– Лара Эверс, – сказал Майк, – до сих пор остается единственным конкретным подозреваемым. И Тишлер разыграет дьявола и выдаст ордер на арест.
Телефон Валльнера зазвонил.
– Да? А, отлично. Приведи его ко мне в кабинет, пожалуйста. – Он повесил трубку и повернулся к Майку: – Единоутробный брат Дитера Зиттинга здесь. – Кройтнеру он сказал: – Верни девушку. В противном случае не жди ничего хорошего.
Рюдигеру Отту было слегка за шестьдесят, несмотря на сезон, его лицо было загорелым.
– На Майорке всегда есть немножко солнца, – сказал он. – Я больше не мог терпеть эти холодные, свирепо-серые зимы.
– Я нужен здесь, к сожалению. – Валльнер вздохнул. – В противном случае давно бы был где-нибудь на юге. Я понимаю, если у вас проблемы с холодом. И тем выше мы ценим, что вы приехали сюда.
– Ну что вы, это вполне естественно. Речь идет о моем брате. Где я могу его увидеть?
– Вам придется отправиться в Мюнхен вместе с нашей коллегой. Вероятно, вы прямо сейчас туда поедете.
– Нет проблем. Есть ли у вас подозрения, кто мог совершить такое?
– Мы надеялись получить от вас пару предположений. Видимо, ваш брат прятался от кого-то. И вероятно, не от полиции. Преступления, совершенные им, относятся к давнему времени.
– Конечно, была эта женщина, которую, по рассказам, он разорил. Кажется, ее звали Мириам Кордес.
– Какое отношение она имела к «Шварцвассеру»?
– Насколько я понимаю, ей принадлежала компания, которую он привел к разорению.
– «Шварцвассер»?
– Да. Она унаследовала компанию от господина Аугустина, а мой брат был исполнителем.
– Кордес с одним «с» на конце?
Отт кивнул. Валльнер записал упомянутое имя. Оно, казалось, было ему знакомо, но не знал, где он его слышал или читал ранее.
– Вы не знаете, где ее найти?
– Нет. Я никогда не имел к ней никакого отношения. Не знаю, где эта женщина сейчас живет. Но вполне объяснимо, если она ненавидит Дитера. Она все потеряла из-за него.
– Был ли кто-нибудь еще, у кого нашелся бы мотив убить вашего брата? – спросил Майк. – Он был защитником. Некоторые винят своего адвоката, когда попадают в тюрьму.
– Возможно. Но я ничего об этом не знаю. Мы очень мало общались в течение всего времени его работы в качестве юриста. Его тогдашняя секретарша могла бы рассказать вам больше. Ее фамилия Марек.
– Госпожа Марек, к сожалению, умерла, – сказал Валльнер. – Вы не помните еще кого-нибудь, кто знал тогда вашего брата?
Отт почесал голову и взглянул в окно.
– Разве что этот детектив… Его зовут Баум.
– Он допытывался у вас, где ваш брат?
– Да. Он позвонил мне неделю назад.
– Что именно он хотел узнать?
– Только знаю ли я, как найти Дитера. Он тогда договаривался с ним об этой сделке с «Шварцвассером». Может быть, и еще о чем-нибудь в придачу.
Через полчаса Рюдигера Отта подобрала Тина, которая должна была поехать с ним в Мюнхен. Он протянул ей шарф Зиттинга, который привез с Майорки. Тот забыл его во время своего единственного визита в дом брата. Тина напомнила Отту, что вид трупа близкого родственника часто вызывает шок. Но Отт был уверен в себе и выразил решимость участвовать в идентификации.
Вскоре после того, как Отт покинул помещение, Кройтнер появился в кабинете Валльнера.
– Скажи мне, – Кройтнер показал на стоянку возле полицейского участка, – этот тип, уезжающий с Тиной. Кто это такой?
– Это Рюдигер Отт.
– Брат Вартберга?
– Он самый. Почему ты спрашиваешь?
Кройтнер колебался мгновение.
– Потому что… он был на мельнице Мангфалль вчера вечером.
Валльнер поднял брови:
– Ага? Когда это было?
– Между восемью и девятью часами. Когда разворачивалась вся эта история с Грайнером.
– Предположительно прошлой ночью он вылетел с Майорки в Мюнхен. – Взгляды мужчин встретились. – По твоему, что-то не так?
Кройтнер пожал плечами. Он мог сказать Валльнеру, что Лара Эверс уехала с Оттом и в этом нет ничего хорошего. На мгновение он дрогнул, беспокоясь за девушку. Наконец сказал:
– Не знаю. Я могу проверить, все ли относительно полета соответствует истине.
– Да, сделай это. – В голове Валльнера вспыхнули сигнальные огни. Ему хотелось чуть-чуть попробовать Отта на зуб. Возможно, он действительно прибыл вечерним рейсом. Но если солгал, то почему?
– И мне понадобится номер телефона Отта, – сказал Кройтнер. – Чтобы запеленговать его, если он где-нибудь появится.
– Хорошо. Но ты ни в коем случае не позвонишь этому человеку, ясно?
– Абсолютно. Можешь положиться на меня.
Валльнер скептически посмотрел на Кройтнера. Но тот не собирался звонить Рюдигеру Отту. Номер был нужен ему для других целей.
Валльнер думал о том, заметил ли он что-нибудь подозрительное в Отте, но ничего не нашел. Человек прилетает вечером с Майорки, а затем целенаправленно едет на мельницу Мангфалль, чтобы чего-нибудь выпить? Это совпадение казалось слишком странным, чтобы быть случайным.
– Только что позвонил в Берлин. – Оливер вырвал его из этих мыслей. Он стоял в дверях и, похоже, был в хорошем настроении.
– В Берлин? Кому?
– Старому Ристману. Давний приятель из полиции. Когда-то он заразил меня страстью к альпинизму. Без него меня бы здесь сейчас не было.
– А, этот. – Валльнер смутно помнил встречу с Ристманом.
– И вот ведь совпадение, он проводил тогда в Берлине расследование против адвоката Дитера Зиттинга и с радостью встретится с баварским коллегой в Берлине.
Глава 41
Берлин, 3 февраля 2016 года
Валльнер прибывал одиннадцатичасовым рейсом, поэтому Ристман предложил пообедать вместе. Берлинский коллега был большим поклонником баварского стиля жизни и выбрал ресторан в Шарлоттенбурге, где подавали пиво «Тегернзеер» из бочки. Оформление ресторана не очень отличалось от баварской пивной. Валльнер, возможно, съел бы свиную ногу с гороховым пюре. Но главный комиссар Ристман был как ребенок рад визиту в пивную, и Валльнер не хотел испортить ему удовольствие. Он только попросил Ристмана занять место как можно дальше от двери, потому что тот окажется там первым.
На самом деле Ристман уже находился в пивной, и в дальнем углу был зарезервирован стол. Вернее, половина стола, рассчитанного на десять человек. На другом конце расположилась группа австралийских туристов, с которыми Ристман уже успел подружиться.
– Это Бавария! – весело восторгался он и явно пребывал в пивном раю. – Пробыл всего пять минут, и знаешь уже половину гостей заведения. Прекрасно.
