В гостинице их встретил Ян. Он прибыл в Санкт-Петербург двумя часами ранее и позаботился о размещении своего ученика и его опекунши в отеле. Брата и сестру поселили в уютный двухкомнатный номер с видом на Неву.
Ян пригласил Эмиля и Алену поужинать в ресторане отеля. За столом Эмиль и его учитель почти не говорили. Они были предельно сосредоточены на своих мыслях. Лишь пару раз за вечер Ян прерывал молчание и, как заправский тренер, делал своему подопечному ободряющие внушения и менторские наставления.
– Ты готов. Не думай ни о чем, кроме музыки.
– Я понял.
– В подробностях представь завтрашний день, до мельчайших деталей. Как входишь в концертный зал, как садишься за инструмент, как касаешься клавиш, насколько они жесткие, и так далее. Понял?
– Да.
– Представь идеальное исполнение, представь, как ты побеждаешь. Это задание. Сделай это перед сном. А когда ляжешь в кровать, прокрутишь в голове все партии. Сделаешь?
– Да, – односложно отвечал Эмиль.
Его взгляд упирался в скатерть и рассеивался в белизне ткани. С таким же успехом Эмиль мог сидеть с закрытыми глазами. Он слушал Яна и кивал, словно боксер в углу ринга, внимающий словам наставника. Алена тихо сидела рядом, ела куриный суп, с интересом наблюдая за тонкостями подготовительного процесса. Эмиль и Ян не обращали на нее внимания. Ее будто не было за их столом.
При первой же встрече с Аленой Ян задал сугубо деловой тон общения, без каких-либо заискиваний и игр. Поначалу Алена пыталась шутить, делиться своими впечатлениями от города, но Ян был холоден и не проявлял заинтересованности. Алена быстро поняла, что здесь она лишь спутник, допущенный на чужую орбиту. Она подобрала нужный шаблон поведения и весь оставшийся вечер вела себя незаметно.
После ужина брат с сестрой отправились к себе в номер. Алена занималась косметическими процедурами, а Эмиль читал, лежа на кровати. Сначала он прочитал рассказ Джека Лондона о тринадцатилетнем эскимосе Кише, затем историю Виктора Астафьева о тринадцатилетнем Васютке. Закончив, Эмиль закрыл глаза и принялся представлять в голове события грядущего дня. Так и уснул.
* * *
Когда Времянкин проснулся, было раннее утро. Луч солнца медленно двигал по стене ровные прямоугольные проекции оконных рам. Эмиль следил за тем, как световые фигуры плавно смещались к входной двери, попутно размываясь и увеличиваясь в размерах. Комната постепенно наполнялась светом. Эмиль чувствовал себя отдохнувшим.
После медитативных созерцаний мальчик поднялся с постели. На стуле, расположенном рядом с кроватью, он обнаружил аккуратно уложенные черные брюки и белую рубашку. Под стулом стояли начищенные до блеска туфли. Эмиль сообразил, что, пока он спал, Алена предусмотрительно подготовила его концертный костюм. Она заботливо отгладила все складки на одежде и привела в порядок обувь.
Времянкин заглянул в комнату сестры, но Алены там не оказалось – он был один в номере. Эмиль решил, что сестра не захотела тратить время на сон и отправилась осматривать достопримечательности города. Тем более она говорила о чем-то таком накануне вечером. Эта мысль успокоила мальчика, и он занялся собой. Эмиль сделал зарядку и принял душ.
За время, пока он был в ванной, Алена так и не вернулась. До начала первого тура конкурса оставалось несколько часов. Волноваться из-за отсутствия сестры было рано. Эмиль отбросил все лишние мысли и не спеша начал облачаться в боевой наряд. Сначала он натянул новенькие носки. Подошел к большому зеркалу. Какое-то время разглядывал в отражении результаты ежедневных зарядок: худощавый мальчик в трусах и носках, кривляясь, напрягал зачатки рельефа. Он внимательно осмотрел свое лицо на предмет прыщей. Не обнаружив ничего выдающегося, оскалил зубы. Покачал языком молочный резец. Заметил торчащий локон волос на голове и придавил ладонью непослушную прядь.
Пришла очередь сорочки. Она пахла цветами: то ли лавандой, то ли ромашкой. В этом Эмиль не разбирался. Ему нравился этот душистый аромат, оставленный стиральным порошком. Он надел рубашку и снова подошел к зеркалу. Плечи на месте, рукава на месте.
«Том Сойер – лидер. Энергичный, сообразительный, смелый, с легкостью вступает в противостояние. Задиристый, что тоже является качеством лидера. Романтичный. Что из него вырастет – вопрос отдельный. На каждого предводителя найдется другой, такой же амбициозный, желающий его спихнуть. Война всегда оставляет увечья, и люди ломаются порой. Интересно, что и Кишу, и Васютке, и Сойеру нужно было оказаться в смертельно опасной ситуации и преодолеть ее, чтобы добиться уважения взрослых. Такие герои вам нужны? Жестокий процесс инициации. А если бы они не справились? Миру неинтересны слабаки. Мир несправедлив. Поэтому обдурить его незазорно. Мой поход – месть обществу за всех молчунов», – размышлял Эмиль. Он снял со своей будничной рубашки конька и нацепил его на нагрудный карман парадной сорочки. Черный конек поблескивал на белом фоне. Дальше были брюки, и снова зеркало. «Я буду, как скрученный китовый ус, спрятанный в куске тюленьего жира. Они заглотят наживку, жир растает, и ус распрямится. Он будет впиваться в их внутренние органы, и в конце концов ослабев, они падут к моим ногам. Я волк в овечьей шкуре. Я…» – не успел Эмиль закончить свою мысль, как в номер вошла Алена. В руках у нее были бумажные пакеты с продуктами.
– Проснулся?
– Да. Спасибо, что погладила одежду. Повезло же мне с сестрой.
– Ага. Покажись.
– Сейчас.
Эмиль надел туфли, выпрямился, сунул руки в карманы и сделал один оборот вокруг своей оси.
– Красавец!
– Благодаря тебе. Хорошо не сомневаться в своем внешнем виде.
– Можешь не переживать об этом. Выглядишь отлично. Какой красивый значок. Морской конек? Откуда такой?
– Это подарок – талисман.
– Так! Я принесла свежий хлеб, сыр, фрукты, шоколад. Давай быстренько перекусим, чтобы я тоже успела принарядиться. Должна же я соответствовать твоему виду.
В дверь постучали.
– Войдите, – откликнулась Алена.
В номер заглянул Ян.
– Можно?
– Проходите, Ян. Мы как раз собирались перекусить. Присоединяйтесь.
Тот взглянул на циферблат наручных часов.
– Время есть… В смысле время есть еще. Не еще есть, а пока что есть. Времени достаточно, я хотел сказать. Для того чтобы поесть. Тьфу ты.
Выбравшись из словесного лабиринта, Ян щелкнул гортанью.
Через час все трое усаживались в такси, стоявшее у парадного входа в гостиницу. Алена и Эмиль разместились на заднем сиденье, Ян сел рядом с водителем.
– Санкт-Петербургский Дом музыки, пожалуйста, – задал маршрут Ян.
– Можно просто Дом музыки. Мы же в Санкт Петербурге, – поправил его водитель, и такси тронулось с места.
Ехали молча. Эмиль смотрел в окно. «Киш – типичный экстраверт: энергичный ребенок, без рефлексий и сомнений, смелый, смышленый, справедливый. Способен на самопожертвование ради других, идет до конца. Имея такой набор качеств, трудно оставаться в тени. Мальчик уверенно завоевывает свое место в обществе. Заставляет всех уважать себя. Настоящий герой, что тут скажешь.
