– Значит, его больше нет среди нас?
– Нет, нет, нет. – Большое пятно света от зеркального лица Сфинкса медленно проползло по стене, когда он повернулся. – Зодчий давно скончался. Я продолжаю его труд, как могу, но во многих кольцевых уделах забыли и про него, и про его внучку, и про обещания, которые когда-то дали.
– Раз уж вы продолжаете его труд, можно предположить, что вы могли бы рассмотреть мое предложение. У меня ведь, в конце концов, его символ. – Сенлин помахал картиной, которую опять свернул, после чего вернул в нагрудный карман.
– Это больше, чем просто символ, мистер Сенлин, – сказал Сфинкс. – Но да, давайте ради продолжения беседы притворимся, что у вас есть право ко мне обратиться, – и что же вы предлагаете?
– У меня есть основания полагать, что кое-кто затеял революцию, которая, если она состоится, может нарушить равновесие. Я – впрочем, не я один, а мы все – не понаслышке знаем об этом заговоре, и, думаю, вам это будет интересно.
– Вы говорите о Люке Марате.
– Да. Я знаю, сколько у него людей, сколько оружия. Я знаю, что он фактически захватил целый кольцевой удел и прорвался на Черную тропу. Я разговаривал с ним и узнал его кредо. Я смотрел ему в глаза и оценил его решимость.
– Хорошо, продолжайте. Расскажите мне все.
Сенлин подавил желание улыбнуться – он почувствовал, что ему удалось поймать Сфинкса на крючок.
– Нет, сперва мы должны прийти к соглашению. Я расскажу вам все, что знаю, но сначала вы должны рассмотреть наши скромные просьбы. Наш корабль нуждается в ремонте…
Сфинкс перебил его, взмахнув затянутой в перчатку рукой:
– Давайте не будем преуменьшать факты. Ваш корабль нуждается в надгробной речи.
– Он был способен летать, прежде чем ваша железная пиявка съела паруса.
– И это все?
– Во-вторых, я прошу предоставить рекомендательное письмо, которое гарантирует нам благоприятный прием в Пелфии, а также любые имеющиеся у вас сведения о местонахождении Марии. И наконец, я прошу вернуть мистеру Уинтерсу ее руку вместе с запасом горючего, как только конечность отремонтируют.
– Как-то дороговато для обмена на информацию, которой я, вероятно, уже владею. Одно только восстановление вашего корабля будет стоить целое состояние.
– В настоящее время наше финансовое положение не особенно благополучно, – сказал Сенлин, хотя подтекст был ясен: они на мели. – У нас в некотором роде денежное затишье. – И еще они были не особенно хорошими пиратами. – Я готов рассмотреть встречное предложение.
– Ах, замечательно. Детали. Моя любимая часть. – Сфинкс хлопнул в ладоши и не разъял их, словно поймал муху. – Байрон, неси свой стол.
Олень ненадолго вышел из комнаты и вернулся с неглубоким ящиком, подвешенным к шее на ремне. Он был бы похож на продавщицу апельсинов, не будь так исполнен благоговения, словно лакей, несущий корону. На висячем столе помещалась черная пишущая машинка и два лотка для бумаги; в одном были чистые листы, другой ждал наполнения. Байрон заправил бумагу в валик, вознес над клавишами длинные, грациозные пальцы и стал ждать диктовки.
Сфинкс заговорил, и Байрон принялся так быстро печатать, что воздух вокруг зазвенел от заданного им ритма.
Сенлин не оставил условия Сфинкса без комментариев. Он выдвинул собственные, к которым Сфинкс добавил новые оговорки, которые потребовали от Сенлина противодействия, которое спровоцировало ответ Сфинкса. В ходе этой перепалки на свет рождался контракт.
Сфинкс настаивал, чтобы ему разрешили допрашивать всех членов команды по отдельности, без свидетелей и в свое удовольствие, пока он не убедится, что узнал все о якобы разгорающейся революции.
Допустимо, но лишь при условии, что во время этих бесед он не попытается принудить допрашиваемых к какому-либо хирургическому или механическому изменению их персон.
Допустимо, но с пониманием того, что воздухоплаватели «Каменного облака» вольны сами заинтересоваться дарами Сфинкса, и в этом случае капитан и старпом не будут возражать или вмешиваться.
Допустимо, но при условии, что капитан или старпом смогут просмотреть любые получившиеся в итоге контракты до их подписания.
Допустимо, но…
Сначала Сенлин чувствовал себя относительно умным. Он отстаивал свои интересы перед превосходящим интеллектом, который, очевидно, был более опытен в юридических документах. Он держался, хотя не мог представить себе суд, который мог бы претендовать на какую-либо юрисдикцию над Сфинксом. В распоряжении этого человека была армия механических зверей! Но это не имело значения, потому что на данный момент Сенлин отстаивал свои интересы.
Почти наверняка.
Конечно, без компромиссов не обойтись. Лишь владение картиной придавало его словам хоть какой-то вес, но, если бы Сфинкс решил забрать артефакт, Сенлин не смог бы сопротивляться. Фердинанд разрешил бы любой спор в одно мгновение.
Таким образом, Сенлин признал, что корабль нуждается в капитальном ремонте, довольно дорогом, и было бы разумно для него и команды сделать Сфинксу одолжение в ответ. Сенлин не мог отказаться. Ему было совершенно ясно, что этот человек – не какой-нибудь возвышенный филантроп. Сфинкс был бизнесменом.
Эдит наблюдала, как Сенлин сдает позиции, с тревогой и толикой гнева. Она пыталась его предупредить, но Том был слишком занят, изображая храбрость, и не прислушался. А как спорить с мужчиной, за которым повсюду следует призрак жены?
Когда Сенлин внезапно согласился, что он, не переставая с энтузиазмом искать воссоединения с женой, чуточку пошпионит для Сфинкса, Эдит не смогла сдержать стон.
Байрон перестал печатать как безумный. Сфинкс и Сенлин умолкли и посмотрели на нее, ожидая каких-то слов. И ей действительно захотелось что-нибудь сказать, но она не знала, что именно. Она не хотела быть той, кто лишит Сенлина возможности разыскать жену.
Эдит все еще размышляла, а двое мужчин уже возобновили переговоры, перебивая друг друга: их слова путались, когда Сенлин признавал, протестовал и снова уступал, пока наконец все не кончилось, страницы не были сложены аккуратной стопкой и подписаны все до единой.
Конец.
Эдит с трудом в это верила и спрашивала себя, понимает ли Сенлин, что именно произошло. Теперь они все работали на Сфинкса. И виновата в этом она. Она привезла их сюда. Она могла отказаться. Вместо этого она закончила грязную работу капитана Ли за него. Она завербовала друзей.
Все это время Волета развлекалась. Сперва она наблюдала, как Байрон тарабанит по клавишам пишущей машинки, словно бьет в барабан. До чего же он высокомерный! Один раз бедолага-олень встретился взглядом с Волетой, вздрогнул и больше не смотрел в ее сторону. Ей очень хотелось изучить ходячий локомотив, но тот стоял за спиной, и она не смела крутиться, пока Ирен держала ее за руку. Все еще держала. Это было абсолютно нелепо, и, как только ей удастся вставить словечко – судя по тому, как увлеклись капитан и Сфинкс, надо чуток подождать, – она заявит решительный протест, изобразив пукающий звук или бросив ботинок. «Я на такое не подписывалась!»
