– Вернулся… Приедем домой, сделаю для тебя надежный чехол. Такой, чтобы никто не мог тебя забрать.
Эмиль возвратился к столу, взял чашку, еще раз вдохнул кофейный аромат и улыбнулся. Гора упала с его плеч. Хотя ему и предстояло пережить позор на конкурсе, появление конька вернуло надежду на исправление ситуации в будущем.
В такси ехали молча. Эмиль размышлял о том, что могло послужить причиной столь великодушного жеста со стороны Мелании. Ян, как и Эмиль, вел себя немного отстраненно. Думал о чем-то своем, пожевывая губу. Алена любовалась городом через окно автомобиля.
В гостиной Дома музыки Эмиль то и дело поглядывал в тот угол, где обычно располагалась Мелания, но ее почему-то не было на месте. На канапе сидел лишь ее загипсованный аккомпаниатор, который постоянно смотрел то на часы, то на входные двери. Время от времени он вставал с места и выходил куда-то, потом возвращался и снова смотрел на часы.
Выступление Эмиля должно было стать завершающим номером конкурса. Мелании же выпал номер восемь. Однако концерт уже шел, а она так и не появлялась. С одной стороны, Времянкин радовался, что его обидчицы нет рядом. С другой, он не понимал, как ему действовать дальше. Оставались ли в силе его гарантии? Выступить плохо или показать себя во всей красе? В случае неявки Журавлевой, Эмиль становился бесспорным лидером конкурса. Даже с тремя баллами в третьем туре его положение в общем зачете существенно не менялось.
Мелания так и не приехала. Ее аккомпаниатор лишь разводил руками, когда организаторы конкурса просили объяснить причину отсутствия участницы. Эмиль понимал, что должно было произойти что-то серьезное, чтобы эта одержимая победой женщина не явилась ко времени. «Чтоб ты провалилась, злодейка», – в сердцах подумал Времянкин.
Наконец пришел и его черед выступать. Эмиль и Ян стояли за кулисами. Внезапно учитель, не проронивший за все утро ни слова, заговорил:
– Ты сегодня без булавки?
– Она в кармане.
– Надень ее.
– Думаете, с ней я буду играть лучше?
– Это уже часть твоего образа, твой символ. Знаешь, как тебя называют в здешних кулуарах? Мальчик с булавкой.
– Я надеялся, будет что-то более звучное. Мальчик с булавкой как-то не изобретательно, вам не кажется?
– Кажется. Но факт в том, что конек уже часть тебя, без него могут и не узнать. – Ян улыбнулся. – Это шутка, конечно. Но булавку надень все же.
Эмиль достал конька и приколол его к рубашке.
– Обо мне говорят?
– Говорят, говорят, так что дай им очередной повод тебя обсудить. Твоего основного преследователя нет – Журавлева так и не появилась, – можешь играть спокойно. Да? Бояться нечего.
Ян сунул под мышку свернутую партитуру и освободившейся рукой похлопал ученика по плечу.
– Ну да, – согласился Времянкин и выдохнул.
– Покажи себя! Мы здесь за этим.
Ведущий концерта объявлял Эмиля:
– Густав Холст. «Юпитер». Исполняет ученик музыкальной школы номер один города Пушкино Эмиль Времянкин. Семь лет.
Воодушевившись скорым возвращением конька и отсутствием Мелании, Эмиль был полон решимости показать все, на что он способен.
– Выиграй! – скомандовал Ян, когда зазвучали приветственные аплодисменты зала.
Эмиль шагнул на сцену. Его глаза блестели, губы натянулись в сдержанной улыбке. Он сел за рояль и посмотрел на своего наставника, стоящего за кулисами. Нотный свиток, торчащий из-под мышки Яна, придавал ему вид азартного игрока, пришедшего на скачки поболеть за свою лошадь. Если в предыдущие дни конкурса Ян на время выступления Эмиля уходил куда-то в глубь кулис или слушал игру ученика из коридора, то в этот раз он остался у самой сцены, принял стойку заправского импресарио и, сложив руки на груди, внимательно следил за действиями своего протеже.
Времянкин зажмурился, погладил конька, открыл глаза и ударил по клавишам…
Завороженные мастерством исполнения зрители одаривали конкурсанта продолжительными аплодисментами. Взмокший пианист слез со скамейки и бросил взгляд на своего педагога. Тот слушал ликующий зал, протирая шею платком. Эмиль помахал публике рукой и нырнул в бархатный коридор.
– Есть над чем работать. Но в целом… Ты и сам слышишь.
Ян намекал на продолжающиеся овации.
– Поздравляю нас с первой победой! – добавил он и направился к выходу. – Пойдем получим по заслугам.
Времянкин последовал за учителем. Они прошли за сценой и направились к гостиной, где лежали их вещи.
– Ян Валерич, можно вопрос?
– Да.
– Что дальше?
– А дальше поездка на конкурс Вана Клиберна в Форт-Уорт этой весной. Будем представлять страну на международном уровне. Впереди головокружительная карьера, мой друг. Лондон, Париж, Барселона, Гонконг, Сингапур – весь мир открыт! Съемки, записи, концерты, интервью и так далее. Вот такая жизнь нас ждет. Я говорю – нас, – потому что надеюсь, что ты не захочешь сменить педагога. На переправе, так сказать…
– Зачем вы так? Мы вроде отличная команда, меня все устраивает.
– Ну, будем считать, что договорились. Такие вопросы лучше решать на берегу. Так что…
У Яна щелкнула гортань.
– А что мы будем играть?
– Есть несколько идей. Еще обсудим.
В гостиной их встретила восторженная Алена. Она бросилась обнимать брата и поздравлять его с блестящим выступлением.
Времянкин получил свою награду и вдобавок множество хвалебных отзывов от знаменитостей академической сцены и простых зрителей. Отвечая на вопросы репортеров после церемонии награждения, Эмиль не скупился на приятные слова в адрес ментора. Ян и сам с радостью раздавал комментарии.
* * *
Из Петербурга все трое возвращались в одном поезде. Однако Ян, согласно купленному билету, разместился в другом вагоне. Брат с сестрой сидели рядом. Алена смотрела в окно, а Эмиль читал «Кавказского пленника» Льва Толстого. Он перевернул очередную страницу и вдруг обнаружил, что уже дочитал рассказ до конца, при этом не запомнил ни содержания, ни даже имени главного героя. Эмиль вернулся к началу. Он отправил взгляд повторно сканировать текст и после двух прочитанных предложений снова унесся в свои мысли. «Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин…» Вергилий со мной, Журавлева не появилась, конкурс выиграл. Должен радоваться, но меня не покидает чувство тревоги. Что случилось с Меланией? С чего вдруг такие перемены? А может, кто-то заступился за меня? Если да, то кто? Сплошные загадки. Надеюсь, Мефистофель поможет прояснить ситуацию», – думал он. Эмиль вспомнил слова Мелании о школе.
– Напомни, пожалуйста, зачем я пошел учиться в школу? – обратился он к сестре. – Я ведь уже проходил все это. Почему бы мне, вместо школы, не заняться, например, пинг-понгом? Мне всегда нравился настольный теннис.
