Однако Спитфайр не вышел из боя, а нанес сильный удар Кориниусу, думая, что отсек ему руку, которой тот держал поводья. Кориниус принял удар секиры щитом, но его пальцы разжались, и он выпустил поводья и упал на землю, а прочный щит оказался пробит.
Конь Спитфайра рванулся вперед и понес всадника мимо Кориниуса к морю. Спитфайр крикнул:
– Достань себе коня! Я считаю нечестным биться с тобой, сидя но коне, когда ты пеший!
Кориниус крикнул в ответ:
– Сам сойди с коня и встретимся пешими. Знай, певчий дрозд, что я король Демонланда, этот титул мне пожаловал Король из королей Горайс из Колдунии, мой верховный Правитель. А ты самый великий бунтарь, который пока остался жив в этом моем королевстве. Встретиться с тобой в поединке значит показать тебе, насколько я сильнее.
– Не пытайся припечатать меня большими словами, – ответил Спитфайр. – Вот я впечатаю их тебе в глотку.
Он попытался соскочить с коня, но глаза ему застлал туман, и он качнулся в седле. Его воины встали между ним и Кориниусом, и начальник его гвардии поддержал его и сказал:
– Ты ранен, милорд. Тебе нельзя драться с Кориниусом, потому что твое высочество не выстоит в этом поединке.
Воины окружили великого Спитфайра и, поддерживая его, стали выводить коня с раненым всадником из центра сражения. Пока эти лорды договаривались о поединке, самая жаркая драка прекратилась, а теперь начиналась снова на том же месте. Жестокий бой собирал жатву под Тремнирским Обрывом, и поразительна была храбрость демонов. Многие сотни их были убиты или смертельно ранены, их осталось совсем мало, но они продолжали сражаться.
Теперь те, кто был рядом со Спитфайром, незаметно вынесли его с поля боя, обернув голубым плащом, чтобы скрыть блестящие латы. Они остановили кровь, хлеставшую из раны в плече, крепко перевязали рану и тайными горными тропами перевезли его на коне под командой Волла в Треммердейл в ущелье восточнее Стеррийского Прохода под каменистым склоном одного из отрогов южного пика Дайны. Долго он лежал без чувств, как мертвый, ибо много ран получил в неравном бою, и все тело его было в синяках и ссадинах, но хуже всего была тяжкая рана, которую ему нанес Кориниус, прежде чем они расстались на границе между землей и морем.
Когда настала ночь и покрыла тьмой все дороги, в одинокое ущелье пришел утомленный лорд Волл с немногими соратниками. Ночь была тиха и безоблачна, молодой месяц плыл высоко в небе, большие пики в черных тенях торчали, как акульи зубы. Спитфайра положили на ложе из камыша, накрытое плащами, под большим валуном. Его лицо в серебристом свете месяца было страшно бледным.
Опершись на копье, Волл всмотрелся в него. На вопрос, какие новости, он коротко ответил: «Все кончено», и продолжал неотрывно смотреть на Спитфайра. Ему говорили:
– Милорд, мы остановили кровь и перевязали рану, но его светлость остается без чувств, и мы очень боимся за его жизнь. Как бы эта рана не стала причиной его гибели.
Волл опустился возле Спитфайра на колени на острые холодные камни, и стал ухаживать за ним, нежно, как мать ухаживает за больным ребенком. Он приложил к ране листья черного подорожника и другие целебные травы, напоил его из своей фляги дорогим аршалмарским вином, выдержанным в подвалах Кротринга. Через некоторое время Спитфайр открыл глаза и произнес:
– Раздвиньте занавеси у моего ложа, уже много дней прошло с тех пор, как я просыпался в Аулсвике. Или сейчас ночь? Чем кончилась битва?
Он водил глазами по голым скалам и чистому небу над ними. Потом с громким стоном приподнялся на правом локте. Волл обхватил его сильной рукой и сказал:
– Выпей хорошего вина и наберись терпения. Впереди великие дела.
Спитфайр огляделся, потом с отчаянием сказал:
– Значит, нам придется жить в горных норах, как лисам и беглецам? Светлые дни прошли? Тогда долой эти путы! – и он стал рвать повязки на ранах.
Волл сильными руками удержал его, говоря:
– Думай не только о себе, о прославленный Спитфайр, у нас вся надежда на твою мудрость и храброе сердце, которое еще порадуется в жестокой войне. Надо уберечь наших жен и любимых детей, и всю нашу добрую землю от бешенства колдунов, и спасти великое имя Демонланда. Не давай своей гордой душе отчаиваться.
Но Спитфайр со стоном сказал:
– Значит, правда, что пока мои родичи не вернутся домой, горе и беды поразят Демонланд. Настанет ли тот день? Разве подлый Кориниус не хвастал, что назван королем Демонланда? А я не проткнул мечом его внутренности. Ты думаешь, я могу жить с таким позором?
Он опять попытался сорвать повязки, но Волл снова удержал его. Спитфайр метался и повторял:
– Кто вынес меня из боя? Жалость оскорбляет меня. Лучше было погибнуть, чем удирать от Кориниуса, как побитый щенок. Пустите меня, изменники! Я разделаюсь с ним. Я умру в бою. Не мешайте мне вернуться!
Волл сказал:
– Подыми взгляд, великий Спитфайр, и посмотри на девственную луну, плывущую в небесных полях, и на сияющие звезды, во множестве сопровождающие ее. Земные туманы и штормы лишь ненадолго прикрывают ее, а потом уходят, небо очищается, и она снова держит свой курс, госпожа приливов и хозяйка судеб смертных. Под ней оживет Демонланд, и вернется слава твоего дома, о Спитфайр. И так же, как небесные волнения не смогут сдвинуть вечные горы, никакая разрушительная война, пусть даже такая, как та, которую мы проиграли сегодня, не сможет поколебать наше истинное величие. Его лишь укрепят копья предков, и вся земля поклонится нашей славе.
Так говорил Волл. Лорд Спитфайр смотрел вдаль через спящую в тумане долину, на огромные горы под луной и на высокие молчащие пики. Он больше ничего не говорил, то ли от слабости, то ли под мощными чарами луны и гор, то ли успокоенный тихим и глубоким голосом Волла, как голосом самой ночи, которая укрощала смятение и отчаяние детей земли.
Через некоторое время Волл сказал:
– Твои братья вернутся домой, не сомневайся. Но до тех пор наша сила – ты. Потому наберись терпения; залечивай раны; собирай новое войско. А если ты в безумии отчаяния лишишь себя жизни, вот тогда мы действительно погибнем.
ХХ. Король Кориниус
О том, как лорд Кориниус вошел в Аулсвик, и как был коронован на сапфировом троне Спитфайра, став королем Демонланда и наместником Короля Горайса; и как его приняли все, кто был в замке Аулсвик
Одержав великую победу, Кориниус повел свое войско в Аулсвик, когда день клонился к концу. Перед ним опустили подъемный мост и широко распахнули ворота, утыканные серебряными гвоздями и украшенные алмазами. Во всем блеске въехал он со своими сопровождающими в замок Аулсвик по дороге, вырезанной в цельной скале и мощенной массивными плитами из треммердейлского гранита. Большая часть его войска расположилась в бывшем лагере Спитфайра перед замком, но тысячу он взял с собой. С ним в Аулсвик вошли сыновья Корунда и лорды Гро и Лаксус, потому что флот был переведен под Аулсвик сразу по объявлении победы.
