Уотсон улыбнулся и поднялся с кресла.
— Я рад, что встретил вас, сэр, — сказал доктор. — Вы благородный человек. Другие завидуют Холмсу, а вы восхищаетесь им.
Герберт Лайл опустил голову. Он был ниже доктора примерно на полголовы, и Уотсон не мог больше видеть выражения его лица, но он не сомневался в том, что в глазах молодого сыщика всё так же горит мальчишеский огонь отваги.
— Едем на Бейкер-стрит, сэр! — сказал Лайл. — Подождите меня, я только переоденусь.
Он ушёл в соседнюю комнату, вероятно, служившую ему кабинетом и спальней, и не более чем через пять минут, появился в тёмном, наглухо застёгнутом сюртуке и мягкой серой шляпе, с тростью в руке.
Отдав какие-то распоряжения своему юному слуге, детектив отворил дверь и кивнул доктору:
— Идёмте. И да поможет нам Бог!
ГЛАВА 3
Четвёртый день они жили вместе, в одной квартире.
В тот вечер, когда они приехали сюда вдвоём и Уотсон представил своего нового знакомого миссис Хадсон, добрейшая хозяйка несколько растерялась. Однако, узнав, для чего Герберту Лайлу понадобилось проникнуть в охраняемую ею опустевшую «сокровищницу», она с готовностью провела молодого сыщика в квартиру и сказала:
— Вы вольны делать здесь всё, что сочтёте нужным, сэр! Раз это просьба мистера Холмса, то я, с моей стороны, помогу вам всем, что в моих силах.
— Но мне, наверное, понадобятся несколько дней работы с картотекой, — смутился от такого радушия Лайл. — Не будут ли вам в тягость, миссис Хадсон, мои ежедневные визиты?
— Я же вам сказала: делайте всё, что сочтёте нужным, и столько дней, сколько потребуется. Только вот я подумала: зачем вам приходить сюда каждый день — тратить время, силы? А если далеко живете, то и деньги — эти кэбмены иной раз теряют совесть! Так не поселиться ли вам, сэр, в этой квартире на то время, пока вы будете выполнять просьбу мистера Холмса? Я уверена: он не станет возражать, когда узнает.
Лайл смутился ещё больше, но и Уотсон стал горячо убеждать его принять предложение добрейшей квартирной хозяйки. И молодой человек с видимой радостью согласился.
— Я заплачу вам за те дни, что здесь проживу, — сказал он миссис Хадсон.
Но она замахала руками:
— Это — квартира мистера Холмса, и я ни с кого никаких денег получать не стану — квартира не сдаётся! Я буду считать, что вы просто в гостях у моего постояльца.
Что касается Уотсона, то на другое утро он пришёл узнать, как идут дела у мистера Лайла, и нашёл его утонувшим в бумагах и записях, измученного, не спавшего ночь, но полного неистовой энергии. Доктору невольно вспомнилась сосредоточенная самоотдача, с которой работал Холмс. Правда, Лайла отличала, пожалуй, некоторая суетливость, но Уотсон отнёс это за счёт неопытности молодого сыщика. Доктору всей душой захотелось помочь этому человеку, взявшему на себя почти невыполнимую задачу, помочь, хотя бы участием.
— А что, если и я пока поживу тут с вами? — спросил он Лайла. — Уж мне-то миссис Хадсон не откажет, я столько лет здесь прожил! Хотел переселиться сюда, когда... когда случилась эта беда с Холмсом, но не смог. Честно говоря, было слишком тяжко. Эта квартира, и без него... Но теперь — другое дело. Я могу вам понадобиться. Ведь могу?
— Конечно, доктор, — ответил Лайл. — Только стою ли я такой чести?
— Да, полно вам! Стоите, не стоите? Что за вздор! Сегодня же улажу дела со своей практикой, попрошу мистера Анструзера временно меня заменить и переберусь. Займу свою прежнюю комнату. А вы — комнату Холмса. Сегодня, я вижу, вы и не спали. И не завтракали. Нет, вам определённо нужен сосед, а то вы себя изведёте.
И так, запросто, без столь обычных для англичан церемоний, они поселились вместе. Квартира на Бейкер-стрит ожила.
Первые сутки Герберт Лайл не отрывался от картотеки, в которой довольно быстро научился ориентироваться. Потом он стал делать какие-то записи, потом наконец немного отдохнул и поспал.
У него был довольно ровный характер, но иногда, чувствуя, что попал в тупик и не находит дальнейшей пищи для размышлений и решения задачи, Лайл нервничал, раздражался, казалось, готовый сорваться. Но тут же он гасил эти вспышки и принимался подшучивать над собой. Доктор отлично видел, что это спокойствие — результат выдержки, темперамент у Лайла на самом деле был огненный, но он неизменно держал себя в руках.
Они с Уотсоном обычно вместе завтракали, обедали, ужинали и за совместным столом, в разговоре, ближе узнали друг друга.
Герберт Лайл рассказал о себе немного, но ему просто нечего было больше рассказывать. Он был сыном небогатых англичан, которые волей судьбы оказались заброшены в один из северных американских штатов. Америка была его родиной, но ему довелось побывать и в Италии, и в Германии, и во Франции, ибо его отец много скитался, а мать рано умерла, и мальчик привык к бродячей жизни. После смерти отца он работал агентом одной небольшой фирмы, но ему вскоре надоело. Тогда он переехал в Калифорнию, поступил там в университет и проучился два года на юридическом факультете. Учиться дальше было не на что, не хватило денег, и молодого человека потянуло в Англию, на родину отца и матери. Здесь, в Лондоне, Герберт решил попытаться осуществить давнюю, почти тайную свою мечту, мечту, впитанную с прочитанными им ещё в детстве рассказами Уотсона о Шерлоке Холмсе. Едва веря в удачу, он дал объявление в газете. И первое же вскоре подвернувшееся дело принесло удачу и веру в себя. Потом пришёл ещё один клиент, потом ещё... Правда, денег это приносило немного, но сводить концы с концами удавалось, а что ещё нужно, когда при этом осуществляется мечта?
На второй день Лайл надолго исчез и вернулся расстроенный и злой. На лице у него отражались сомнение и усталость.
— Я, наверное, всё-таки бездарность! — воскликнул сыщик, усаживаясь за ужин, который давно ждал его. — Не могу связать между собой простых вещей. Мистер Холмс на моём месте давно бы держал в руках все доказательства. И ведь я чувствую, что они есть, они есть, я теперь сам вижу всю эту картину, но в каком-то месте всё исчезает, там словно белое пятно... Но где, где?
— Куда вы ходили? — спросил молодого сыщика Уотсон.
— Был в этом проклятом особняке Леера, — отвозил Лайл, без всякого аппетита ковыряя вилкой в яичнице. — Там живёт сейчас какой-то дальний родственник, везде и всё переставлено, кроме, слава богу, того самого кабинета. Ну осмотрел я всё... И ничего не понял. Не в воздухе же растворился этот убийца?! И потом я, выходит, плохо понимаю слова из письма Холмса, которые относятся к обследованию особняка.
— Ну уж там-то понимать нечего! — пожал плечами Уотсон. — Там обычная инструкция для осмотра. Я помню.
— Что вы помните? — спросил уныло Лайл.
— Холмс написал: «Обратите внимание на ковёр. Пятно на ковре. Кровь сворачивается за несколько минут. Большой сейф с двумя отделениями».
