Хьюз опять изменился в лице. Он всё никак не мог привыкнуть к манере Лузгина вести диалог. Вот только казалось, что он смягчился, но в следующую секунду опять пошел в контратаку.
– Есть некоторые трения, да. Это неизбежно. Конкуренция, видите ли, выживет сильнейший. Закон природы. Не я это придумал, – Хьюз попробовал было встать, но тут же передумал – появилась некоторая одышка, а выказывать своё волнение ему не хотелось.
– Скажите, мистер Хьюз, – Лузгин заметил попытку управляющего подняться, – по какой причине вы отпустили вчера всех местных рабочих?
Всё же, расставшись со своим креслом, мистер Хьюз заложил руки за спину и стал прохаживаться вдоль большого стола, но так, что держал Лузгина в поле зрения.
– Ничего странного. Черновая работа закончена, теперь следует только следить за процессами в домне. Для этого нужны мои специалисты. Зачем тратиться на лишних людей? Еще успеют поработать. В ближайшем будущем мне потребуется много людей. Тут не только из Александровки и Григорьевки мужики понадобятся. Сюда люд потянется. Это вам моё слово.
Лузгин опять сделал какую-то пометку и задал следующий вопрос:
– Вчера погиб один из ваших рабочих. Вам об этом докладывали?
– Нет. Все мои рабочие на месте. Они возле домны.
– Имею в виду из местных рабочих. После того, как вы приказали распустить смену, один из них по пути домой упал в колодец каким-то образом. Сегодня похороны, – Лузгин внимательно следил за выражением лица управляющего, но ничего кроме удивления и досады он в нём не прочёл.
– Что вы говорите… – Хьюз продолжал размеренно отсчитывать шаги по комнате, – не докладывали. Нужно будет семье помочь… Как его фамилия, не знаете, господин капитан?
– Крапива.
– Пошлю немедля… А то, что вы узнали об этом первым – непростительно и крайне неприятно для меня. Однако, я совершенно не удивлён. Водка делает с этими людьми ужасные вещи. Да и с моими тоже, чего там скрывать…
– Говорят, этот каталь не пил вовсе… – Лузгин продолжал внимательно наблюдать за управляющим.
– Пил… Не пил… человека не вернёшь уже. Сказал же – помогу семье. Еще никто обиженным не остался. Найдёте таких в поселении, или среди моих земляков – покажите. Не в моих правилах бросать несчастные семьи без содержания. Наказать могу, оштрафовать могу, но после смерти кормильца – всегда выплату делаю.
– Что ж… Благородно с вашей стороны. Если у коллег вопросов больше нет, то мы готовы откланяться, мистер Хьюз… – Лузгин убедился, что его спутники не имеют вопросов, после чего все они встали, чтобы удалиться.
– Господин капитан… – управляющий обратился к Лузгину, когда тот уже почти переступил порог, – я хотел бы испросить совета.
– Я вас слушаю, господин управляющий, – капитан обернулся.
Хьюз подошел к адъютанту и негромко продолжил:
– Дело разработки недр, добычи угля, требует некоторой систематизации. Вы присядьте… – Хьюз подвинул Лузгину стул и сам сел напротив, по другую сторону стола. – Так вот, доложу вам, эта неразбериха, что царит здесь, она меня с ума сводит. Рудники разбросаны, залежи разведаны частично. Следует продолжать эту работу, да так, как у нас заведено. Нужна система! Я выписал из Англии двух геологов и картографа. Зная, как вы близки ко двору, и, собственно, к Великому князю, хочу испросить позволения учредить при Новороссийском обществе картографический отдел. Как считаете, будет благословение князя?
Капитан, опершись на свою трость, внимательно слушал управляющего и теперь сам взял паузу для раздумий над ответом. Уж одно то, что вся документация общества велась на английском и поэтому была недоступна для понимания обычным ревизорам, наводила капитана на размышления, а теперь англичанин просит легализовать работу английских картографов на российской земле.
– И как далеко вы планируете распространить их деятельность? – Лузгин был не готов, да и не имел полномочий отвечать на поставленный вопрос.
Предположив, что разговор может иметь продолжение, Хьюз был настроен оптимистично:
– В пределах земель, принадлежащих обществу. А там – как Бог даст. Нам будут нужны еще рудники, нам нужно командировать этих геологов в Новотроицкое для детальных исследований руд, нам нужно, в конце концов, ещё руду искать! Места эти не исследованы детально. Пласты разрабатываются только там, где выходят на поверхность, но я же чувствую, что здесь большая перспектива, а чутьё меня никогда не подводило. В конце концов – любое новое месторождение поможет ускорить исполнение наших обязательств перед российским правительством.
«Экий хитрец… Картографы, конечно же, из морского ведомства… Из Британского Адмиралтейства. То есть вы сейчас, мистер Хьюз, обращаетесь с прошением пустить сюда морских офицеров с планшетами и свободой передвижения…» – раздумывая над тем, как ответить управляющему, Лузгин уже догадывался, каким будет решение Великого князя. По крайней мере, он, его адъютант, сделает всё, чтобы Константин Николаевич не принял ошибочного решения.
– Мистер Хьюз, вы как обычно, дальновидны. Кто же подсказал вам такую прекрасную идею? – спросил Лузгин.
– Не скрою, это не моя идея, инициатива исходит от некоторых акционеров, которые рассчитывают на благосклонность Великого князя. Они уверены, что в интересах общего дела это будет полезно.
– А вы знаете что, господин Хьюз… Набросайте эти мысли ваших акционеров на бумаге. Мне так будет легче презентовать Его Императорскому Высочеству. Как будете готовы – обсудим как правильно подать ваше прошение.
Взглянув на хронометр, капитан обратил внимание, что время близится к полудню.
– Сейчас прошу простить, я вынужден откланяться. До вечера, господин Хьюз.
Выйдя из помещения заводоуправления, Лузгин предпочёл двуколке пеший поход на холм, где при храме располагалось кладбище.
Путь к поселению занял немногим более получаса. Лузгин двигался не спеша, пытаясь уложить в уме череду вчерашних и сегодняшних событий.
Невысокий храм с синими куполами стоял на возвышенности, рядом с ним располагался погост. Местные жители маленькими группками шепотом разговаривали во дворе, вспоминая усопшего и обсуждая такое странное вчерашнее происшествие.
Капитан Лузгин снял фуражку и, перекрестившись по православному обычаю, присоединился к людям, тихо заходившим в церковь. Гроб с телом покойного располагался, как положено, лицом к алтарю. Его матушка, облачённая в траурные одежды, поддерживаемая под руки, по всей видимости, младшими дочерями, держала дрожащими руками свечу и беззвучно плакала.
«Благослове́н Бог наш всегда́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в, аминь…» – священник, одетый в белые одежды, начал Чин погребения. Все прихожане осенили себя крестным знамением и обратили свои взоры к алтарю.
«Живы́й в по́мощи, в кро́ве Бога небе́снаго водвори́тся…»
