Что ответит гном? Неужели нет желания дать бой, которого он был лишен много лет назад?
— Ошибаешься. — Барамуд стался серьезным. — Тот, кто сотворил Орнор, ныне питает свою мощь в иных измерениях, а не от сил Орнора. Он завладел другим миром. Миром, который умирает, и его обитатели рвутся сюда вместе с Низверженным. Мы зовем их иными. Это теперь их бог. Если они победят, весь прежний Орнор умрет. Он превратится в одно большое Запустение — мир, где восторжествует нежить и нечисть.
Гном вдруг зарычал:
— Я готов стать цепным псом Бога Отца, но остановить Низверженного!
— Мне в Черном замке сказали иное, — осторожно возразил я. — Дескать, Запустение появилось, когда на наш мир легла тень Дьявола, и именно рыцари Грааля смогли не допустить его пришествия в Орнор. Это ложь?
— Нет, — гном вцепился в опустевшую кружку, — это истинная правда. Только мир, где правит Низверженный, сродни аду. Именно так его можно представить, и вся эта нечисть, которой заправляют монахи Черного замка…
— Избранные и высшие?
Барамуд крепко выругался.
— Они самые. Нечисть, которую не знали до Запустения, и черная магия приспешников Низверженного — именно оттуда.
— Как зовется этот мир?
— Даад. Низверженный не Сатана из вашего Священного Писания. Он не Дьявол, который увещевал Бога Сына. Но он превратился в другого Дьявола, ради мести и своего возвращения. Он еще один Дьявол из иного измерения, и знаешь, человече, что самое страшное? Сатана нашего мира тоже рвется в Орнор.
— Нурогг! — догадался я.
— Он самый. Вековечное зло, тьма Орнора, то, что не есть Жизнь, а сама Смерть, нашло свое воплощение в орке. Возвращение Низверженного в наш мир пробило брешь в скрепах, что ограждали Орнор от Сатаны.
Я покачал головой.
— Погоди, Барамуд, что-то ты заговорил как церковник. Писание даже цитируешь.
— Чтоб тебе, человече, понятней было, — огрызнулся гном.
— Но я помню вопль Низверженного, когда он узрел силу, воплотившуюся в Нурогге. Он узнал ее! А ты говоришь о Сатане, который пытался искусить Бога Сына освобождением из эльфийских цепей. Всего-то полторы тысячи лет прошло! Однако между этими пятнадцатью веками и Низверженным — целая эпоха. Время Древних богов! Ваше время.
— Наше падение случилось не полторы тысячи лет назад, — сумрачно ответствовал гном, — а много раньше. Вы, смертные, молились пустым и бессильным идолам, не ведая, что в мир уже тысячи лет назад явился Он.
Гном вздохнул.
— Токмо время истинной веры, как нынче твердят в Орноре, тогда еще не пришло, — добавил Барамуд.
— Все равно. Пусть Двуединый Бог явил себя очень давно, однако же он появился не во времена Низверженного. Но возвратившийся бог узнал падшего ангела! Сатану, который, как я пониманию, появился вместе с Богом Отцом.
— Ты невнимательно слушал меня, — с упреком в голосе ответил Барамуд. — Твоим орком завладела извечная Тьма, которая противостоит Свету. Она была всегда. Она была Злом и Смертью и во времена Низверженного. В ту эпоху, когда он воплощал в себе Жизнь и Свет. Но он ушел, и старая Тьма стала нашей Тьмой, которая тогда противостояла Новым богам. А после нас она обратилась Тьмой и Злом для Него.
Гном замолк, чтоб перевести дыхание, и продолжил:
— Нынче она воплощена в Сатане. Это сила Смерти, это некромантия. Низверженный и его присные не могут повелевать мертвыми душами смертных. Удел избранных — это нечисть и черная магия из Даада. А Смерть и некромантия противостоят всем и даже Низверженному, его сила может завладеть мертвыми лишь на короткое время, дать им приказ, но не повелевать вечно. Да и то, дается такая магия приспешникам Низверженного очень непросто.
Гном вновь посмотрел на меня тяжелым взглядом.
— Теперь ты понимаешь, почему мы вновь ведем войну с Низверженным? Чтоб было понятней — это тоже Дьявол, пусть он по-прежнему величает себя Жизнью. Но эта Жизнь во Тьме, а его возвращение открыло дорогу в Орнор и Дьяволу нашего мира. Сатана рвется сюда из незримых слоев мироздания. Рыцари Грааля не смогли захлопнуть дверь в Преисподнюю полностью, хотя почти преуспели в этом. Но все одно створки в Ад удерживаются почти закрытыми, и держит их Он. Его святая сила! Свет, который он воплощает! Если Низверженный победит…
Гном замолк, вздохнул, посмотрел на эльфа, что теперь не сводил взора с меня, и продолжил:
— Так вот, если Низверженный восторжествует и вышвырнет Его из Орнора, то сюда вслед за ратями Низверженного явится во всей свой мощи и первозданная Тьма. Наш мир превратится в воистину проклятый мир с войной двух Дьяволов. Мир, который состоит из двух половинок, но не из Света и Тьмы, а большого Зла и очень большого Зла.
Барамуд шумно выдохнул.
— Я закончил, человече. Тяжко мне нынче такие речи даются. Ты с нами или против нас?
Глава 26
Лишь троих
С ответом я не торопился. Бросаться в чужой омут? Гном твердит, что на кону целый мир. Ну а если он врет? Меньше всего хотелось вновь оказаться пешкой в чужой игре. Я еще не забыл, как Фосс и его люди вслепую вели меня к Запустению, да и как меня угораздило в такое вляпаться. Помню, чем был обязан Антуану де Сошу и почему согласился на его предложение — благодарность за спасение жизни толкнула на необдуманный порыв, я поклялся на клятвенном кресте, и только смерть арнийского первосвященника освободила от скрепленного магией обязательства.
Проклятье! Даже если Орнор действительно на краю пропасти, то к черту Орнор! Пусть подождет. Алиса мне важнее целого мира. Я вернусь в Черный замок только ради нее и, может быть, вытащу Томаса Велдона и его дочь. Потому что должен спасти хоть кого-нибудь из тех, кто пошел в Запустение ради мести последнего из ночных крыс. О! Как я клял себя за это, как теперь казалось, пустое ребячество. Эта глупая месть не стоила стольких жизней. Я не святоша и никогда не горел желанием спасти ближнего либо осчастливить род людской, только не хочу видеть сны, где мертвые с немым укором будут смотреть на меня.
Я закрыл глаза. Пред мысленным взором стоял тот, кто заменил мне родителей. Прости, Старик, но живые важнее мертвецов. Здесь я более не ради мести, мне нужна лишь Алиса… Да еще два человека. Почему-то я был уверен, что они живы. Мне бы только вытащить их из Сарн Адаба, и уберемся отсюда со всей возможной скоростью, а Низверженный и его приспешники пусть катятся в Преисподнюю.
— Молчишь? — подал голос гном; мое раздумье затягивалось. — Не забыл, что я обещал насчет Харуза?
— Плата за услуги?
— Можно и так сказать. — Довольный гном разгладил густые усы.
— Воровской бог обождет. — Я хмуро глянул на сидевших напротив нелюдей.
Кем бы они ни были на самом деле, богами или лживыми пройдохами, но пора продолжить разговор о деле. Перворожденный нарочито оценивающе посмотрел на меня — только теперь начинаем торговаться по-настоящему.
