Его рука упала с края стола, и Срива почувствовала, как она коснулась ее колена. Она задрожала, как парус, когда он вдруг теряет ветер. Она сидела, не двигаясь, потом очень тихо произнесла:
– Есть одно слово, милорд Король. Если ты его скажешь, оно, как луч, выведет на свет мой ответ.
Но он придвинулся к ней и сказал:
– Неужели ты думаешь, что я стану с тобой торговаться? Я сначала узнаю ответ в темноте.
– Милорд, – прошептала она. – Я бы не пришла к тебе в самое глухое время ночи, если бы не знала, что ты великий и благородный Король, а не жадный охотник до женщин.
Ее теплое тело источало пряный аромат, который кружил голову: духи из малабатрума, растертого в вине, эссенция желтых лилий из садов Афродиты. Король притянул ее к себе. Она обняла его руками за шею и прошептала возле его уха:
– Милорд, я не смогу заснуть, пока ты не скажешь мне, что войско должно отплыть, и полководцем назначен Корсус.
Король взял ее в объятия, как ребенка, и впился ей в губы долгим поцелуем. Потом вскочил на ноги, посадил ее на стол под светильник, как куклу, снова откинулся в кресле и стал ее рассматривать со странной настораживающей улыбкой.
Вдруг он помрачнел, приблизил свое лицо с черной квадратной бородой к ее лицу, скривил губы и сказал:
– Девочка, кто прислал тебя?
Он смотрел на нее жутким взглядом горгоны, так что у нее вся кровь отлила от лица, и она ответила еле слышно:
– Меня послал отец, о Король, и это правда.
– Он был пьян?
– Думаю, да, милорд, был, – ответила она.
– Пусть он теперь всю жизнь, как сокровище, хранит ту чашу, из которой напился. Ибо, будучи трезвым, он бы добивался моей милости только исполнением долга, а другие пути стоили бы ему жизни.
Срива расплакалась, говоря:
– О Король, сжалься.
Но Король ходил по покою, как хищный лев.
– Он боялся, что я вместо него назначу Корунда? Интриги не заставят меня изменить мнение, так ему не добиться своей цели. Пусть придет и говорит сам. Иначе пусть отправляется вон из Карсэ и не попадается мне на глаза. Пусть убирается к дьяволам.
В конце концов Король остановился возле Сривы, которая все еще стояла у стола и жалостно плакала, закрыв лицо руками. В слезах она была еще красивее. Он какое-то время смотрел на нее, потом сел в кресло, одной рукой притянул ее к себе на колено, а другой отнял ее руки от лица.
– Успокойся, – сказал он. – Ты не виновата. Хватит плакать. Подай мне письмо со стола.
Она повернулась и протянула руку за пергаментом.
– Ты узнаешь мою печать? – спросил он.
Она кивнула.
– Читай, – приказал он.
Она встала под светильником и стала читать написанное. Король подошел к ней сзади, нагнулся и, жарко дыша ей в ухо, сказал:
– Видишь, я уже выбрал полководца. Разрешаю тебе узнать сейчас, ибо не намерен отпускать тебя до утра. Но не думай, что даже твоя красота, как бы она ни привлекала меня, может заставить меня изменить политику.
Она бессильно откинулась ему на грудь, и он покрыл поцелуями ее шею, глаза и плечи. Ее губы жадно ответили ему. Его руки обжигали ее тело, как горячие угли.
На мгновение вспомнив о Кориниусе, который, наверное, бесится у двери пустого покоя, леди Срива почувствовала глубокое удовлетворение.
XVII. Король выпускает сокола
О том, как леди Презмира пришла к Королю по государственному делу, и что ей удалось; также о том, почему Король послал герцога Корсуса в Демонланд; и как в пятнадцатый день июля лорды Корсус, Лаксус, Гро и Галландус вывели флот из Тенемоса
Наутро леди Презмира пришла просить аудиенции у Короля, и когда ее впустили, встала перед ним во всей своей красе и великолепии.
– Милорд, я пришла сюда выразить свою благодарность, ибо вчера на пиру не представилось случая. Конечно, это нелегко, ибо благодарю тебя я, а не Корунд. Можно подумать, что я забываю о том, что именно он завоевал это королевство и заслужил его корону. Но если я буду говорить иначе, покажется, что я преуменьшаю твою щедрость, о Король, а неблагодарность – отвратительный порок.
– Миледи, – ответил Король. – Нечего меня благодарить. До моих ушей доходят трубные сигналы о великих подвигах.
Она рассказала ему о письмах, которые получила от Корунда из Бесовии, и сказала:
– Всем ясно, милорд, что ты в наши дни покоряешь все народы и назначаешь новых королей править твоими вассалами от твоего имени, тем умножая славу Карсэ. О Король, сколь долго может нас оскорблять злостный сорняк Демонланда, до сих пор не вытоптанный нами?
Король не произнес ни слова, лишь слегка оскалил зубы, как тигр, которому помешали за трапезой.
Но Презмира упрямо продолжала:
– Милорд, не гневайся на меня. Я думаю, что верный слуга, обласканный господином, должен искать повод еще раз услужить ему. А где еще сможет выдвинуться Корунд, служа тебе, как не на западе, возглавив флот и поведя воинов в победоносный поход, дабы умножить славу, добытую тобой в прошлом мае?
– Госпожа, – ответил Король. – Здесь решаю я. Когда мне понадобится твой совет, я скажу тебе. Но не сейчас. – Он встал, как бы заканчивая беседу, и добавил:
– Я намереваюсь поохотиться сегодня. Мне сказали, что у тебя есть сокол, который летает выше лучших соколов Кориниуса. Не хочешь ли ты натравить его сегодня на цаплю?
– С радостью, Король, – ответила она. – Но все же я умоляю тебя, вдобавок ко всем твоим милостям, выслушать еще одно мое слово. Что-то мне подсказывает, что ты уже принял решение по этому походу, и, судя по тому, как ты отстраняешь меня, я думаю, что ты хочешь назначить не Корунда, а кого-то другого.
Король Горайс смотрел на нее так же мрачно и неподвижно, как его мрачная крепость созерцала ясное утро. Солнечные лучи лились через бойницы восточного бастиона и бросали красно-золотистые отблески на ее пышные волосы, отражаясь в алмазах прически. И Горайс сказал:
– Представь, что я садовник. Я не прошу советов у бабочки. Пусть радуется, что для ее удовольствия есть розовые кусты и красная заячья капуста. Если ей этого мало, я дам ей еще, по ее просьбе. В Карсэ бывают маскарады, пиры и любые развлечения. Но война и политика не для женщин.
– Ты забываешь, о Король, – сказала леди Презмира, – что я сейчас посол Корунда.
Однако, заметив, как он помрачнел, поспешно добавила:
– Но это не все, о Король. Я буду с тобой откровенна, как день. Он настаивает на походе, но не на том, чтобы самому возглавить его.
Король зло взглянул на нее, перестал хмуриться и произнес:
– Рад слышать.
