– Фу, благородный Астар, – заметила Мевриана, – не надо восхвалять Колдунию. Не воображай, что я буду хуже думать о командовании Спитфайра или Зигга, раз Кориниус сумел от них ускользнуть в темноте, благодаря своему искусству или везению.
– Милостивая леди, – возразил Астар. – Всегда надо ждать худшего и готовиться к нему.
Она пристально посмотрела на него серыми глазами. Он продолжал:
– До нас дошли отдельные сведения о том, что они со всей скоростью могут миновать Свичуотер по пути на восток. Как только солнце поднялось над кромкой Гемсара, мы взяли их след, зная, что сил у нас больше, и надеясь заставить их вступить в бой до того, как они дойдут до Стайла, где они построили укрепления и держали большое войско. Если бы они успели пробиться туда, у нас бы не осталось надежды их оттуда выкурить.
Он замолчал.
– Ну? – сказала она.
– Миледи, – сказал он, – то, что мы, демоны, велики и непобедимы в бою, неоспоримо. Но в сегодняшней войне мы напоминаем хромого или полусонного, который половину снаряжения оставил лежать возле ложа. Нет с нами наших великих. Без них на нас валятся беды. Роковое сражение под Тремнирским Обрывом прошлой осенью сокрушило нашу силу, а сейчас, именно сегодня, судьба еще ужаснее наказала нас по дороге на Свичуотер.
Щеки Меврианы побелели, но она не произнесла ни слова.
– Мы с жаром бросились в погоню, миледи, – сказал Астар. – Я объяснил тебе, почему. Ты знаешь, как близко к горам проходит дорога у Свичуотера. К берегам озера на протяжении многих миль подступают горные отроги, леса покрывают их склоны, а между скалами зияют ущелья и трещины. День был хмурый, берега Свичуотера окутал туман. Битва началась, когда наши передовые отряды были примерно напротив поселка Хайбенк, на противоположном от него берегу. Враги оказались в лучшем положении, потому что Кориниус оставил самые сильные отряды на склонах справа от нас, так что мы попали в засаду. Он напал неожиданно. Чтобы не огорчать тебя, госпожа, долгой скорбной повестью, скажу, что мы проиграли кровавый бой, и наше войско перестало существовать. Зигг вырвал мгновение в пылу битвы, и поручил мне скакать в Кротринг ради любви к нему, так скоро, словно моя жизнь от этого зависела, и жизни всех нас. Он просил тебя бежать отсюда в Западное Пограничье или на острова, или куда ты сама захочешь, пока колдуны не вернулись и не захлопнули тебя в ловушке. Ибо меж тобой и гнусными колдунами остались только стены и малое число храброй охраны. Больше тебе никто не поможет.
Она молчала. Он добавил:
– Не питай ко мне ненависти, милостивая леди, за грубый рассказ об ужасной беде. Сладкая лесть не годится, когда времена так ужасны и непредсказуемы. Я в самом деле думал, что прямотой смогу угодить тебе больше, чем ложной учтивостью и суждениями о том, чего я не знаю, пытаясь утешить тебя, когда утешения нет.
Леди Мевриана встала и взяла обе его руки в свои. Свет ее очей был, как свет зари, скользящий сквозь туман по серой поверхности горного озера, а звук ее речи был сладок, как голоса утра. Сказала она:
– О Астар, не думай, что я настолько глупа и неблагородна. Благодарю тебя, милый Астар. Но ты не ужинал, а после ратных трудов в великой битве и такой далекой быстрой скачки наверняка голоден. Пусть ты принес плохие новости, но ты не заслужил холодного приема из-за того, что мы ждали других вестей. Для тебя приготовили отдельный покой. Отдыхай, ешь и пей. Когда ночь пройдет, еще будет время поговорить обо всем.
– Миледи, ты должна немедленно бежать, – сказал он, – а то будет поздно.
Но она ему ответила:
– Нет, благородный Астар. Это дом моего брата. Я буду хранить его для брата, пока он не вернется, и не уползу из Кротринга, как крыса, пока могу стоять на страже. Я ни за что не открою ворота колдунам, пока мы здесь живы и можем держать их запертыми.
Она настояла, чтобы он пошел ужинать, а сама в ту ночь долго сидела одна в Лунном покое в донжоне над внутренним двором Кротринга. Это был столовый зал лорда Брандока Даха, который он сам выстроил и обставил много лет назад. Здесь она вместе с ним обычно принимала пищу, используя зал для пиров в конце двора, только когда бывало много гостей. Этот зал был круглый, его стены повторяли форму стен донжона. Все колонны, стены и купол потолка были из иноземного камня, белые и гладкие, но словно светились изнутри бледно-золотистым сиянием, как полная луна в середине лета. Светильники из молочных опалов наполняли зал мягким светом, выделяя изящные барельефы на высоких панелях, изображающие амаранты, дурман, дикий чеснок и асфодели. Над большим очагом висели удивительно красивые портреты повелителя Кротринга и его леди сестры, а также лордов Джасса, Голдри и Спитфайра. По другим стенам были развешаны меньшие, но не менее красивые портреты принцессы Армеллины из Гоблинланда, Зигга с женой и других высоких особ.
Здесь долго сидела леди Мевриана, держа в руках небольшую лютню из душистого сандалового дерева, инкрустированного слоновой костью и драгоценными камнями. Она задумчиво перебирала пальцами струны, потом тихо запела приятным голосом:
Три ворона на дереве сидят,
Три черных, черных ворона кричат.
О дон, дин-дон!
Один из них спросил, чернее тьмы:
«Где ужинать сегодня будем мы?»
«На поле под горой, – сказал другой, —
Убитый, под щитом лежит герой.
Собаки у него в ногах лежат,
Хозяина надежно сторожат.
И соколы не устают летать,
Чтобы никто не смел его клевать».
Большая лань к герою подошла
И голову его приподняла.
И целовала раны, как во сне,
И унесла на гору на спине.
Похоронила тихо под скалой,
И скоро рядом с ним нашла покой.
Пусть каждый муж получит от богов
Собак и соколов, и верную любовь.
О дон, дин-дон!
С последним сладким вздохом струн она отложила лютню в сторону и произнесла:
– Разброд моих мыслей, лютня моя, не сочетается с гармонией твоих струн. Отложим.
Она стала смотреть на портрет брата, лорда Брандока Даха. Он был изображен стоя, в кольчуге с драгоценными камнями, отделанной золотым шнуром, с рукой на рукояти меча. Ленивый, но готовый в любой момент засветиться весельем, и в то же время властный взгляд так искусно был передан художником, что казался живым. Красивые линии лба, губ и подбородка выдавали решимость и делали его похожим на бронзового Ареса, дремлющего в объятиях царицы любви.
Мевриана долго смотрела на портрет. Потом, упав лицом в подушки длинного сиденья, разразилась горькими слезами.
XXIII. Первый роковой удар Ишнаин Немартры
О совете колдунов по поводу ведения войны; и как после пятой атаки замок лорда Брандока Даха стал добычей Кориниуса
