– Здесь нет луны, – сказала царица.
Тогда лорд Джасс пересказал ей свое ночное видение, и все остальное рассказал до последней мелочи. Она серьезно слушала, а когда он кончил, с дрожью сказала:
– Эту тайну, милорд, я не в силах разгадать.
Потом, после недолгого молчания, она снова заговорила, приглушенным голосом, как будто ее слова и даже дыхание могли вызвать что-то ужасное:
– Значит, он пленен насланным Врагом по воле Короля Горайса Двенадцатого. Когда умирает один из рода Горайсов, на его место встает другой, с каждым разом более злобный и сильный. Так было всегда. Смерть не ослабляет правящий дом Колдунии. Это как если сорвать одуванчик, на его месте вырастет новый, крепче прежнего. Ты знал это?
– Нет, – ответил он.
– Благословенные боги, – продолжала она, еще понизив голос, – показали мне много скрытого, о чем сыны земли не знают, и чего вообразить не могут. Например, эта тайна. Есть только один Горайс. И по воле небес (которая иногда проявляется так, что не нашему слабому разуму судить об этом), когда умирает этот жестокий и злобный Один, от меча или от старости, его душа и дух переселяется в новое крепкое тело и проживает следующую жизнь. Потом он умирает в этом новом теле, и вселяется в следующее, а потом в следующее. Ему дана вечная жизнь.
Джасс сказал:
– Твои речи, о царица Софонисба, свыше понимания смертных. Ты говоришь о великом чуде. Раньше я кое о чем малом догадывался, но главного не знал. Истинно, этот Король, живя бессмертно, носит на пальце изображение змея Уробороса, которое в древности изготовили чародеи как знак вечности, где конец есть начало, а начало есть конец, и так без конца.
– Видишь, как трудна твоя задача, – проговорила царица. – Но я не забуду, милорд, что первым делом ты должен освободить того, о ком меня спрашивал (молю, не произноси имя!). Чтобы утешить тебя, могу сказать, что луч надежды я вижу. Больше ни о чем меня не спрашивай, пока я не проверю, не ложная ли это надежда. Если все так, как я думаю, то тебе придется пережить самое трудное испытание.
XIV. Озеро Равари
О помощи, которую царица Софонисба, воспитанница богов, оказала лорду Джассу и лорду Брандоку Даху; как возле зачарованного озера было высижено яйцо гиппогрифа; и что из этого вышло
На следующий день царица Софонисба пришла к лорду Джассу и лорду Брандоку Даху и позвала их за собой. Миварш последовал за ними, чтобы служить им. Они пошли по лугу и вошли в проход, подобный тому, каким они явились сюда. Он вел вниз.
– Вы, наверное, дивитесь тому, что внутри великой горы есть дневной свет, – сказала она. – Но это скрытая работа Природы. Ибо солнечные лучи, весь день бьющие в Коштру Белорну и ее снежные одеяния, растворяются в снегу, как вода, просачиваются сквозь скалы в тайных местах, и снова сияют в палатах, где мы живем, и освещают проходы, по которым мы входим и выходим. Как и на земле, у нас внутри горы цветные закатные огни сменяют ясный день, за закатом следует лунный свет, потом темнота, потом рассвет, потом снова ясный день.
Они шли вниз и вниз, пока вдруг, через много часов, не вышли в ослепительный день, оказавшись вне пещеры. Перед ними на чистый белый песок накатывались мелкие волны сапфирового озера, большого, с каменистыми островами, заросшими роскошными деревьями и цветами. Озеро словно покоилось в многоруких объятиях горных отрогов, по краям его в берега врезались извилистые заливы. Скалы на берегах были покрыты лесом либо цветами и зеленой травой, доходящей до самой воды, некоторые были увенчаны коронами из живописных утесов. Был полдень, по небу плыли облака, внизу бежали тени. Воздух был напоен ароматом. Над озером кружились белые птицы, иногда синей молнией проносился зимородок. Они стояли на западном берегу озера, под отрогом Коштры Белорны, на котором росли сосны, а между ними на полянах цвели примулы. На севере были две больших горы, и между ними виднелась узкая долина, доходившая до Врат Зимьямвии. Они, похоже, были больше, чем показались демонам с шести– или семимильного расстояния и шестнадцатифутовой высоты над озером. И отсюда все было невероятно красиво: Коштра Пиврарка, как распростершая крылья орлица, Коштра Белорна, как спящая богиня, прекрасная, как утренняя звезда. Удивительно ярко сверкали под солнцем снега; неземными, почти призрачными казались горы в летней дымке. В нижних долинах росли серые оливы с мягкими очертаниями, выше по склонам стояли дубы и березы, в более прогретых солнцем горных складках до самых морен цвели кремовые рододендроны. Дальше начинались ледники и снега.
Царица увидела, что лорд Джасс перевел взгляд с Коштры Пиврарки влево, на округлый гребень Гольо, а с него на одинокий пик, до которого было много миль. Он угрюмо возвышался над множеством мелких гребней, торчавших над озером. Его южное плечо с рядами скал плавной линией шло к крутой вершине, а на севере крутым был весь склон. Снега на голых скалах было мало, только в расселинах. Редкой своей красотой пик чуть что не превосходил саму Коштру Белорну, но был страшен, как обиталище древней ночи, даже полдень не мог полностью рассеять мрак, окутывающий его.
– Вон там гора большая и величественная, – сказал лорд Брандок Дах. – Когда мы были на вершине, ее скрывали тучи. Она похожа на огромного спящего зверя.
Но царица продолжала смотреть на лорда Джасса, который не отрывал взгляда от этого пика. Наконец, он повернулся к ней, сжимая руками пряжки нагрудника. Она сказала:
– Это то, о чем я подумала?
Он глубоко вздохнул:
– Такой я увидел ее вначале. Точно как отсюда. Но мы слишком далеко, чтобы разглядеть медную башню или узнать, что она там. – И он обратился к Брандоку Даху: – Нам остается взойти на ту гору.
– Этого вы не сможете, – сказала царица.
– Время покажет, – сказал Брандок Дах.
– Слушайте, – сказала она. – Та гора не имеет земного имени, ибо до сего часа ни один землянин, кроме вас и меня, ее не видел. Но боги дали ей имя, и назвали его благословенным духам, которые обитают здесь, и несчастным душам, которые страдают в плену на ее холодной вершине. Это Зора Рах нам Псаррион, она высится отдельно от всех над молчащими снежниками, которые питают ледники Псарриона, самой одинокой и таинственной горы на земле, проклятой и самой зловещей. О милорды, – продолжала она, – даже не думайте взобраться на Зору. Она овеяна чарами, вы дойдете лишь до края снежника у ее подножья, и там вас ждет гибель.
Джасс улыбнулся:
– О царица Софонисба, ты мало знаешь нас, если думаешь, что этим остановишь.
– Я говорю это не потому, что надеюсь остановить, – сказала царица. – Но потому, что хочу показать вам иной путь и рассказать о нем, ибо хорошо знаю, что вы не сдадитесь. Я бы не посмела сказать о нем никому, кроме демона, чтобы небеса не заставили меня отвечать за его смерть. Но вам я могу дать опасный совет, если правда то, что в древности над Демонландом видели гиппогрифа.
– Гиппогрифа? – воскликнул лорд Брандок Дах. – Да это же символ нашего величия! Тысячи лет назад гиппогрифы гнездились на Невердейл Хаусе, и до сих пор на скалах есть отпечатки их копыт и когтей. На гиппогрифе ездил наш с Джассом прапредок.
