Было слышно, как он закрылся в ванной и включил воду. Алена покачала головой:
– Вот что с ним делать? Никаких стремлений у человека.
– А хоккей как же? Получается?
– Хоккеистами становятся единицы. А если не выйдет? Что он будет делать с этими навыками? Траву косить? А время будет упущено. Ты посмотри на него. Цыпленок. Худенький, но шустрый, правда. А в хоккее крупных любят… Если честно, я даже не уверена, что ему это интересно. Как ни спрошу: «Сынок, тебе хоть нравится?» – говорит: «Нормально». И все. Иногда мне кажется, что он на тренировки из-за отца ездит. Чтобы иметь возможность чаще с ним видеться. А у того масса хлопот, скоро прибавление в семье. И все, конец хоккею! Я не смогу его возить. Отец-то его на машине. А мне придется по два часа на дорогу тратить, на общественном транспорте, плюс тренировка полтора часа. У меня нет столько времени, да и на зарплату портнихи нянек позволить не могу. В общем, ох. А парень растет.
– Не переживай. Придумаем что-нибудь. Пока он при деле. Так ведь?
– Ну да.
– Это спорт. Хорошо для физического развития. И дисциплина прививается. Тоже хорошо. Воля к победе, привычка к труду. Сколько у него тренировок в неделю?
– Три тренировки и игры по субботам.
– А учится он как?
– Четверки, тройки. Иногда пятерки. По физре в основном. С математикой неплохо – легко дается. А вот с русским беда. Читать совсем не любит. Заставляю.
– Ну вот. Спорт. И школу подтянуть. Уже что-то.
– Думаешь? Считаешь, он достаточно загружен?
– Считаю, что да. Попробую с ним поговорить. Может, что-то прояснится. Надо понять, что ему интересно.
– Было бы здорово. Ладно, пойду проверю, как там моя бестолочь. Уложу его спать. Ты тоже не засиживайся. Завтра рано вставать.
– Приму душ – и на боковую.
– Спокойной ночи.
– Пока.
Времянкин дождался, когда освободится ванная комната, и заперся там, прихватив с кухни прозрачный стакан. Мальчик достал из кармана пижамы конька и осторожно положил булавку на дно сосуда. Задернув шторку душа, Эмиль пустил воду через лейку. Резвые струи принялись барабанить по занавеске, создавая необходимый шум. Времянкин впервые собирался пробудить конька и не знал, чего ожидать. Для большего зашумления он пустил воду и в раковину. Эмиль обхватил стакан двумя ладонями и подставил его под теплую струю. Сосуд наполнился. Мальчик поднес миниатюрный аквариум к лицу и принялся наблюдать за метаморфозами конька: тот оживал. Острая игла-хвост резко скрутилась в спираль. Конек три раза обернулся вокруг своей оси, создав в воде танцующую воронку, и остановился. Плавно покачивая веерообразным спинным плавником, он держался в воде, не касаясь дна, и смотрел прямо на Эмиля. Из крохотных отверстий на кончике трубкообразного рта выползали пузырьки воздуха и тут же устремлялись к поверхности воды.
– Ух ты! – удивился Времянкин.
Он с интересом разглядывал угольно-черного жеребца магматической породы, со сверкающими вкраплениями кварца. «Благородное создание. И как с тобой общаться?» – подумал Эмиль. Он поднес стакан к уху.
– Алло. Меня слышно?
– Слышно, – промолвил конек человеческим голосом.
От неожиданности мальчик расплескал немного жидкости из стакана. Он посмотрел на своего собеседника, похлопал ресницами и прижал сосуд прямо к ушной раковине.
– Привет! Ха-ха, – радовался Эмиль. – Я могу говорить с тобой как по телефону.
– Чем могу помочь?
– Сразу к делу? Даже не познакомимся? Ну ладно. Мне для школы требуются некоторые документы…
– Личное дело? – опередил его конек.
– Ты в курсе, значит?
– Да, в курсе.
– Можешь помочь с этим?
– Есть один способ. Запоминай: перед сном возьми три листа бумаги, капни на каждый чернил, оставь сохнуть и ложись спать. Встанешь в предрассветный час, завернешь в эти листы три яблока и отправишься в Морозовский лес.
– Я знаю это место. Тут недалеко. А предрассветный час это во сколько?
– В шесть утра.
– Понял. И что в лесу?
– Войдешь в лес и будешь идти прямо, никуда не сворачивая. Набредешь на поляну с вековым пнем. Обойдешь пень три раза, три раза постучишь по нему, скажешь: «Тук, тук, тук», потом зажмуришься, досчитаешь до трех и откроешь глаза. Положишь на тот пень сверток с яблоками, а сам спрячешься в лесочке и будешь ждать рассвета. С первым лучом солнца придет на поляну кобылица белая, чтобы полакомиться яблочками. Смотри, не спугни ее. Сиди тихо и следи за ней. Кобылица съест яблоки вместе с бумагой и через какое-то время опорожнит желудок.
– Что, прости? Опорожнит?
– Нужду справит. Покакает. Как еще сказать?
– И что, мне все это время следить за ней?
– Тебе нужны документы?
– Да. Само собой.
– Там, где кобылица сделает это, будут лежать твои документы. Если не будешь следить, потом не сможешь найти место, где она их оставила. Если спугнешь, ускачет, и тогда придется все повторить в другой день.
– Я понял. Шутки у вас с Василисой похожи.
– Я не шучу. Никогда.
– А как-то иначе можно это провернуть? Обязательно, чтобы все было, кхм, через задницу? Я ценю иронию, но как-то брезгливо.
– Другого способа я не знаю. Можешь, конечно, делать официальные запросы, писать заявления в паспортный стол и так далее. Как там у нормальных людей заведено? Но это долго, и вопросов возникнет очень много. И к тебе, и к твоей сестре. Ваше родство будет довольно сложно доказать. В итоге ты можешь оказаться в детском доме или…
– Хорошо. Я сделаю, как ты сказал. А деньги эта лошадь не производит? Нам бы пригодились. Инструмент купить и так, по мелочи.
– Для этого существуют другие животные. Но до них нужно еще добраться. Есть чудо-олень на Аляске, волшебный слон в Индии. Далековато, конечно, но работает. Они производят золото высшей пробы. Правда, много увезти ты не сможешь, из-за таможенных ограничений. Если поймают, могут и в тюрьму посадить. Не тебя, конечно, Алену как твоего опекуна. Контрабанда, как-никак.
– Так! Разберемся с личным делом для начала.
– Когда получишь документы, встанешь на пень, зажмуришься, скажешь: «Пора домой», откроешь глаза и можешь возвращаться.
– Обойти три раза. Постучать три раза. Сказать: «Тук, тук…»
– Тук, тук, тук. Закрыть глаза и досчитать до трех.
– А когда закончу, скажу: «Пора домой». Запомнил. А что с тобой делать?
– Вытащи меня из воды и протри насухо.
– Последний вопрос. У тебя есть имя?
– Нет.
– Я мог бы называть тебя Мефистофель, как в Фаусте. Или Вергилий, как у Данте. Ты вроде проводника для меня. Что скажешь?
