Леди Рэндолл покачала головой:
— Навсегда мы на расстанемся, Джон. Если случится самое худшее, вы снова убежите, и мы вместе исчезнем. Да и убегать не надо будет. Мистер Холмс сообщит нам, если доказать вашу невиновность окажется невозможно, и тогда мы решим, куда уехать. Есть много мест на Земле, где нас никто никогда не найдёт. Не качайте головой! Я ничем не пожертвую. У меня же ничего в мире нет, кроме моей любви, и никого в мире нет, кроме вас.
— Лора!
Он прижал её руки к губам и целовал их, не отрываясь, пока голова у него не закружилась, и не пришлось откинуться назад, чтобы не упасть на колени Лоре.
— Что с вами? — спросила девушка.
— С головой что-то... Простите. Я влюблён первый раз в жизни.
— Вы обманываете меня! — воскликнула леди Лора. — Все мужчины так говорят девушкам. Сколько вам лет?
— По-настоящему тридцать, но считайте, что двадцать четыре. Шесть лет каторги не в счёт, там не было женщин, и я позабыл, как они выглядят. В двадцать четыре многие ещё не бывают влюблены. Многие мужчины. Мы взрослеем позже вас, женщин!
— Я знаю, — засмеялась Лора.
— Значит, принимаете мои доводы! — воскликнул Джон. — Верите мне теперь?
— О, Джон, зачем вы спрашиваете? Вы же видите, я поверю каждому слову, которое вы скажете. Почему вы такой бледный? Вам ещё плохо?
— Голова! — он тронул рукой затылок. — Просто смешно. Можно голову к вам на колени?
— Да, принц! — рассмеявшись ответила Лора, вспомнив ответ Офелии на вопрос Гамлета.
Он лёг на дно слегка качнувшейся лодки и опустил голову на мягкий светлый миткаль лориного платья. Она робко коснулась рукой его каштановых с золотым отливом волос, окунула пальцы в их густую массу и стала ерошить и ласкать их, в то время как молодой человек закрыл глаза и целиком отдался блаженству, которого не испытывал ещё ни разу в жизни.
Трудно сказать, сколько просидели они так. Но внезапно чья-то тень легла на воду возле лодки, под чьей-то неосторожной ногой хрустнул сучок, и тотчас Лора испуганно вскинула голову, а Джон открыл глаза и привстал.
— Добрый день, леди! Здравствуйте, милорд! Сожалею, что помешал вам!
Этот слегка сорванный, будто ломающийся голос был незнаком ни Лоре, ни Клею. Но как ни странно, раздавшись прямо у них над головой, он не особенно напугал их. Оба сразу же посмотрели туда, откуда он исходил, и увидели человека, отбросившего тень на ровную поверхность озерца.
Он стоял возле ствола громадной ивы, почти совершенно заслонённый прозрачным шатром её гибких ветвей, потому-то тень его и была виднее, чем он сам. Но вот он выступил вперёд, подойдя к самому краю берега. Это был молодой человек среднего роста, в светлом костюме и летней светлой шляпе, из-под которой красиво выбивались пышные вьющиеся волосы. Впрочем, шляпу он тут же снял и поклонился, улыбаясь молодой паре.
— Кто вы такой и что вам нужно? — спросил Джон, придя в себя после первого удивления.
— Меня зовут Герберт Лайл, милорд, — ответил незнакомец. — Честь имею представиться вам и леди Рэндолл.
— Мы счастливы знакомству. — Клей осторожно встал в лодке во весь рост и подал руку Лоре, чтобы и она тоже встала. — Но, по-моему, меня вы с кем-то путаете.
— Уверен, что нет, — мистер Лайл отступил, чтобы дать возможность Лоре и Джону выйти из лодки. — Уверен, что не путаю. Я говорю с лордом Джоном Дэвидом Клиффордом лордом Кромуэлом.
Молодой человек слегка побледнел, но ответил достаточно невозмутимо:
— Это не моё имя, сэр. Вы обознались.
Герберт Лайл улыбнулся:
— Вы не верите мне, милорд, и правильно делаете. Но у меня есть для вас верительная грамота.
Он вытащил из кармана и протянул Клею конверт.
Джон лёгким прыжком выскочил из лодки, помог выйти леди Лоре и, не спеша, уже никак не выдавая своего волнения, взял конверт из рук Лайла. Адрес на конверте и почтовый штемпель отправления заставили его, однако, вздрогнуть.
— Из Перта доктору Уотсону! — прошептал он.
— Совершенно верно. Оно опередило вас на две недели. Это я по просьбе мистера Шерлока Холмса веду, вернее говоря, вёл расследование вашего дела, милорд.
— Да какого, в конце концов, дьявола вы зовёте меня милордом?! — вскипел Джон.
Лайл пожал плечами:
— Зову, потому что вы — законный сын герцога Уордингтона. Это мнение высказано мистером Холмсом в письме, и я нашёл тому подтверждения. Вы — лорд Кромуэл. Как же вас называть?
— Как вы нашли меня? — спросил Джон. — Вы видели Шерлока? Что с ним?
Герберт нахмурился:
— Мистера Холмса я, к сожалению, не видел. Его видел Уотсон, но это было вчера, и где ваш друг сейчас, я сказать вам, увы, не могу. А найти вас было нетрудно. Я же не из полиции. Я узнал подробности происшествия на «Адмирале Нельсоне», взял в портовом управлении список пассажиров этого парохода, ехавших из Мельбурна, отыскал фамилию леди, с которой произошёл несчастный случай.
— Вы сразу поняли, из-за чего он произошёл? — спросила леди Лора.
— Да, леди Рэндолл, почти сразу. Но оказалось, я зря проделывал всю эту работу. Когда, вернувшись из порта, я встретился с доктором Уотсоном, он просто передал мне ваш адрес, ему назвал его мистер Шерлок Холмс.
— Значит, Шерлок хочет, чтобы я покинул это убежище? — спросил Джон Клей.
Лицо Герберта Лайла выразило некоторое сомнение.
— Милорд, я не знаю, для чего он мне сообщил, где вы находитесь. Надо полагать, решил довериться моей сообразительности. Если это так, я могу гордиться тем, что сделал.
— А что вы сделали? — быстро спросила Лора, во все глаза глядя на сыщика. — Вы доказали невиновность Джона? Да?
— Да, леди Рэндолл, — сказал Лайл и посмотрел на девушку взглядом, в котором читалось нечто большее, чем просто уважение.
— Вы доказали?! — голос Лоры звенел, как серебряная струнка. — Да?!
— Это, собственно, не я доказал, — краснея, уточнил Лайл. — Это мистер Холмс. — В письме всё есть. Я только использовал общие выводы мистера Холмса. Вы прочитали письмо, милорд?
Джон, пробежавший глазами мелко исписанные листки, поднял взгляд на сыщика и прошептал чуть слышно:
— Неужели это можно было доказать? Через девять лет?
— Можно, — кивнул Лайл.
— А сапфиры? Он пишет, что существуют настоящие, неподдельные. Он и там мне это говорил. И они...
— Вот они, лорд Кромуэл.
Герберт Лайл вытащил из внутреннего кармана коробочку и раскрыл её. В солнечном свете два огромных сапфира вспыхнули и замерцали, посылая в воздух тысячи голубых, зеленоватых и розовых искр.
— О, Господи! — вырвалось у Джона.
