– Я уж подумал что-то важное, – молвил он.
– Так. Вчера мои вещи забрал Николай и унес куда-то, – вспоминал Эмиль.
– Выбросил, наверное, – строил догадки кот.
– Выбросил? Куда? Можешь показать, где у вас мусор?
– Делать мне больше нечего. Иди во двор, там сарай, за сараем бак. В баке мусор. В мусоре твоя одежда. Возможно. А может, и не в мусоре.
Кот закрыл глаза. Настя дернула Времянкина за штанину, а когда он посмотрел на девочку, она указала ему на сундук, стоящий у стены. На нем лежала аккуратно сложенная одежда мальчика. Он подбежал к сундуку, разворошил стопку и вынул рубашку. Обнаружив приколотого к нагрудному карману конька, Эмиль успокоился и сел на сундук.
– Фух. Все в порядке, – выдохнул он.
– Чудак-человек, – заключил кот.
– А ты не чудак? Обслюнявил мне все лицо, – возмутился мальчик в ответ на обидное замечание кота.
– Скажи спасибо. Твои царапины заживут быстрее.
– Ну… Тогда, спасибо.
– Хочешь дам тебе совет?
– Давай.
– Не злоупотребляй аксессуарами.
– У меня только булавка.
– Она тебе не нужна.
– Поверь, она нужна мне.
– Нет, идиот! – раздраженно выдавил кот.
Эмиль явно не ожидал этого, но не ответил на внезапную грубость. Злить опасное животное не входило в его планы. Кот был действительно большим, мальчик с легкостью поместился бы в его животе целиком.
– Ладно, пойду умоюсь и переоденусь, – ушел от темы Времянкин.
– И все? Маловато подробностей. Как мы поймем, что ты слез с сундука, если ты не сказал об этом? – с сарказмом заметил кот, зевнул и закрыл глаза.
– Понятно, – резюмировал Эмиль, взял свои вещи и вышел из гостиной.
Прямо перед входом в ванную комнату его окликнул Прохор. В колготках, с голым торсом, он подошел к Времянкину, гордо неся перед собой зубную щетку.
– Попробуй мою. У меня тоже классная.
Прохор протянул щетку гостю.
– Выглядит здорово! Поверю тебе на слово.
– Ну попробуй. Чего тебе, жалко, что ли? – настаивал малыш, по-детски проглатывая буквы.
Эмиль не знал, как увернуться от столь заманчивого предложения, поэтому согласился. Он сделал то же самое, что и Прохор с его щеткой прошлой ночью.
– Действительно классная! – восхитился Эмиль и вернул предмет мальчику.
– Ну вот.
Прохор был доволен. Он улыбнулся и убежал куда-то. Времянкин закрылся в ванной.
Когда Эмиль вернулся в гостиную, Настя сидела за столом. Рядом со столом крутился кучерявый мальчик лет одиннадцати с ракеткой для пинг-понга в руке. Он сосредоточенно чеканил теннисный шарик и даже не заметил, как в комнату вошел гость. Тук. Тук. Тук. Тук. Под ровный стук чеканки Эмиль прошел к сундуку, сложил на крышке майку и спортивный костюм, предоставленные ему Веселовым, и сел рядом со стопкой.
– Здорово! – прокомментировал он старания парня с ракеткой.
Тот остановился, поймав шарик, и уставился на незнакомца.
– Мне нравится настольный теннис. Меня зовут Эмиль, кстати. Привет.
Времянкин махнул мальчику рукой.
– А меня Василий. Играешь в пинг-понг?
– Не то чтобы… Так.
Василий подошел к Эмилю, вытащил из-под резинки штанов вторую ракетку, сунул ее гостю и отступил на несколько шагов.
– Давай! – бодро скомандовал он и приготовился запустить мячик в сторону нового знакомого.
В гостиную вошла заспанная девушка лет четырнадцати. В растянутой пижаме и с распущенными волосами. Она зевнула, прикрыв рот рукавом, и направилась к столу. Времянкин проводил ее взглядом.
– Ну, давай, – отвлек его Василий и снова приготовился запустить шарик.
Эмиль поднял ракетку.
– Ты Эмиль? – вмешалась девушка.
– Да.
Он посмотрел на нее и сразу отметил черные брови вразлет на миловидном лице. Темные дуги над глазами девушки вступали в явное противоречие с ее белокурыми волосами.
– Меня зовут Марфа. Тебе нравится запах мокрой грязи? – неожиданно спросила она и села за стол.
– Мокрой грязи? – переспросил Времянкин.
В этот момент ему в лицо прилетел пластиковый мяч.
– Ну, отбивай! – настаивал Василий.
В гостиную вбежал самый младший член семьи. Он подошел к Эмилю и дернул его за штанину.
– Давай подеремся? – вдруг предложил Прохор.
– Да, мокрой грязи, – ответила Марфа.
– Подеремся? С кем? – уточнил Эмиль.
– Ну давай, подавай, Эмиль. Сколько можно ждать? – не унимался Василий.
– Мы с тобой подеремся. Немножко. Давай? – ответил Прохор.
– Ударь по мячу, Эмииииль! – все громче упрашивал Василий.
– А еще мне нравится запах сырости. Сырого бетона, – в своем ритме продолжала Марфа.
– Стоп! – поднеся ладони к ушам, прервал детей Времянкин.
Они замолчали.
– Слишком много всего. Я не могу сосредоточиться. Вы все говорите что-то наперебой. Давайте по порядку. Сначала ты.
Эмиль посмотрел на Марфу.
– Тебе нравится запах мокрой грязи?
– Да.
– Чем она пахнет?
– Мокрой грязью, чем же еще?
– Где ты ее вынюхиваешь?
– Земля в лесу после дождя. Беру в руки горсть и нюхаю. Ммм-м. Обожаю этот запах.
– А еще ты сказала – сырой бетон?
– Даааа. После ремонта обычно какое-то время пахнет сырым бетоном.
– Может, я могу пойти куда-то и понюхать, чтобы понять, о чем ты говоришь?
– Сейчас так пахнет в магазинчике на Пятой Лесной. Я захожу туда насладиться запахом сырости.
– Боюсь, мои предпочтения покажутся тебе банальными.
– Например?
– Например, корица.
– Ммм…
– Ваниль. Кофе.
– Ну, давай подеремся, – вмешался Прохор, дернув Эмиля за брючину.
– Лови, Эмиль! – напомнил о себе Василий, запустив в гостя теннисный мячик.
Шарик отскочил ото лба Времянкина.
– Еще мне нравится запах битого стекла. И зеленой бумаги, – подыграл он Марфе, которая после «ванили» и «кофе», кажется, потеряла всякий интерес к разговору.
После фразы о битом стекле и зеленой бумаге она приподняла подбородок и задумалась.
– Интересно.
