— Будь у меня вино, я бы сам его выпил, — сказал ему Пес. — Могу дать тебе воды и оказать последнюю милость.
Лучник долго смотрел на него, а потом сказал:
— Ты — пес Джоффри.
— Теперь я сам себе пес. Так хочешь ты пить или нет?
— Да. — Человек сглотнул. — И я прошу тебя оказать мне последнюю милость.
Позади у них остался маленький пруд. Сандор дал Арье свой шлем и послал ее за водой. Чавкая сапогами по грязи, она наполнила железную собачью голову. Вода вытекала сквозь дыры для глаз, но на дне еще много оставалось.
Лучник запрокинул голову, и она стала лить воду ему в рот. Он жадно глотал, и вода бежала по его бороде, превращая засохшую бурую кровь в бледно-розовые слезы. Допив, он облизал шлем изнутри.
— Хорошо. Жаль только, что не вино — очень вина хотелось.
— Мне тоже хочется. — Пес почти нежно погрузил кинжал ему в грудь, нажав на клинок всем телом, и тот пробил камзол, кольчугу и стеганую подкладку внизу. Вытащив кинжал назад, Пес вытер его о мертвеца и сказал Арье: — Вот оно где сердце помещается, девочка. Вот как надо убивать человека.
Да, можно и так.
— Мы его похороним?
— Зачем? Ему все равно, а у нас лопаты нет. Оставим его волкам и диким собакам — нашим с тобой братьям. Но сначала обыщем.
В кошельке лучника нашлись два серебряных оленя и около тридцати медяков, а в рукоять кинжала был вделан красивый розовый камень. Пес взвесил кинжал на ладони и кинул его Арье. Она поймала его за рукоять, сунула за пояс и почувствовала себя намного лучше. Это, конечно, не Игла, но все-таки сталь. У мертвеца имелся также полный колчан стрел, но что в них толку, когда нет лука. Сапоги его Арье были велики, а Псу малы, но она взяла себе его круглый шлем, хотя он сползал ей на нос и его приходилось постоянно сдвигать на затылок.
— У него, должно, и лошадь была, иначе он оттуда не ушел бы, — сказал Пес, оглядываясь по сторонам, — но теперь она убежала, дело ясное. Кто знает, сколько он тут пролежал.
Когда они добрались до Лунных гор, дожди почти совсем прекратились. Арья стала видеть солнце, луну и звезды и смекнула, что едут они на восток.
— Куда мы направляемся? — снова спросила она.
На этот раз Пес ответил по-человечески:
— У тебя есть тетка в Орлином Гнезде. Может, хоть она захочет выкупить твою тощую задницу — впрочем, одни боги знают, зачем это ей надо. Найдем дорогу через горы и доедем до Кровавых ворот.
Тетя Лиза. При мысли о ней пустота не прошла. Арье нужна была мать, а не сестра матери. Тетку она совсем не знала, как не знала и своего двоюродного деда Черную Рыбу. Надо было тогда пойти в замок. Арья так и не знала до сих пор, живы мать с Роббом или мертвы: она ведь не видела, как они погибли. Может быть, лорд Фрей просто взял их в заложники и держит их в цепях у себя в подземелье, а может, Фреи отвезли их в Королевскую Гавань, чтобы Джоффри отрубил им головы. Она ничего не знала наверняка.
— Нам надо вернуться назад в Близнецы, — внезапно решила она. — За матерью. Не может быть, чтобы она умерла. Мы должны ей помочь.
— Я думал, что только у твоей сестры голова набита дурацкими песнями, — проворчал Пес. — Фрей мог оставить твою мать в живых, чтобы взять за нее выкуп, это верно. Но я не дурак, чтоб идти в одиночку вытаскивать ее из этого замка, провалиться мне в седьмое пекло.
— Почему в одиночку? Я тоже пойду.
Он издал звук, напоминающий смех.
— Ну, тут уж старикан обделается со страху, не иначе.
— Ты просто боишься умереть! — презрительно бросила Арья.
Теперь Клиган рассмеялся по-настоящему.
— Смерть меня не пугает. Только огонь. А теперь молчи, не то я сам отрежу тебе язык и избавлю Молчаливых Сестер от лишних хлопот. Мы едем в Долину.
Арья не боялась, что он в самом деле отрежет ей язык. Кролик тоже вечно грозился шкуру с нее спустить, однако пальцем ее не тронул. Но искушать Пса тоже не следовало. Сандор Клиган — не Кролик. Тот не разрубал людей надвое топором и даже плашмя не бил.
В ту ночь она уснула, думая о матери и о том, не убить ли ей Пса, пока он спит, и не отправиться ли самой спасать леди Кейтилин. Закрыв глаза, она увидела перед собой лицо матери. Как она близко — даже запах чувствуется…
…И она в самом деле почуяла ее запах. Слабый, он смешивался с запахами мха, ила и воды, с вонью гниющего тростника и гниющих тел. Медленно переступая лапами, она дошла по мягкой грязи до кромки реки, напилась, подняла голову и принюхалась. Небо застилали серые тучи, по зеленой реке плыли мертвецы. Одни застревали на отмелях, других несло дальше по течению. Третьих прибивало к берегу. Ее братья и сестры пожирали их вкусную раздувшуюся плоть.
Вороны тоже кормились мертвыми, пронзительно крича на волков и оставляя в воздухе свои перья. Одна из ее сестер словила вспорхнувшую ворону за крыло, и ей тоже захотелось: у птиц кровь горячее. Хорошо бы похрустеть косточками и набить живот теплым, а не холодным мясом. Она проголодалась, и пищи кругом было вдоволь, но она знала, что не сможет съесть ни куска.
Запах стал сильнее. Она насторожила уши, прислушиваясь к воркотне своей стаи, сердитым крикам ворон, хлопанью крыльев и журчанию воды. Где-то далеко она слышала лошадей и голоса живых людей, но ей были нужны не они, а этот запах. Она принюхалась еще раз. Да, вот он опять, и теперь она не только чуяла, но и видела это — что-то белое, плывущее по реке. Оно зацепилось за корягу и развернулось, пригибая тростник.
Шумно расплескивая воду, она вошла в реку и поплыла. Течение было сильное, но она еще сильнее. Она плыла, ведомая своим чутьем. Запахи реки при всей своей густоте и сладости не привлекали ее — она правила на острый красный шепот холодной крови, на удушливый аромат смерти. Она гналась за ними, как за оленем в лесу. Наконец она достигла цели, и ее челюсти сомкнулись на бледной руке. Она потрясла эту руку, чтобы заставить ее шевельнуться, но ощутила во рту только кровь и смерть. Она уже начала уставать, и у нее едва хватило сил доплыть вместе с телом до берега. Когда она вытащила его на ил, к ней, высунув язык, стал красться один из ее младших братьев. Она отогнала его, лязгнув зубами, и только тогда отряхнулась. Белое, сморщенное от воды тело лежало лицом вниз в грязи, и холодная кровь сочилась из его горла. Вставай, мысленно твердила она. Вставай, поешь и бегай вместе с нами.
Потом она услышала лошадиный топот. Люди приближались с подветренной стороны, и она не учуяла их раньше, а теперь они были совсем рядом. Люди на лошадях, с черными, желтыми, розовыми крыльями и блестящими когтями в руках. Некоторые ее младшие братья ощерились, защищая свою добычу, но она рявкнула на них, и они разбежались. Таков закон. Олени, зайцы и вороны бегут от волков, а волки — от человека. Она бросила свою холодную белую находку в грязи и тоже убежала, не чувствуя никакого стыда.
