон Клей. — Налей-ка нам посудину побольше, я потом тебе её верну.
