– Кто знает? – отозвался Брандок Дах, подперев ладонью подбородок и устремив мечтательный взор на юг. – Кто может сказать, что знает?
Они помолчали. Потом заговорил Джасс:
– Раз мы наконец здесь, о мой друг, мы ведь не забудем Демонланд?
Брандок Дах не ответил. Джасс продолжал:
– Лучше я стану вечным ночным гребцом в Лунных Болотах, чем королем всей Зимьямвии. Я охотнее буду встречать рассвет на Скарфе, чем в радости проведу остаток дней на зачарованном озере Равари под Коштрой Белорной!
Тут завеса облаков, скрывавшая восточные высоты, разорвалась в клочья, и перед ними встала, как невеста, освещенная косыми лучами солнца Коштра Белорна, всего в двух или трех милях к востоку. На ее обрывистых стенах почти не было голых скал, все были одеты слепящим снегом. Она была невообразимо прекрасна. Джасс и Брандок Дах встали, как мужи встают, чтобы приветствовать царицу во всем ее величии, и несколько минут смотрели на нее, не отрывая взгляда. Потом Брандок Дах проговорил:
– Вот твоя невеста, о Джасс.
XIII. Коштра Белорна
Как лорд Джасс выполнил, наконец, повеление своего сна, задал вопрос в Коштре Белорне; и какой ответ он получил
Вту ночь, по милости богов, они спокойно спали в полной безопасности в снежной пещере под высочайшими скалами Коштры Пиврарки. Заря расцветала, как шафранная лилия с дымчатыми прожилками тянущихся с севера перистых облаков. В море облаков огромные пики казались островами. Потом выкатился красно-золотой пылающий шар солнца. За час до его появления демоны и Миварш уже в связке выступили в путь к востоку. Неизмеримо сложен был подъем к северному бастиону, с которого они взошли на гору, но спуск с восточного гребня, ведущий к Коштре Белорне, оказался в семь раз сложнее. Стена была еще более гладкая, с боков зияли более глубокие бездны, предательские переходы от надежной скалы к осыпям попадались чаще. Встречались завалы неустойчивых камней, а рядом утесы без единого зацепа. Неудивительно, что спуск с гребня занял у них тринадцать часов. Солнце скатывалось к востоку, когда они, наконец, достигли кромки ледника, острой, как серп, обозначавшей Врата Зимьямвии. Они устали и остались без веревки, потому что не смогли бы спуститься с последнего бастиона, не закрепив ее вверху. Весь день свирепствовал северо-восточный ветер, неся на своих крыльях снежные бури. Пальцы онемели от холода, а бороды у Брандока Даха и Миварша Фаза обледенели.
Слишком усталые, чтобы искать место для ночлега, они продолжали идти за Джассом, и сделали еще много сотен шагов вдоль кромки льда, пока не остановились на расстоянии броска камня от утесов Коштры Белорны. Солнце почти село. С полудня по этим утесам сползло множество лавин, а теперь, к ночи, все стихло. Ветер унялся. На темно-синем небе ни облачка. Пламя заката окрашивало белые обрывы и обледеневшие карнизы в розовый цвет, а тени стали изумрудными. Тень Коштры Пиврарки накрыла подножья утесов Коштры Белорны со стороны Зимьямвии. Край этой тени отделил живых от мертвых.
– О чем ты думаешь? – спросил Джасс Брандока Даха, который, опершись на меч, разглядывал открывшуюся картину.
Брандок Дах вздрогнул и взглянул на него.
– О том, – сказал он, – что, похоже, твой сон лишь искушение. Король мог наслать его на тебя, чтобы соблазнить нас на подвиги, которые приведут нас к гибели. Во всяком случае, с этой стороны наверняка нет пути к вершине Коштры Белорны.
– А как же ласточка? – возразил Джасс. – Мы были отсюда очень далеко, когда она долетела до нас с благодатной вестью.
– Если это была не дьявольщина, – ответил Брандок Дах.
– Назад я не поверну, – заявил Джасс. – Можешь за мной не идти.
И он повернулся, снова обозревая замерзшие утесы.
– Не идти? – сказал Брандок Дах. – Ну и ты за мной не иди. Если будешь так гнусно перекручивать мои слова, я рассержусь. Только не будь слишком самоуверен, держи секиру наготове, а я не выпущу меча из рук, ему найдется работа полегче, чем рубить ступени. Но если ты тешишь себя надеждой взойти на эту стену раньше нас, значит, чары Короля свели тебя с ума.
Солнце село. Ночь взмахнула крылами. Бездонное небо стало темно-синим, и на нем задрожали точки света: звезды открывали глаза. Мрак окружал долины вдали, как прилив. Мороз и тишина ждали, когда ночь воцарится полностью. Утесы Коштры Белорны торжественно замерли в огромном молчании и казались смертельно бледными.
Джасс сделал шаг вдоль гребня и, положив руку на плечо Брандока Даха, сказал:
– Не говори ничего. Просто смотри на это чудо.
Чуть выше по склону горы со стороны Зимьямвии последние отсветы заката словно запутались в утесах и снежных завесах. Мрак сгущался, а эти отсветы становились ярче и двигались, заполняя ущелье, которое, казалось, уходило внутрь горы.
– Это из-за нас, – тихо сказал Джасс. – Она горит от нетерпения в ожидании.
Единственными звуками были их дыхание, удары секиры и звон ледяных осколков, ударявших о стену. А странный закатный свет впереди над ними с наступлением ночи становился ярче. Подъем был страшно опасен: пятьдесят или больше футов от гребня, без веревки, по крутой обледенелой скале с редкими карнизами, засыпанными снегом. Потом они благополучно добрались по короткой расселине до ее верхнего конца и вышли к ущелью с необычным светом. В нем могли идти двое в ряд. Лорд Джасс и лорд Брандок Дах взяли оружие и вошли в ущелье. Миварш собирался окликнуть их, но потерял дар речи и пошел за ними, как собака.
Ущелье перешло в пещеру. Некоторое время ее дно поднималось, потом стало полого опускаться вглубь горы. Воздух был холодный, но теплее, чем снаружи. Стены и пол пещеры освещались розовым светом, но было непонятно, откуда он шел. Над головой в смутном свете выделялись странные барельефы: люди с бычьими головами, олени с человечьими лицами, мамонты и бегемоты. Проходили часы, а Джасс со спутниками все шли по вьющемуся проходу, уже не понимая, где север и юг. Свет становился все слабее, наконец, совсем погас, и они продолжали путь в темноте: не кромешной, а словно в беззвездной летней ночи, когда не кончаются сумерки. Боясь споткнуться, они не спешили.
Потом Джасс остановился и принюхался.
– Пахнет свежим сеном, – сказал он. – И цветами. Это мне кажется, или вы тоже чувствуете запах?
– Да, уже с полчаса, – ответил Брандок Дах, – и проход расширился, и потолок поднялся.
– Это великое чудо, – сказал Джасс.
Они шли дальше, уклон кончился, под ногами появились мелкие камни и песок, а потом мягкая земля. Наклонившись, они тронули землю и нащупали спящие маргаритки и траву в ночной росе. Справа журчал ручей. Они были на лугу. Перейдя луг в темноте, наткнулись на высокую стену, которая сначала казалась просто темной массой, темнее окружающей ночи, а потом они различили открытые ворота. Перешагнув порог, они вступили на плиты двора и увидели лестницу к закрытым раздвижным дверям с порталом.
