И вот, активировав амулет отвода глаз, я незамеченным покинул территорию аэродрома, извлек «виллис» и удалился на нём километров на сорок, как раз темнеть начало. Там достал «Мустанг», другой, и, поднявшись на нём в воздух, обойдя Москву стороной, полетел к Воронежу. По карте я прикинул: новый аэродром у полковника километрах в двадцати от прошлого, где я свой МиГ при посадке потерял. Найти не трудно.
Полёт занял почти полтора часа, и я на месте. Пролетел над аэродромом, чтобы убедиться, что я там, где нужно, и совершил посадку километрах в десяти от расположения. В части забеспокоились, услышав шум двигателя, причём незнакомый. А я, обслужив «Мустанг», достал второй, на котором девятерых высотников сбил. Оба заправил, а второму ещё и растраченный боекомплект пополнил. Потом убрал их, вытащил мотоцикл и с ветерком доехал почти что до расположения. Дальше – пешком с вещмешком за спиной, гитарой на боку и саквояжем в руке. Как раз на КПП вышел. Тут он из набитых мешков сложен был. Заметили меня не сразу, но, когда увидели, последовал стандартный запрос:
– Стой! Кто идёт?
– Стою. Майор Крайнов, к комкору Егорьеву.
Ко мне вышел сержант. Подсвечивая фонариком, изучил документы, косясь как на награды, так и на лицо. Кажется, узнал, видимо по фото, потому что я сержанта не помнил. К счастью, я не ошибся, здесь и располагался штаб корпуса. Полковник – о, нет, уже генерал-майор Егорьев ещё не лёг и моё прибытие встретил с радостью и с недоумением. Я объяснил, что меня подкинули на двухместном истребителе, что он воспринял нормально. Остальное на завтра. Положил он меня пока у себя в землянке, а завтра разберёмся. Вещи я сложил в голове нар, гитару повесил на стену и вскоре уснул, уже не слыша, как рядом устраивается генерал.
Утром меня подняли по общей побудке. Койка рядом уже была пуста. Дальше стандарт: оформление и обдумывание, куда меня направить. Я решил взять слово:
– Товарищ генерал, предлагаю временно сформировать звено, состоявшее из опытных лётчиков в двух парах. Для расчистки воздуха или свободной охоты, которую наша авиация также должна активно проводить.
– Нет у меня опытных лётчиков, майор, совсем нет. Они – костяк любого полка, изымешь, ослабишь костяк – и полку конец. Есть молодые, только из училища, у нас здесь они подготовку проходят. Учим летать. Хотя бы взлетать и садиться.
– Всё так плохо?
– Ещё хуже, чем ты мог бы подумать. Дам двоих молодых лётчиков ведомыми и три Яка. Машин тоже практически нет, но изыму средства. Тебе свой отдам, всё равно стоит, летаю сейчас редко, и две машины из восстановленных для ведомых. Прикажу зампотылу отобрать самые лучшие машины. А насчёт свободной охоты, то мне нравится. Справишься?
– Если сам отберу ведомых, вполне.
– Хорошо. Раз ты не знаешь, на какое время командировка, когда отзовут назад, работать начнёшь с завтрашнего дня. Базироваться будешь здесь, подчиняться лично мне. На оккупированную территорию не залетать, над нашей за врагом охотьтесь. Наши посты ВНОС сообщат, если кого где заметят. Всё ясно?
– Да, товарищ генерал.
– С вами будет работать мой адъютант старший лейтенант Коловец, он и поможет с формированием звена и организацией бытовых условий. А теперь свободны.
Я покинул землянку, адъютант вышел за мной, это был светловолосый голубоглазый парень лет двадцати пяти. Он же ведомый генерала. Сначала парень отвёл меня в штаб полка, который располагался рядом, и, познакомившись с командиром, тоже майором, я передал ему приказ генерала и велел выстроить молодняк, отбор будет. А немало выстроилось молодых парней, два десятка, некоторым девятнадцать, а кому-то и восемнадцать. Видимо, приписали себе год, чтобы можно было поступить в училище. В этом полку эти лётчики проходят подготовку, их учат летать, прежде чем отправить в полки корпуса. М-да, а мне выбирать. Покосившись на командира полка, подумал: стоит спрашивать у него совета или нет? В принципе, можно, я ведь не забираю их навсегда, я здесь временно, а лётчики останутся. Но всё же я решил довериться своей интуиции и указал на двоих сержантов.
– Сержанты Иванов и Крапивин, выйти из строя, – приказ командир полка. – Вы назначаетесь в ведомые майора Крайнова. Остальным разойтись.
– За мной, – приказал я сержантам и направился в сторону укрытия генеральского Яка.
Там механик готовил его к вылету, предупреждён, что я временно буду летать на нём. Парни, шедшие рядом со мной, с интересом, я бы даже сказал – жадным, изучали меня, особенно косились на трость. Адъютант умотал выбивать машины для ведомых, там, дальше в лесу, работала восстановительная часть, пешком километра три, а он на мотоцикле укатил. Пока шли, я ребят расспрашивал:
– Какой налёт и что умеете?
– У меня налёт восемнадцать часов в училище и здесь шесть часов, товарищ майор. Взлетали на Яках, отрабатывали виражи в одном квадрате, – ответил Иванов.
– Ясно. Коробочка.
– У меня, товарищ майор, двадцать часов в училище и здесь тоже шесть, – сообщил Крапивин.
– Понятно. Так, бойцы, я здесь в командировке, а это значит – временно. Но пока я тут, постараюсь научить вас летать. Про воевать – не скажу, сперва летать научитесь, учить долго, возможно, сбивать доведётся. Сегодня получите машины, и сегодня же при возможности начнём отработку совместного полёта, завтра первый боевой вылет. Посмотрим, что вы умеете.
Я остановился и, посмотрев на обоих, вставших по стойке смирно, негромко сказал, но те ловили каждое слово, и я уверен, не пропустили ни одного:
– Выпускать вас в бой с таким налётом – преступление. Не меньше ста часов должно быть, с наработкой опыта полётов в облачности и темноте. Учебные бои провести. Поэтому слушайте меня: завтра первый боевой вылет, не старайтесь никого сбить, всё равно не выйдет, ваша задача – не оторваться от моего хвоста, иначе собьют. Если группа немцев маленькая, я справлюсь сам, если большая – в героев не играем, я приказываю, и вы уходите, хоть как, сделаете вид, что сбиты, а у земли выправите самолёт и уходите. Я-то выкручусь, а вот вы – не факт. Насчёт трибунала, что вы меня бросили, я решу этот вопрос.
– Мы не трусы, товарищ майор, – тихо сказал Иванов.
– Я в этом и не сомневался. Но вспомните мои слова, когда доживёте и станете опытными лётчиками, тогда поймёте, что это такое – растить пополнение. Идём, у нас много дел.
Конечно, эти молодые сержанты вряд ли доживут до конца войны, но я действительно серьёзно собирался ими заняться, хотя бы придать уверенности в своих силах. А то такое вокруг происходит, потери огромные.
Я принял Як и проследил, как сержанты принимают свои машины. Велел час сидеть в кабинах и двигать педалями и штурвалом, делая повторно то же, что они делают в воздухе. То есть отработку. Потом мы учили карты окрестностей. Ну а после обеда, неплохого к слову, мы с разрешения дежурного по полётам поднялись в воздух и стали набирать высоту. У меня машина радиофицирована, я незаметно от механика с ней поработал, шум практически пропал, слышимость отличная, а вот у ведомых стояли только приёмники, но связь проверена. Да, машина генеральская неплоха, а вот сержантам выдали рухлядь. Если это лучшее из восстановленного, то что остальное? Ночь перед первым боевым заданием поработаю с ними, доведу до приемлемого состояния.
