– Наслаждаешься? Ну-ну.
– Старый добрый Эмиль! Приветствую тебя в своей голове!
– Ты такой же старый, как и я.
– Да знаю я, знаю. Зачем так реагировать?
– Короче, ты сидишь тут и наслаждаешься едой, а твои проблемы не решаются.
– Например?
– Ты не сказал Веселову про перо.
– Про какое перо?
– Не валяй дурака. Перо на пиджаке у Яна.
– Ну, перо и что? Оно могло взяться откуда угодно.
– Николай мог бы выяснить это.
– Я собирался сказать, ты знаешь. Я даже начал. Но ему было не до того. Скажу, когда Яна лишат Сумы. К чему спешка? У меня карандаш есть для связи.
– Что-то ты ни с кем не связался пока. Не думаешь, что от тебя просто отделались таким вот изящным способом?
– Отделались, значит, отделались.
– Так как ты узнаешь про ворона? Нет, ну ты вообще, блин. Я тебе поражаюсь. У тебя, возможно, есть ребенок. Ты как будто закрываешь глаза на реальность. Кроме твоего собственного комфорта, тебя вообще ничего не парит.
– Ага. Так и есть.
– Ворон – это единственное, что связывало нас с ней. Ты понимаешь? А, ну да, у тебя же есть карандаш. Карандаш, блин.
– Отвали.
– Когда ты видел Алену в последний раз?
– Я увижу ее послезавтра на концерте, дай спокойно поесть. Ты достал меня. Моралист нашелся! Это твой ребенок. Результат твоей безответственности, – возмутился про себя Эмиль и шмякнул остаток бутерброда на тарелку. С усилием проглотил пережеванное и запил кофе.
Внезапно карандаш покатился по столу. Мальчик замер с чашкой в руке. Карандаш докатился до края и упал на пол. Времянкин спрыгнул со стула, присел на корточки и уставился на желтый брусок. Тот сначала лежал неподвижно, как вдруг запрыгал, словно каштан на сковородке.
– Что теперь скажешь, умник?
– Бери его скорей.
Эмиль схватил карандаш и начал в спешке искать подходящую для письма поверхность. Он бросил взгляд на салфетницу, но та была пуста. Карандаш без остановки дергался в руке, подгоняя мальчика. Недолго думая, Времянкин отодвинул стул, встал у стены, оклеенной белыми обоями, и коснулся ее графитовым кончиком карандаша. На обоях проявилась надпись: «Машенька». Надпись была очень аккуратная, не рукописная, печатная. Через мгновение проявилось следующее: «Откуда у тебя карандаш?» Эмиль подумал и ответил под чужим текстом: «Кто это?» – «Это Маша Веселова», – проявилось в ту же секунду. «Ты писал мне, я пропустила», – появилось следом. Времянкин сделал шаг вбок, чтобы ответить, иначе ему пришлось бы, сгибая колени, опускаться вниз. «Привет, Маша!» – написал он и улыбнулся. «Хотел еще раз поблагодарить тебя за все!!!» – добавил он. «Это карандаш Коли?» – спросила Маша. «Да. Он мне его подарил. Настоящее чуда», – с ошибкой написал Эмиль. Он перевернул карандаш, чтобы воспользоваться ластиком, поднес его к букве «а» в слове «чуда» и попытался стереть ошибку. Он сделал пару движений вверх и вниз, что незамедлительно отразилось на размере шрифта в переписке. Когда Эмиль вел ластиком вверх, шрифт увеличивался и, наоборот, уменьшался при движении стерки вниз. Времянкин остановился на изначальном размере букв, перевернул карандаш и дописал: «чудо». Он покраснел и ударил себя ладошкой по лбу. «Коля с тобой?» – последовал вопрос от Маши. «Нет», – ответил Эмиль. Продвигаясь вдоль стены, он постепенно приближался к коридору. «Мы разошлись минут двадцать назад. Николай отправил меня домой, а сам пошел за Яном», – сообщил мальчик и почесал затылок. «Кто такой Ян?» – спросила Маша. «Хмм, – ответил Эмиль, обошел дверной косяк и продолжил уже в коридоре: – Преступник». В переписке возникла пауза. Времянкин покусывал губу в ожидании ответа. «Он…» – пришло сообщение от Маши. Эмиль затаил дыхание. «Он на задержании?» – появился вопрос целиком. Времянкин наморщил лоб. «Думаю, да», – вывел он карандашом на стене. «Я могу поискать его, если нужно. Я знаю, где он может быть. Это рядом. Возможно, он еще не уехал», – написал Эмиль. Ответа не последовало. «Прямо сейчас выхожу. Через пять минут буду на месте. Сразу же дам вам знать», – дополнил он. «Жду», – ответила Маша. «Убежал», – с последним словом мальчик как раз добрался до прихожей. Он сунул карандаш в зубы, напялил на ноги ботинки, схватил куртку, ключи и выбежал из квартиры.
Несколько минут спустя запыхавшийся от бега Эмиль был уже у изгороди парковки. Сквозь металлические прутья виднелся зеленый багажник автомобиля Николая. Времянкин прошел немного вдоль забора в сторону въезда на стоянку. Внезапно открылась передняя пассажирская дверь «Гаммы», из машины вылез Ян. Эмиль пригнулся, спрятавшись за пик снежной синусоиды, тянувшейся вдоль ограждения. На лице Яна виднелся кровавый подтек. Большие пальцы его рук были скованы путами. Он захлопнул коленом дверь авто, и в этот же момент машина Веселова начала гудеть. Сигнал звучал непрерывно. Озираясь, Ян поспешил к своему автомобилю. Он прихрамывал на правую ногу. «Гамма» продолжала отчаянно гудеть. Ян спешно выехал с парковки. Эмиль дождался, когда автомобиль учителя скроется за поворотом, и помчался на стоянку. Он подбежал к машине Веселова со стороны водителя. Салон автомобиля практически не просматривался снаружи. Окна отражали голые кроны деревьев, несколько этажей здания, расположенного рядом, и серое небо. Времянкин вытянулся на носочках и прижался лбом к стеклу, зашорив глаза ладошками. Он увидел Николая, лежащего лицом на руле. Эмиль в ярости стукнул кулаком по стеклу и попытался открыть дверь.
– Су-ка! – вырвалось из мальчика.
Он дергал ручку двумя руками, но дверь не открывалась. Эмиль оббежал машину спереди и открыл пассажирскую дверь. На его лице читалась растерянность. Веселов сидел неподвижно, уткнувшись лбом в баранку. Его руки безвольно свисали, вывернутые ладони лежали на полу. Из его шеи торчал продолговатый предмет, из раны сочилась кровь. Времянкин забрался на сиденье с ногами и захлопнул дверь. От обилия пролитой крови в салоне пахло железом.
– Очнись, друг! – крикнул Эмиль.
Но Николай не шевелился. Времянкин попытался оттянуть обмякшее туловище Веселова с руля на спинку сиденья. Он схватился двумя руками за широкое плечо Николая и напрягся изо всех сил, чтобы приподнять его. Но Веселов был слишком тяжелым для семилетнего мальчика. Сигнал прекратился лишь на несколько секунд, после чего Эмиль уронил Николая обратно на руль. Времянкин выскочил из автомобиля, оставив дверь открытой. Он отбежал на несколько метров сначала в одну сторону, поискал взглядом кого-то, потом в другую, посмотрел там. Он беспомощно метался вправо и влево, в надежде на подмогу. Рядом никого не было. Автомобиль гудел на пустой стоянке. Эмиль мог бы добежать до школы или выбраться на оживленный проспект, чтобы позвать на помощь, но не делал этого. Казалось, что он совершенно не понимал, что предпринять. Вдруг из-за забора показался пожилой мужчина. Времянкин, переминаясь с ноги на ногу, молча смотрел на старика, пока тот приближался. Дед поравнялся с ним, но Эмиль, не сказав ни слова, дал мужчине пройти мимо. Тот, в свою очередь, не обратил внимания ни на взволнованного мальчика, ни на орущий клаксон автомобиля.
