Валльнер сел, кивнул австралийцам и завел оживленный разговор с Ристманом, который был заядлым альпинистом. Наконец они перешли к фактической теме встречи, и Валльнер описал то, что к настоящему моменту было найдено в Мисбахе.
– И вы думаете, что мертвец – это адвокат Зиттинг?
– Вполне возможно. Конечно, нас интересует, почему Зиттинг так внезапно исчез в 1996 году.
– Зиттинг был центральной фигурой в так называемом скандале «Шварцвассера». Папка газетных вырезок, найденная в доме мертвеца, говорит о том, что он продолжал интересоваться этой темой.
– Что сделал этот человек?
Ристман взял крендель из корзины с хлебом и откусил от него.
– Все было так: в 96-м умер единственный акционер «Шварцвассер лтд», некий Герберт Аугустин. Ну, и он завещал свое состояние, в основном заключавшееся в этой компании, даме, которая… ну, она была девушкой по вызову, или занималась эскортом – это определение, пожалуй, подходит лучше. Она скрашивала жизнь пожилых мужчин и получала за это деньги и подарки. Господин Аугустин, видимо, остался очень доволен дамой. Кроме того, у него не было детей. И он назвал ее наследницей.
– Вы знаете, как ее зовут?
Ристман вытащил планшетный компьютер из кожаного портфеля рядом с собой и включил его. Вскоре после этого на экране появился официальный документ.
– Я отправил себе мейлом обвинительное заключение того времени. Подождите. – Он перелистнул несколько страниц пальцем, пока не нашел искомое. – Кордес. Мириам Кордес. В то время уже несколько раз осужденная.
– Из-за чего?
– Все вокруг наркотиков. Кокс и крэк. И как-то раз телесные повреждения.
– Вымогательница наследства?
– Конечно, мы никогда не узнаем, на что она надеялась. Но Аугустин был опытным бизнесменом, а во всем остальном обычным пожилым человеком. Он умер от рака, когда ему было около семидесяти. Он также прекрасно знал, кто именно наследует его состояние, и принял меры предосторожности. И именно это, – Ристман помахал своим кренделем в воздухе, – стало спусковым крючком для скандала со «Шварцвассером».
– Каковы были эти меры?
– Он постановил, что Кордес будет получать только ежемесячную выплату от прибыли компании и назначил исполнителя. И этот последний являлся также главным представителем. Скажем так, он мог творить с компанией все, что ему было угодно.
– Зиттинг?
– Именно он.
Подошла официантка и принесла минеральную воду для Валльнера и легкое тегернзеерское для Ристмана. Без алкоголя было только пшеничное пиво иностранного пивоваренного завода, и об этом в таком месте Ристман даже слушать не хотел. Шумно чокнулись. И австралийцы, найдя обычай забавным, громко чокнулись стеклянными пивными кружками с полицейскими.
– Что-то должно было побудить Аугустина сделать Зиттинга исполнителем. – Ристман снова вернулся к обсуждаемой теме.
– Этот человек был адвокатом. Это близко.
– Зиттинг был защитником, то есть малоквалифицированным для работы исполнителя завещания. И он никогда раньше не работал на Аугустина. Однако незадолго до смерти Аугустина Зиттинг защищал по уголовному делу Мириам Кордес. Сама она засвидетельствовала, что Аугустин был очень впечатлен работой Зиттинга и считал его исключительно надежным.
– А он, похоже, надежным не был?
– Ему удалось мгновенно разорить компанию «Шварцвассер лтд». Вот почему против него велось следствие.
– Что именно он сделал?
– В качестве управляющего директора он купил другую компанию. По фантастической цене и в кредит.
– Разве банк не проверял сделку?
– Во-первых, в то время банки были еще не такими осмотрительными. Во-вторых, риски были скрыты в книгах. Но Зиттинг должен был их знать.
– Но вы сами сказали, что он не был достаточно подготовлен для такой деятельности.
– Да, вероятно. Но главный финансовый директор «Шварцвассера» явно его предупредил. Однако Зиттинг все-таки это сделал. – Ристман указал на свой планшет. – Я пришлю вам обвинительный акт, если вы дадите мне адрес электронной почты. Тогда вы можете прочитать его сами.
– Спасибо. Это нам очень поможет. – Валльнер достал из кармана пуховика визитную карточку и вручил Ристману. – Зиттинг выиграл от банкротства «Шварцвассера»?
– В том смысле, что деньги попали в его карман? Это невозможно было доказать. Вероятно, он схитрил. Странно, что Зиттинг исчез.
– Почему?
– Зиттинг исчез всего через два дня после покупки. Это было осенью 1996 года. Банкротство состоялось только в 1997 году, когда банки оценили ситуацию, в которой находился «Шварцвассер». Именно тогда они прекратили свои ссуды, и недвижимость пошла с молотка.
– В чем же тогда причина внезапного побега?
– Это, возможно, не имеет ничего общего с историей «Шварцвассера».
– Вы думаете?
– В то время у Зиттинга был клиент по имени Грегор Нольте. Этот человек был торговцем оружием и бывшим сотрудником КГБ.
– Сотрудник КГБ? Вы имеете в виду, что он был шпионом?
– Нет. Он работал на КГБ в СССР. Нольте был прибалтийским немцем. После распада СССР переехал в Германию и превратил свои старые связи в деньги. Незаконно, конечно. И, видимо, между Нольте и Зиттингом произошел разрыв. Об этом ходили слухи.
– Полагаете, Зиттинг вынужден был бежать от Нольте? – Ристман пожал плечами. – Неужели Нольте был так опасен?
– Еще как! Я бы не удивился, если бы в какой-то момент из Шпрее выловили труп Зиттинга. Но, видимо, он прожил еще двадцать лет.
– Как насчет этого Нольте? Он еще здравствует?
Официантка пришла с гуляшом из оленины для Ристмана и колбасным салатом для Валльнера. Берлинский инспектор окинул по-детски восторженным взглядом свою тарелку, но овладел собой и проверил список адресов на мобильном телефоне.
– Нет. Он уже мертв, – сказал он, глядя на дисплей. – Но вот человек, который тогда был его правой рукой… – Ристман поставил свой мобильный телефон перед Валльнером, с адресной страницей на дисплее. – Александр Шухин.
Глава 42
Во время обеденного перерыва Кройтнер поехал на своем монстроподобном велосипеде на мельницу Мангфалль. Ему понадобилось десять минут – почти так же быстро, как на автомобиле. Между тем Линтингер заметил, сколько электроэнергии ушло, когда Кройтнер зарядил батареи, и потребовал в качестве компенсации специальных скидок на следующую партию самогона.
Кройтнер узнал, что накануне рейсы с Майорки в Мюнхен были в 17:40 и 20:05. О позднем полете не могло быть и речи. И даже предыдущий рейс вряд ли позволил бы Отту оказаться на мельнице Мангфалль в соответствующее время.
