— Что предпринимает по этому поводу моя дражайшая сестра?
— Она стремится укрепить город. Лорд Слинт утроил численность городской стражи, а королева поставила тысячу мастеровых на оборонные работы. Каменщики укрепляют стены, плотники сотнями строят скорпионы и катапульты, лучных дел мастера готовят стрелы, кузнецы куют клинки, а Гильдия Алхимиков пообещала выставить десять тысяч горшков дикого огня.
Тирион беспокойно поерзал в седле. Его порадовало, что Серсея не сидит сложа руки, но дикий огонь — предательская штука, а десять тысяч горшков способны всю Королевскую Гавань превратить в головешки.
— Где же сестра взяла деньги, чтобы заплатить за все это? — Ни для кого не было тайной, что король Роберт обременил казну долгами, алхимики же бескорыстием никогда не славились.
— Лорд Мизинец всегда изыщет способ, милорд. Он учредил налог для тех, кто хочет войти в город.
— Да, это верный доход. — «Умно, — подумал Тирион. — Умно и жестоко». Десятки тысяч людей бегут от войны в мнимую безопасность Королевской Гавани. Он видел их на Королевском Тракте — детей, матерей и озабоченных отцов, провожавших его лошадей и повозки жадными глазами. Добравшись до города, они, безусловно, отдадут все, что у них есть, только бы пройти за эти высокие надежные стены… хотя они крепко бы призадумались, если бы знали о диком огне.
Гостиница под вывеской, изображающей сломанную наковальню, стояла неподалеку от городских стен, близ Божьих ворот, через которые Тирион утром въехал в город. Мальчишка-конюх подбежал, чтобы помочь Тириону сойти с коня.
— Отправляйтесь со своими людьми обратно в замок, — сказал карлик Виларру. — Я буду ночевать здесь.
— Не опасно ли это, милорд? — усомнился Виларр.
— Что вам сказать, капитан? Когда я покидал эту гостиницу утром, в ней было полно Черноухих. С Чиллой, дочерью Чейка, никто не может считать себя в безопасности. — И Тирион ушел в дом, оставив озадаченного капитана снаружи.
В общей комнате его встретили бурным весельем. Он узнал гортанный хохоток Чиллы и мелодичный смех Шаи. Девушка пила вино за круглым столиком у очага вместе с тремя Черноухими, которых Тирион оставил ее охранять, и каким-то толстяком, сидящим к нему спиной. «Должно быть, хозяин гостиницы», — подумал Тирион, но тут Шая обратилась к нему по имени, и незнакомец встал.
— Дражайший милорд, как я рад вас видеть, — воскликнул евнух со сладкой улыбкой на покрытом пудрой лице.
— Лорд Варис? — опешил Тирион. — Не ожидал встретить вас здесь. — Иные его побери, как он ухитрился разыскать их так быстро?
— Извините за вторжение. Мне не терпелось познакомиться с вашей молодой леди.
— Молодая леди, — смакуя, повторила Шая. — Вы наполовину правы, милорд, — я и верно молода.
«Восемнадцать лет, — подумал Тирион. — Ей восемнадцать, и она шлюха, но сообразительная, ловкая в постели, как кошечка, с большими темными глазами, густой гривой черных волос, сладким, мягким, жадным ротиком… и моя! Будь ты проклят, евнух».
— Боюсь, что это я вторгся к вам, лорд Варис, — с деланной учтивостью сказал он. — Когда я вошел, вы все от души веселились.
— Милорд Варис хвалил Чиллины уши и говорил, что ей, наверное, многих пришлось убить, чтобы составить такое прекрасное ожерелье, — пояснила Шая. Тириона покоробило, что она называет Вариса милордом: так она и его звала в шутку во время их любовных игр. — А Чилла сказала ему, что только трусы убивают побежденных.
— Храбрые оставляют человека в живых и дают ему случай смыть свой позор, отобрав свое ухо обратно, — внесла ясность Чилла, маленькая смуглая женщина, чье жуткое ожерелье насчитывало сорок шесть человеческих ушей, высохших и сморщенных. Тирион как-то раз сосчитал. — Только так ты можешь доказать, что не боишься врагов.
— А милорд сказал, — прыснула Шая, — что он не мог бы спать, будь он Черноухим, — ему все время бы снились одноухие враги.
— Мне такая опасность не грозит, — заметил Тирион. — Я своих врагов боюсь и потому всех их убиваю.
— Не хотите ли выпить с нами, милорд? — хихикнув, спросил Варис.
— Охотно. — Тирион сел рядом с Шаей. В отличие от нее и Чиллы он понимал, что здесь происходит. Варис явился сюда недаром. Когда он говорит: «Мне не терпелось познакомиться с вашей молодой леди», это значит: «Ты хотел спрятать ее, но я узнал, где она и кто она такая, и вот я здесь». Тириону хотелось знать, кто его предал. Хозяин, мальчишка-конюх, стражник у ворот… или кто-то из его собственных людей?
— Я люблю возвращаться в город через Божьи ворота, — сказал Варис Шае, наполняя кубки вином. — Фигуры на них так прекрасны, что каждый раз вызывают у меня слезы. Эти глаза так выразительны, правда? Кажется, будто они следят за тобой, когда ты проезжаешь под сводом.
— Я не заметила, милорд. Завтра схожу посмотрю, если хотите.
Не беспокойся, милая, подумал Тирион, покачивая свой кубок. Плевать он хотел на эти фигуры. Глаза, о которых он толкует, — его собственные. Он хочет сказать, что следил за нами, и узнал, что мы здесь, в тот же миг, как мы проехали в ворота.
— Будьте осторожны, дитя мое, — говорил Варис. — Сейчас в Королевской Гавани небезопасно. Я хорошо знаю эти улицы, но сегодня испытывал почти что страх, думая, как пойду сюда одинокий и безоружный. В наши смутные времена повсюду подстерегают злодеи, да-да. Люди с холодной сталью и еще более холодными сердцами. — «Куда я пришел один и без оружия, могут прийти и другие с мечами в руках», — подразумевала его речь.
Но Шая только посмеялась:
— Если они захотят напасть на меня, Чилла живо с ними разделается, и у них станет на одно ухо меньше.
Варис расхохотался, словно в жизни ничего смешнее не слышал. Но в его глазах, когда он перевел их на Тириона, не было смеха.
— С вашей молодой леди очень приятно беседовать. На вашем месте я очень хорошо заботился бы о ней.
— Я так и делаю. Если кто-то попробует тронуть ее… я слишком мал, чтобы быть Черноухим, и на мужество не претендую. — Видишь? Я говорю на твоем языке, евнух. Тронь ее только — и ты лишишься головы.
— А теперь я вас оставлю, — сказал Варис и встал. — Я знаю, как вы должны быть утомлены. Я хотел только приветствовать вас, милорд, и сказать, как я рад вашему приезду. Наш совет очень нуждается в вас. Вы видели комету?
— Я карлик, но не слепой. — На Королевском Тракте ему казалось, что комета пылает на полнеба, затмевая луну.
— В городе ее называют Красной Вестницей. Говорят, что она идет, как герольд перед королем, оповещая о грядущих огне и крови. — Евнух потер свои напудренные руки. — Вы позволите загадать вам на прощание загадку, лорд Тирион? В одной комнате сидят три больших человека: король, священник и богач. Между ними стоит наемник, человек низкого происхождения и невеликого ума. И каждый из больших людей приказывает ему убить двух других. «Убей их, — говорит король, — ибо я твой законный правитель». «Убей их, — говорит священник, — ибо я приказываю тебе это от имени богов». «Убей их, — говорит богач, — и все это золото будет твоим». Скажите же — кто из них останется жив, а кто умрет? — И евнух с глубоким поклоном вышел из комнаты в своих мягких туфлях.
