Под крышкой стола Лузгин не нашел ничего, кроме следов жирных рук. Скорее всего Вильямс не отличался аккуратностью, но одежду свою берёг и не имел привычки вытирать о неё руки, как это часто делали многие в его окружении.
Кровать была настолько тяжела, что капитану пришлось порядком поднатужиться, чтобы сдвинуть её с места.
– Эд сам сколачивал себе мебель. Кроме серванта, конечно. Он купил его в Григорьевке у вдовы местного священника, – подсказал капитану Хьюз.
– Да уж, – взявшись за ножку, Лузгин одним рывком сдвинул кровать, чтобы убедиться в отсутствии подпола, – живут ваши мастера скромно, если не сказать – бедно.
– Этот ваш очередной укол я с лёгкостью парирую, господин капитан. Вильямс вёл обособленный образ жизни. Раз в три месяца в Таганрог приходит теплоход из Великобритании. Парни ни в чём отказа не имеют. В рамках разумного, конечно. И потом – всё свое время Эд проводил на заводе. Иногда даже ночевал в комнате мастеров. Я тысячу раз его за это укорял, но в ответ получал только невнятное бормотание. Нет, это не бедность – склад ума. Во главе его жизни стоит металл, а не фарфоровые сервизы.
– Ну, вам виднее, господин Хьюз… – ответил управляющему капитан, ставя кровать на место. Следующим был сервант, всё содержимое которого состояло из пачки старых английских газет, бережно сложенных в стопку на верхней полке, пары тарелок, кружки и початой бутылки самогона, заткнутой обрезком кукурузного початка.
– А что с этим Нилом, часто они скандалили? – поинтересовался Лузгин, завершая осмотр, не принесший его расследованию ничего существенного, кроме понимания образа жизни Эдварда Вильямса.
– Это моя головная боль, – ответил Хьюз. – Так долго продолжаться не может. Мне предстоит принять решение, с кем из них расстаться.
– И к чему вы склоняетесь? – Лузгин достал платок и смахнул ним пыль с желтой перчатки на правой руке, чем вызвал некоторое удивление управляющего.
– Я еще не решил. На одной чаше весов перспективный и талантливый мастер. Алан Нил. Но полное отсутствие опыта, как жизненного, так и заводского. С другой стороны – опытный работяга Вильямс. Но какой же скверный у него характер… Решение пока не принято. Мои надежды на то, что Вильямс научит Алана жизни, разбились о самолюбие последнего. Всякая попытка Вильямса подсказать что-то, сделать замечание, наставить на путь истинный, нарывались на ревностную реакцию Нила. Так, с самого начала, они и не поладили. Нилу еще подучиться нужно, а Эд его ненавидит. Как-то раз высказал мне, что, мол, ведет себя Алан так, будто и не собирается здесь надолго оставаться.
Собеседники уже покинули помещение и отправились в сторону завода.
– Интересно, – Лузгин аккуратно сложил платок вчетверо и положил его в карман, – для чего же тогда Алан Нил приехал сюда с вами за тридевять земель?
– Вот-вот. Видели бы вы его горящие глаза, когда я людей набирал. Изначально я не планировал его брать. У парня молодая жена, куда ему… Уговаривал Алан меня долго и ему это в конце концов удалось – я сдался.
– Куда сейчас? У вас на рабочем месте мастера нет, а вы его и не искали… – капитан подождал, пока управляющий закончит свою мысль и вернул его к теме, которой они сейчас вместе занимались.
– Ума не приложу.
Дома для англичан были собраны практически вплотную друг к другу, образовав подобие улицы, которая, несмотря на поздний час, была пустынна – все её обитатели сейчас находились на заводе, пытаясь оживить домну. Ни один огонёк не освещал окон. Отсутствие во дворах собак, птицы и всякой другой живности создавало тот непривычный фон, который делал посёлок абсолютно безжизненным – полное отсутствие характерных для деревни звуков и кромешная тьма.
Внезапно среди этой всей тишины раздался хруст, и через долю секунды – хлопок, будто уронили что-то тяжелое. До источника звука было довольно далеко – он находился за углом в конце переулка, который образовывали дома.
Хьюз, резко ускорившись следом за капитаном, явно не поспевал и когда наконец-то добрался до места событий, то увидел лишь зияющий пустотой дверной проём. Сама дверь была выбита одним ударом внутрь и слетела с петель, подняв с пола густые клубы пыли, заметные даже в темноте.
Звуки борьбы, чьё-то звериное рычание и пара глухих ударов – это всё, что расслышал управляющий, с трудом справляясь со своей одышкой.
– Мистер Хьюз, зажгите лампу, – голос Лузгина раздавался откуда-то слева. – Она на столе и, кажется, цела.
В свете керосинки управляющий, поморщившись от её режущего глаз света, различил следующую картину.
На полу, раскинув руки в стороны, лежал Эд Вильямс, судя по всему, обездвиженный нокаутом, полученным от капитана. Вокруг правого запястья мастера была плотно обмотана веревка, другой конец которой валялся на полу, заканчиваясь большим узлом. Сам Лузгин еще не успел подняться, и восседал сверху, красноречивым жестом указывая на еще одно тело, лежавшее рядом. Это был Алан Нил, издававший уже предсмертные хрипы. То ли шея его получила смертельный перелом, то ли агония привела его в такое положение – но голова молодого мастера была неестественно повернута в бок и изо рта шла розовая пена.
– Боже… – Хьюз на секунду потерял самообладание, ноги его дали слабину. Благо, прямо рядом с ним оказалась лавка, на которую он и присел.
– Ну как вам, мистер Хьюз? – в словах Лузгина управляющий услышал весь сарказм, на который был способен капитан. – Колоритное представление, не правда ли? Перечень моих вопросов расширился, господин управляющий… – Лузгин перевернул еще не пришедшего в себя Вильямса лицом вниз, вытащил из его брюк пояс и принялся туго связывать руки мастера за спиной. В этот миг агония Алана Нила закончилась судорожным движением, и юноша испустил дух.
Хьюз перекрестился и сделал над собой усилие, чтобы встать и проверить пульс. Убедившись, что Нил отдал душу Богу, валлиец ладонью закрыл его глаза.
Капитан уже прислонил Вильямса к стене, поднялся на ноги, набрал ковшом воду и вылил её на голову мастеру, от которого крепко разило спиртным. Громко фыркнув, Эд выругался и попытался встать, но ноги его Лузгин успел стянуть полотенцем, потому попытка оказать противодействие со стороны мастера была обречена на провал.
– Что здесь произошло, вы можете объяснить, господин капитан? – Хьюз держал поднятой вверх рукой керосиновую лампу, пытаясь осмотреться.
Капитан, убедившись, что Вильямс сопротивления оказать больше не в состоянии, принялся тщательно сбивать пыль со своего мундира.
– Так как я оказался несколько быстрее вас, господин управляющий, то вам придется поверить мне на слово.
– Ваши колкости, господин капитан, уже не достигают цели. Вы разговариваете со мной, как с подозреваемым! – гневно парировал Хьюз. – Поначалу я терпел из уважения к вашему статусу, потом я терпел, потому что решительно ничего не понимал в ходе ваших мыслей, далее терпеть я не намерен. Или вы поясните, причину такого вашего тона, или я, чёрт возьми, забуду об обещанной Папой Римским анафеме!
